Елизавета Шумская - Цена слова

• Название: Цена слова
• Автор: Елизавета Шумская
• Жанр: Героическая фантастика

---

Надо сказать, последние две идеи молодым людям приглянулись. Первая предполагала посещение всяческих трактиров и таверн, что они все любили. Даже Дэй, хоть порой на нее находили острые приступы человеконенавистничества. Впрочем, такое со всеми иногда случается. Ну а про городские легенды почитать тоже неплохо. Это как сказки. Порой жуткие и холодящие кровь, но такие увлекательные. Особенно когда знаешь, что все это пусть наполовину, но основано на реальных событиях. Грым добавил, что под такие истории еще и засыпать хорошо. Тем слаще, если перед этим плотно поужинать. Златко почти обиделся. Он как-то остро реагировал на все, что касалось истории. Особенно героико-трагической, древней и пафосной. Была у него такая слабость. А еще - детективы. Но это совсем тайная (и поэтому все о ней знали) слабость.

Роли хотели распределить, но не смогли договориться, кому книжки читать, а кому по трактирам шляться, так что решено было взять несколько книг (тем более что одни и те же легенды в них излагались в различных вариантах, как они давно уже успели обнаружить), а по тавернам ходить или всей компанией, или по двое-трое, но в разные.

Не откладывая дела в долгий ящик, Синекрылый потащил приятелей в библиотеку. Там давно уже их знали и не удивлялись порой весьма странным запросам, так что безропотно выдали требуемые книги, даже не рассуждая про распущенную молодежь. Ива никогда не могла понять, почему старшие их так часто в этом обвиняют, хотя сами наверняка в молодости были ничуть не лучше. Да и вообще, что они такого делают?! Златко как-то попытался объяснить ей, что под старость у многих возникает ощущение уходящих лет, а Калли добавил, что людям свойственно стареть, так и не дождавшись прихода мудрости. Зато Грым привычно заржал и заявил, что подобным образом реагируют в основном те, кто, глядя на молодых, вспоминают себя в таком возрасте и жалеют, что не были «распущенными», - столько же возможностей упустили! Что еще остается? Только ворчать! Дэй просто обругала всех подряд, в который раз убеждаясь, что мир ужасно несовершенен, а люди - имелись в виду существа всех рас - злые, подлые и завистливые.

Надо сказать, тогда Ива задавала риторический вопрос и никак не ожидала столь подробных, разных и эмоциональных ответов.

Но в этом была вся лучшая пятерка факультета Земли.

Как бы там ни было, но сегодня ничего плохого не случилось - никак кто подслушал их домыслы, - и юные маги с вожделенной (для Златко) добычей отправились в свой домик. Однако в этот день прочитать много не получилось, уроков на дом задали столько, что хоть вой. Правда, одну историю Ива все-таки успела прочесть. Синекрылый рекомендовал просто проглядывать легенды - если в них нет имени Бертран, то идти дальше. Но, начав эту главу, травница уже не могла остановиться.

Лучше бы она этого не делала, потому что сны потом были весьма… специфическими.

«Поговаривали, что эта женщина Вергилия (история не сохранила ее фамилии или прозвища) была ведьмой. Самой настоящей, связанной с темными силами. Что уж там произошло с ней в прошлом, доподлинно неизвестно. Может, она действительно была безжалостной и злой, кто знает. Только факт, что она ненавидела молодых девушек, равно как и юношей, не поддается сомнению. Она не жаждала их красоты или молодости. Она просто их ненавидела. Всех. Без исключения. А как им мстить и изничтожать, она быстро придумала. Она была ведьмой и знала, что грань - грань между мирами - может проходить где угодно. И научилась приходить в пустые темные комнаты, смешивая людские страхи перед ночью и неизвестностью с гранью, что образует проем двери и сама дверь. Тишина пустого дома всегда пугает. Мы никогда не знаем, что ждет нас там. Может, это грабитель, может, притаившийся убийца, а может, что-то тайное, неизвестное, пришедшее за нашей жизнью и душой из другого, темного мира, мира хаоса. Мы замираем на пороге, пытаясь преодолеть этот странный, обычно ни на чем не основанный страх, и торопимся зажечь свечи. И не знаем, что именно в этот миг участь пострашнее смерти уже стоит за нашими плечами. Да, такие слухи ходили по тавернам Стонхэрма. Потому что очень долго на порогах домов безутешные родители находили онемевших и нечего не соображающих детей, юношей и девушек, которые буквально совсем недавно были совершенно нормальными. Маги смотрели на них и только качали головами. У них похитили рассудок, говорили они. И никто не знал, как справиться с этим, откуда ждать опасность, как от нее защититься, кого казнить за эти страшные преступления. Но каждую неделю за спиной одного из юных созданий этого города вырастала темная тень, и за порог пустого, такого страшного в своей тишине дома падало тело, в котором уже не было разума. Поговаривали, что сначала люди даже радовались некоторым подобным случаям. Всегда приятно, когда твой враг или соперник выходит из игры. Но что удивительно, и в чем-то справедливо, такая же участь постигала вскоре и их самих. Впрочем, и многих других тоже. Просто злоба и зависть привлекают к себе темное еще сильнее, чем чистота и невинность.

