Дэвид Бликст - Короли Вероны

• Название: Короли Вероны
• Автор: Дэвид Бликст
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27317-1

Верона, год 1314-й от Рождества Христова. Согласно древнему пророчеству, ребенку, зачатому от правителя города, суждено стать легендарным освободителем Италии и основателем Золотого века. Но что делать, если таких детей несколько, а желающих причаститься к славе и того больше?!

Среди персонажей книги — великий Данте и герои Шекспира. Ад и рай смешались здесь воедино, и то, что не решается на словах, отдается на суд клинка.

Роман Бликста по силе и выразительности характеров персонажей сравнивают с «Крестным отцом» Марио Пьюзо, а по накалу бушующих в нем страстей — с историко-приключенческими романами Рафаэля Сабатини.

---

Поскольку Марьотто вернулся, Антония Алагьери решила уехать домой — девушке казалось, что теперь, когда влюбленные наконец соединились и активно перешли к таинствам брака, ее присутствие в усадьбе Монтекки нежелательно. Однако теплые слова от синьора Гаргано и Аурелии, а также мольбы Джаноццы убедили Антонию остаться. Раз Марьотто, не успев приехать, ушел на войну, девушкам необходимо было присутствие доброй подруги, способной облегчить муки неизвестности. Они находились в самой высокой из башен замка; Антония наблюдала, как троих Монтекки лихорадит от ожидания атаки находящихся в засаде. Антонию тоже лихорадило: из головы не шел Фердинандо, ее… ее друг.

Девушки не знали, чем бы еще себя занять. Они уже с восторгом рассмотрели всю одежду и подарки, что Марьотто привез из Франции (багаж доставили утром). Они пролистали все богато иллюстрированные книги, купленные Марьотто во время службы при папском дворе. Они обсудили мебель, и вино, и многочисленные прелестные безделушки. Теперь они вплетали в волосы Джаноццы жемчуг и украшали ее головку драгоценными гребнями — такая прическа была задумана для Аурелии в день свадьбы, и девушки тренировались на Джаноцце.

— Кажется, гарью пахнет, — произнес Гаргано. Девушки, обладавшие более тонким обонянием, почувствовали резкий запах много раньше Гаргано. — Смотрите, над горизонтом дым.

— Они наверняка в безопасности, — заверила Антония. — Падуанцы смешают ряды и обратятся в бегство, и все будет хорошо.

— Надо было мне с ними пойти, — покачал головой Гаргано.

— Синьор Фаджоула сказал, что вы нужны здесь, — напомнила Антония — Гаргано должен был возглавить преследование бегущих падуанцев, когда битва закончится. И все же Гаргано места себе не находил. Ему не исполнилось еще и сорока; как и всякий опытный и нестарый воин, он хотел с мечом в руках защищать Скалигера.

Послышался стук копыт. Все четверо бросились к окну, чтобы посмотреть, кто подъехал к воротам. Однако обзор из башни открывался никудышный, да и всадника тотчас окружили люди — невозможно было разглядеть его. Кто-то крикнул, и все солдаты Гаргано подхватили крик.

— Какого дьявола! — воскликнул Монтекки, метнувшись к своему плащу.

Аурелия подбежала к отцу, чтобы помочь ему надеть плащ. Точно такой же плащ — темно-голубой, вязаный и потому никогда не развевавшийся на ветру — Джаноцца не далее как утром расправила на плечах своего супруга. Гаргано надел шлем. Шлем был новый — Марьотто привез его отцу из Франции. Надо лбом скалил зубы грифон — точь-в-точь как на шлеме Марьотто, подаренном ему Папой.

— Я пришлю гонца, — крикнул Гаргано уже с лестницы.

Аурелия взглянула на подруг.

— А мы пойдем?

— Не знаю, — произнесла Джаноцца.

— Конечно пойдем, — заявила Антония.

Она погасила свечи, Аурелия взяла плащи, а Джаноцца открыла дверь — лишь для того, чтобы увидеть своего свекра, бегущего назад в комнату. Только теперь плащ его был в крови и пропах дымом.

Внезапно Джаноцца оказалась в кольце объятий, причем далеко не отеческих.

— Франческа!

— Паоло! — Супруги заворковали. Марьотто не сразу вспомнил о сестре.

