Пётр Капица - Письма о науке. 1930—1980

• Название: Письма о науке. 1930—1980
• Автор: Пётр Капица
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1989
• ISBN: 5-239-00269-X

Пути развития советской науки, ее роль в социалистическом государстве, практика становления научных коллективов, задачи воспитания талантливой творческой смены, всемерной поддержки и стимулирования новаторства — лейтмотив обширного многогранного эпистолярного наследия выдающегося советского ученого, лауреата Нобелевской премии П. Л. Капицы.

Среди адресатов ученого — партийные и государственные деятели, видные ученые: И. В. Сталин, В. М. Молотов, Г. М. Маленков, Н. С. Хрущев, В. И. Межлаук, С. И. Вавилов, А. Н. Несмеянов, Эрнест Резерфорд, Нильс Бор, Поль Дирак и другие.

Книга представляет интерес для всех, кто интересуется историей становления и развития советской науки.

---

Возвращаюсь к вопросу о дальнейшей судьбе работы, о которой я пишу.

Найти и понять новое явление есть самое интересное и увлекательное в работе ученого, но убедить только себя в значимости своей научной работы — это не есть еще научное достижение.

Поэтому, во-первых, мне надо получить признание моих достижений у ученых, чтобы они использовались в науке, и, во-вторых, проверить значимость изысканий, применив их на деле. Но при создавшемся для меня положении выполнить эти два условия почти невозможно. [Выполнить] первое было бы просто. Я бы, конечно, настоятельно просил разрешения опубликовать свои теоретические и экспериментальные работы, не будь настоящего международного положения, которое заставляет нас держать, нередко даже во вред себе, наши научные достижения в секрете.[165]

Второе, т. е. практическое осуществление, затрудняется теми ограниченными возможностями, которыми я располагаю. <...>

Несомненно, главная трудность, стоящая на пути к нормальному развитию моих работ, находится в опальности моего положения, при которой мне невозможно организовать здоровую коллективную работу. Это я ясно понял на опыте моей профессуры в МГУ. Когда три года тому назад я получил кафедру на Ф. Т. Ф[166], то главная моя трудность была в подборе основных кадров, никто из мало-мальски ценных работников не решался ко мне идти, так как не рисковал связывать свою судьбу с моим опальным положением. Так, например, я предлагал трем молодым физикам, двое из них даже мои ученики (Шальников и Андроников[167]), быть моим заместителем, но все они уклонились. За два года моей работы в Ф. Т. Ф. мне не только не удалось подобрать достаточно квалифицированных кадров, с которыми можно было начать научную работу, но даже мало-мальски оригинальные лекционные эксперименты и те не удавалось удовлетворительно налаживать. Бывали случаи, когда, в отчаянии, я у себя дома, своими руками, делал приборы для демонстрации и приносил их с собой на лекции.

Нельзя винить людей, что они не шли ко мне; как они сами говорили, они не чувствовали, что мое положение на факультете прочно. И действительно, после двух лет работы я получил от проректора (ак. Христиановича) письмо, что за непосещение собрания в честь семидесятилетия товарища Сталина я буду уволен, мое письменное объяснение, почему я не мог быть, было признано неубедительным, и в том же месяце меня уволили[168].

В эти годы, когда я работал над описанной проблемой, основной помощью для меня мог бы быть ассистент, но сколько я ни пытался, я так и не могу его получить от Академии наук, так что в лаборатории все делаю сам. В этом, по существу, нет ничего плохого, а работа в одиночку до сих пор меня удовлетворяла, и, несмотря на все житейские невзгоды, благодаря возможности хорошо концентрировать свои силы, она оказалась очень продуктивной. Кроме основной работы, о которой я Вам пишу, за эти годы мною напечатаны пять научных работ по гидродинамике, и сейчас я готовлю к печати еще две. На две трети я написал монографию «Физические основы техники глубокого холода», но когда я узнал, что американцы в больших масштабах разрабатывают мой метод низкого давления получения кислорода (у нас его развитие фактически прекратили), то перестал писать, чтобы не публиковать книгу на пользу американской технике.

Я обрабатывал стенограммы моих лекций по общей физике, чтобы их издать в виде курса, боюсь, что его не согласятся напечатать после моего увольнения из МГУ[169] <...>

Мне говорят, что созданного мною института мне вернуть нельзя. Самое ценное в моем институте были кадры, как научные, так и технические, механики, ассистенты, монтеры и др. Их всех я сам тщательно подбирал и воспитывал. Если теперь где-нибудь я и получу площадь и средства, то нужных мне кадров взять неоткуда. Конечно, я могу их снова воспитать из молодежи, но это возьмет два-три года, одному это сделать трудно, и это берет много сил.