И лишь она одна смеялась, и ничего ей не делалось. Ее давно боялись, старались обходить стороной. Но в какой-то миг поняли, что именно ведьма Вергилия стоит за всем этим. Хотели потащить ее на костер, но, когда пришли в ее дом, ведьмы там не оказалось. Потом ее видели во многих местах, но поймать не сумели, а кто пытался, на утро обнаруживал своих детей без рассудка. Теперь таких начали находить и просто на порогах пустых комнат. Не спасало даже присутствие в доме кого-то из родных или слуг.

Паника охватила город. Люди в спешке уезжали и отсылали своих детей из Стонхэрма, требовали от магов вмешаться, устраивали повсеместные облавы, боялись даже на шаг отпустить от себя молодых родственников. Но страшная судьба умела бороться со всеми предосторожностями. И никто не знал, как с этим справиться. Никто не знал, что делать.

Но однажды случилось чудо. Все прекратилось. Просто само собой. Никого не сожгли на костере и не уничтожили. Не было масштабных боев с нечистью. И никто из магов не сказал, что это его стоит благодарить за спасение. Но однажды из города ушел странный художник-бродяга, видевшие его глаза горожане в один голос утверждали, что в них вспыхивало красное пламя, а в самом Стонхэрме появилась картина-портрет с изображением не молодой и не старой ведьмы. У нее было злое лицо и тьма в глазах. А тот, кто смотрел в них, лишался рассудка. Этой картины нет ни в одной галерее и ни в одном доме, и одновременно она может появиться в любом из них. Сама по себе. Говорят, что в нее неизвестный художник - маг? демон? колдун? - заключил Вергилию, но ее злоба так сильна, что даже сейчас она не может успокоиться. И по-прежнему стоит быть осторожнее, отворяя дверь в пустой дом и смотря на портреты».

Стонхэрм был полон страшных сказок. Ива подозревала, они ему нравились. В его тенях таилось много неизведанного и опасного, и оно имело точно такое же разрешение на жизнь, полученное у этого странного города, как и все остальное, что в нем было.

Но, открывая дверь в свою комнату, травница невольно задержала дыхание, готовая отразить любое нападение. Она отлично понимала, что просто напугана этой историей и что Вергилии, если она действительно была причастна к случившемуся тогда, не могло хватить грани двери. Ей, чтобы появиться, нужен был страх, неосознанный и инстинктивный. А именно его сейчас травница и испытывала, но сделать ничего с собой не могла. Она сама была из ведьмовского рода, и темные силы давно тянули к ней свои лапы. Каждый раз их прикосновения отзывались в ней отчаянным соблазном и невыносимым холодом. Он разливался страшной пустотой, выжигающей все, что составляло ее жизнь, не события, а чувства, ощущение того, что любима - друзьями, тетушкой, может, кем-то еще, - оставляя лишь боль и страх.

И потому она отлично понимала, сколь много может настоящая ведьма. Как проходить через грань между мирами, как проникать в страхи, тянуть из людей силы и… легко потерять свою душу, себя в этой тьме.

Ива осторожно закрыла дверь, не удержалась и оглядела стены. Никаких неучтенных картин на них не было. Юная чародейка тут же обругала себя трусихой и бесхребетной паникершей и попыталась успокоиться. «Как же не хватает Щапы!» «Ага, может, тебе еще тряпичную куклу в постельку положить?» - тут же съязвила она самой себе и начала раздеваться, чтобы лечь в постель. Потом долго еще ворочалась, пока не забылась нехорошим сном.

И в нем ей вновь виделась черноволосая женщина с резкими чертами лица, сидящая в большом кожаном кресле и задумчиво подпирающая подбородок кистью тонкой руки. Ива в который раз поразилась, как можно выглядеть настолько сексуальной - по-женски сексуальной - и одновременно жесткой, по-мужски жесткой. А еще она подумала о том, что с каждым разом Катерина выглядит все менее похожей на ту девушку, которую Ива когда-то лечила в незнакомом враждебном лесу.