Журнал «Полдень, XXI век» - Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого 2010 № 6

• Название: Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого 2010 № 6
• Автор: Журнал «Полдень XXI век»
• Издательство: «Издательство «ВОКРУГ СВЕТА»
• Жанр: Критика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-98652-297-5

В НОМЕРЕ:

Колонка дежурного по номеру Николай Романецкий

Истории, образы, фантазии

Александр Щёголев «Песочница». Повесть

Владимир Томских «Мусоропровод». Рассказ

Владимир Голубев «Теорема Нёттер». Повесть

Андрей Кокоулин «Чуть легче». Рассказ

Алексей Корепанов «Итог». Рассказ

Юрий Косоломов «Аттракцион». Рассказ

Личности, идеи, мысли

Илья Кузьминов «Сельская жуть»

Антон Первушин «Космическая угроза»

Дмитрий Проскуряков «Альтернатива или предопределение?»

Информаторий

«АБС-премия» – 2010

Комплект серебряных стрел на лето

«Портал» – 2010

«Роскон» – 2010

Наши авторы

---

Дочка махнула рукой так, как махала, бросая снежки. Монета глухо ударилась о сероватое пятно под плафоном, описала гиперболу, взлетела и, покатавшись вокруг собственной оси, позвенела и замерла на паркете. Вслед за монетой поднялись хлопья побелки.

Разинув рот, дочь посмотрела на Марину.

— Пошли, доня, пошли.

Оглядываясь на мужика, дочка спустила из автобуса сначала одну ногу, потом другую. Взяла Марину за руку и оглянулась снова.

Мужик захлопнул дверь в комнату, бросил засов налево и подергал на себя хромированную скобу.

Ничего, держалось будь здоров.

Илья Кузьминов Сельская жуть

(О перспективной тематике страшных фантастических рассказов)

К чему мы привыкли в «ужастиках»? Инопланетяне, мертвецы, мистические силы заброшенного дома.

Тематика индивидуальных инопланетных вторжений (где на Землю попадает одно чудовище и камерно так убивает нескольких героев) давно исчерпала себя. А техногенные катастрофы, вызывающие размножение оживших мертвецов, просто смешны.

Ужасы, связанные с вампирами, не страшны. Они эстетичны и ценятся за готический антураж (вспомните, например, «Голод» с Дэвидом Боуи в одной из главных ролей). Если же они неэстетичны и вампиры не утонченные джентльмены и леди, а страшилища, отрывающие людям головы, то это уже дешевая «яичница», приравниваемая к похождениям тех же самых живых мертвецов.

Остаются серийные убийцы в городской среде и в особенности заброшенные дома с их неизведанной фауной.

Я вижу возможность расширить сферу жути за счет двух направлений. Первое — это жуть кондово индустриальная и без мистики, с дымящими заводами среди гор, вечными сумерками, гаражными массивами, где работники завода «Красный молот» распиливают по вечерам трупы и занимаются другой незаконной деятельностью. Второе — жуть сельская.

Последняя вызывает у меня особый интерес.

Для восприятия сельской жути есть в нашем обществе отличный питательный субстрат, потому что очень многие проводили в детстве лето на даче, а кто-то — в настоящей деревне, и воспоминания о селе зачастую самые яркие из детских воспоминаний.

Кроме того, детская психика очень впечатлительна к антуражу открытия новых земель. Дети расширяют разведанное пространство, добираясь до новых перелесков, сел и озер. Как правило, их меньше впечатляют действующие населенные пункты и гораздо больше природные барьеры (реки, овраги), а особенно заброшенные населенные пункты и заброшенные объекты хозяйства (элеваторы, ремонтные станции).

Открытие новых земель всегда тесно увязано с мифотворчеством. Ребенок видит неизведанные места из окна, но ничего не знает про них, ведь он пока еще не успел до них добраться. Временной лаг между осознанной возможностью и действительным освоением раздражает воображение, порождает причудливые образы. В частности, такими образами могут становиться страшные существа или люди, до того десоциализированные, первертные и злонамеренные, что приравниваются к страшным существам.

Таким образом, автор «сельской жути» адресуется напрямую к детским — самым доверчивым — элементам нашей личности и ворошит самые яркие — сельские, природные — наши воспоминания.

Кроме того, сельская местность дает отличные возможности для развития ряда очень важных для жути мотивов.

Это, в первую очередь, мотив прибытия в не изведанную героем местность. Он не знаком с историей местности, ее нравами и легендами, просто намерен отдохнуть (или скрыться от закона, или что-то еще). Постепенно читатель начинает понимать, что герой выбрал неудачное место. Чем дальше, тем очевиднее становится читателю, что герой попал в ловушку. Герою это становится понятно в самом конце, и он либо спасается, отделавшись психическим шоком, увечьями, потерей друзей (по усмотрению автора), либо бесславно погибает, сожранный громадной озерной пиявкой, деспотично установившей свой тайный культ в глухой деревушке, населенной тремя древними бабками. Либо, что особенно интересно, герой перестает быть частью нашей привычной социальной системы и становится частью системы «жуткой». В последнем случае он начинает прилагать усилия, чтобы заманить кого-нибудь еще.