Попав в такое положение, виноват, первым долгом, я сам, так как, очевидно, самому человеку надлежит уметь согласовывать свои поступки с реальным окружением.

Сейчас я готов позабыть всякое чувство обиды и хочу сделать все, что в моих силах, чтобы изменить создавшееся положение и добиваться здоровых условий для развития этой важной для нас работы, но я не знаю, как за это правильно взяться.

Я обращаюсь к Вам в надежде, что, оценив создавшееся положение, Вы найдете возможным указать мне путь, ведущий к полноценному развитию моей научной работы.

Искренне уважающий Вас П. Капица

121) А. И. МИКОЯНУ 24 августа 1950, Николина Гора

Заместителю Председателя Совета Министров СССР А. И, Микояну

Глубокоуважаемый Анастас Иванович,

Президент Академии наук С. И. Вавилов посоветовал мне обратиться к Вам по следующему вопросу.

В некоторых заграничных странах, главным образом в США, незаконно используется ряд изобретений, связанных с моим методом низкого давления получения кислорода. На эти изобретения с разрешения Совета Министров в основных промышленных странах (США, Англии, Франции и пр.) начиная с 1939 г. были поданы заявки на ряд самостоятельных патентов. Новизна этих изобретений была доказана, и через нашу Торговую палату патенты были получены.

По поступившим за последнее время сведениям явствует, что в особенности в США мой метод получения кислорода при низком давлении все шире и шире применяется в промышленности, главным образом при получении синтетического высокооктанового горючего, при газификации и в металлургии. <...>

Еще во время моей работы в кислородной промышленности по доверительным сведениям было известно имя фирмы и типы установок, на которых использовались турбодетандеры, работающие на запатентованных нами принципах.

Поскольку получение кислорода методом низкого давления связано с использованием процессов и машин, огражденных нашими патентами, и производится за границей без получения от нас лицензии, то оно является незаконным, и мы имеем основание предъявить нарушителям иск.

Надо отметить, что все годы, пока проводилось патентирование этих процессов, неоднократно поступали запросы из-за границы как мне лично, так и в Торговую палату и в Министерство внешней торговли с просьбой о продаже наших патентов. <...>

Все эти данные указывают:

1.Ha коммерческую ценность наших патентов.

2.На возможность их коммерческой реализации тем договоров с заинтересованными фирмами.

3.[На возможность] получения материальной компенсации юридическим путем от тех, кто нарушает наши права.

Мне думается, что эти возможности нужно также использовать, чтобы установить уважение к приоритету на наши советские научные достижения.

Со своей стороны, я хочу Вас поставить в известность, что с самого начала, когда я стал заниматься проблемой получения газообразного кислорода в больших масштабах, я написал нашему правительству, что от всех доходов, которые возможно будет со временем получать от этих изобретений как у нас, так и за границей, я отказываюсь и полностью передаю их нашей стране[170]. Я обращаюсь к Вам с этим письмом только [затем], чтобы обратить Ваше внимание на то, чтобы не была потеряна возможность уличить американских предпринимателей в присвоении чужого, и при этом весьма возможно получить валюту для нашей страны.

В случае Вашего решения начать это дело, так как все патенты выданы на мое имя, то нужно будет либо мне выдать доверенность указанным мне лицам, либо еще лучше, если сразу может быть нотариально оформлена передача всех моих прав и интересов на эти изобретения государству, представленному тем юридическим лицом, которое Вы назовете.

По моему зарубежному опыту хочу обратить Ваше внимание на то, что успех такого начинания в значительной мере зависит от умения, опыта и «честности» тех специальных адвокатов, которым будет поручено ведение такого рода дела.

Уважающий Вас Академик П. Капица

122) И. В. СТАЛИНУ, 22 ноября 1950, Николина Гора

Товарищ Сталин,

Около года тому назад я писал Вам о том, что работаю над новым способом получения энергетических пучков большой мощности и о важности этой проблемы. Весной я наконец нашел то явление, которое искал, и доложил об этом Президенту Академии наук СССР. Вавилов охотно согласился дать мне возможность осуществить пучки таких мощностей, которых до сих пор не было. По его указаниям мне сейчас заканчивают помещение и снабжение оборудованием. Все это очень скромно, но достаточно, так как процесс просто осуществляется.

Но есть помощь, которая за пределами возможности Вавилова. Мне будет очень трудно делать опыты одному, так как надо работать с высоким напряжением значительной мощности, поэтому нужен ассистент, которому я доверяю. Вавилов несколько раз просил директора моего бывшего института временно откомандировать мне моего бывшего ассистента, но не добился определенных результатов. он говорит, что бессилен, так как институтом, по существу, распоряжается не Академия наук. <...>