Другой важный мотив — мотив удаленности от цивилизации. Нам даже не нужно забрасывать действие в какую-нибудь Эвенкию, где между поселками надо лететь двести километров на вертолете. Хватит и окраин какой-нибудь Вологодской области, с разбитыми дорогами, поваленными столбами электропередач и брошенными деревнями. Если в одной из таких заброшенных деревень появится нечто богопротивное и жуткое, то оно сможет там спокойно резвиться, потому что о нем просто не узнают в райцентре и, соответственно, не вызовут внутренние войска. Над теми немногими, которые случайно забредут в те места, это богопротивное нечто сможет легко учинить страшную расправу, не поднимая шума и пыли. В таких местах нет телефонной сети, мобильные телефоны не ловят, на дороге можно стоять сутки и не дождаться машины. Таким образом, достаточно поломки автомобиля, чтобы стать жертвой местных темных сил. Другой вариант — любительский туризм, когда группа высадилась на маленькой железнодорожной станции и, пройдя километров сто, нарвалась на глубоко спрятанную в лесах жуть.

Третий мотив — попадание в околофентезийную обстановку. В этом плане плохи наши южные области с огромными селами на трассах, но идеально подходят области к северу от Москвы с их многочисленными мелкими пустеющими деревеньками. Герой оказывается в созвездии маленьких мирков — деревень, барьеры между которыми существенны и представители которых так ярки, как бывают ярки только в фентези: архитипичные образы вожака, колдуна, вора — врага группы, прекрасной женщины и простого честного кузнеца.

Четвертый мотив — мотив постапокалипсиса. И тут снова только северу с мелкими деревушками есть чем похвастаться. Умершие деревни, вросшая в болота техника, брошенные ремонтные станции и мукомольные заводы. Металлические ржавые остовы, торчащие кое-где над деревьями. Отличное место для проживания разного рода нечисти. Конкуренцию им могут составить только маленькие умирающие промышленные города в индустриальной жути, но разговор о последней я бы отложил до другого раза.

И, наконец, кроме двух перечисленных причин привлекательности сельской жути, можно назвать еще и третью. Это обилие специфического литературного материала. В Советском Союзе популярна была «деревенская проза». Были и плохие «деревенщики», у которых каждый механизатор цитировал Ленина, не пил водки и был хорошим парнем, а пьющий был обязательно еще и холостяком, и вором, и безработным, и вообще идейным врагом советской власти. Но были «деревенщики» хорошие, их имена мы помним: Шукшин, Абрамов, Можаев. Начинал свою карьеру в качестве деревенщика и известный НФ-сообществу языческий фанатик Сергей Трофимович Алексеев, пишущий про бравых спецназовцев, защищающих тайные языческие ордена, прячущиеся в горах Урала, от коррумпированных работников спецслужб и служителей гнусных западных капиталистов. Плохо закончил, а начинал хорошо, опубликовал в «Роман-газете» отличный деревенский роман «Рой» и даже получил пару советских литературных премий. Ну да не о нем речь. Речь о том, что есть пласт литературы, непопулярной сегодня, но ценной как источник фактмата для конструирования наших сельских кошмаров.

Я считаю, что пора уже дать отпор буржуйским писателям вроде Кинга с его мистическими сектами в глухих селах Канзасщины и Оклахомщины, или Лавкрафта с его невыразимыми мерзостными тварями, прячущимися под досками доков в занюханных городках Новой Англии. Пора ответить им громогласно нашими разваливающимися тракторными станциями, брошенными колхозами, зарастающими узкоколейными дорогами, фанатичными зоотехниками, ловящими на трассе людей и проносящими их в жертву большой навозной куче, тощими коровами, установившими ментальный контроль за глухим селом, невероятно вдруг расплодившимися бездомными псами в пустеющем лесозаготовительном поселке…

Пора браться за сельскую жуть.

Антон Первушин Космическая угроза

(Очерк из цикла «Угрозы будущего»)

Современная космонавтика находится на распутье. С одной стороны, перед ней ставятся весьма амбициозные задачи (освоение Луны и полет к Марсу), с другой — расходы на нее ежегодно сокращаются, что стало особенно ощутимо в условиях мирового экономического кризиса. Очевидно, что в этих условиях руководству космических агентств придется пересмотреть свои планы. И этот процесс уже начался.

По поручению американского президента Барака Обамы комиссия независимых экспертов во главе с Норманном Огастином проанализировала программу НАСА «Созвездие» («Constellation»), предусматривающую высадку американских астронавтов на Луну в декабре 2019 года и возведение там постоянной обитаемой базы. Эксперты пришли к выводу, что при нынешнем финансировании (годовой бюджет НАСА составляет 18 миллиардов долларов) американские космические планы не могут быть реализованы в указанные сроки. Они порекомендовали дать НАСА еще 3 миллиарда долларов (не урезая общую сумму в 21 миллиард долларов как минимум до 2020 года), сдвинуть контрольные сроки, уделять больше внимания сотрудничеству с другими странами и коммерческими организациями, а главное — четко определиться с главной целью программы: Луна или Марс? При этом экспертный комитет указывает в своем докладе, что в освоении Луны нет ничего принципиально нового по сравнению с полетами «Apollo» 1970-х годов, а экспедицию на Марс сегодня одной Америке не потянуть. Посему предлагается новый вариант космической экспансии, получивший название «Гибкий путь» («Flexible Path»).