— Аурелия, Бенвенито внизу, собирает еще людей. Он целехонек, ни единой царапины.

Аурелия обняла брата и побежала к жениху. Джаноцца задала вопрос, вертевшийся на языке у Антонии:

— А кузен сира Бонавентуры жив?

— Фердинандо? — уточнил Марьотто. Он не понял, почему Джаноцца справляется о Фердинандо. Однако заверил: — Да, жив и здоров. Таких несносных типов ни меч, ни копье не берет.

Антония не вздохнула, не улыбнулась. Она ограничилась кивком и вопросом:

— Почему такая суматоха?

— Я должен ехать, — начал Марьотто. — Дело в том, что бас… что незаконный сын Кангранде похищен, а вместе с ним и сын Баилардино. Пьетро уже пустился в погоню.

— Какой Пьетро? — опешила Антония.

— Ваш брат! Клянусь Пресвятой Девой, я сам не знал. Я понятия не имел, что Пьетро в этих краях, мало сказать — в Виченце! Я вообще думал, он у Скалигера в опале. Получается, вы…

— Секунду, — резко перебила Антония, взмахнув рукою перед самым носом Марьотто. — Давайте с самого начала.

Марьотто рассказал о сражении и об ужасных последствиях — похищении детей и предательстве.

— Пьетро первым бросился в погоню. А мы должны прочесать окрестности и найти похитителя.

— Так чего же вы ждете?! — воскликнула Антония и ткнула Марьотто в грудь. — Может быть, Пьетро именно сейчас нужна ваша помощь!

— Пьетро вполне может за себя постоять, — заверил Марьотто. — Сегодня он сдерживал натиск падуанцев на узкой улочке дольше, чем мы предполагали. — Марьотто взглянул на жену. — Я должен тебе что-то сказать. Антонио сегодня утром мне угрожал, еще перед сражением. Он жаждет дуэли. Сегодня же или сразу, как только мы выполним приказ Капитана.

— Но ты ведь не будешь с ним драться? — выдохнула Джаноцца. — Закон запрещает дуэли.

Марьотто погладил ее по щеке.

— Не важно, что запрещает закон и что разрешает. Я не могу не принять вызов. Иначе репутация моя будет навек загублена. Я понимаю, все это скверно. Знаешь, когда сегодня мы с Антонио бились бок о бок, я почти забыл о нашей ссоре. Мне казалось, вернулись старые времена. — Марьотто провел рукой по тщательно уложенным волосам жены. — Франческа, мне пора. — Он поцеловал Джаноццу, коротко поклонился Антонии, надел шлем и побежал вниз по лестнице.

Джаноцца незамедлительно упала. Антония бросилась к ней, думая: «Бедняжка, похоже, умеет заплакать по собственному желанию». Джаноцца действительно не преминула зарыдать; слезы лились на лиф прелестного нового платья, что Марьотто привез из Франции; в ответ на уговоры Антонии помолиться ротик растягивался в бессмысленно-капризную гримаску. И все же молитву начали. Девушки молились Пресвятой Деве, святому Пьетро, святому Джузеппе и святому Зено. Под окном послышался стук копыт — это из замка выезжал Гаргано с отрядом. Джаноцца метнулась было к окну, но Антония ее удержала, снова увлекла на холодный каменный пол и заставила закончить молитву.

Слезы Джаноццы высохли. Икая, она велела камеристке принести воду для умывания.

— Какая же я глупая, точно ребенок. Антония, пожалуйста, не говори Паоло, что я так плакала. А то ему будет за меня неловко.

Тревога в сочетании с досадой сделали Антонию язвительной. Она не удержалась и спросила:

— Почему ты называешь его Паоло?

— У нас так заведено. Я называю мужа Паоло, а он меня…

— Знаю, Франческой.

Джаноцца безошибочно уловила презрение в голосе подруги.

— Почему ты сердишься?

— Я не сержусь, — вздохнула Антония.

— Ты не одобряешь поведение Франчески ди Римини?

Антония не сумела сдержаться и фыркнула:

— Конечно нет!

— Почему?

— Джаноцца, если ты читала поэму моего отца, тебе должно быть известно, что Франческа и Паоло находятся в аду!

— Да, конечно, но у нее есть оправдание. Они с Паоло не виноваты, это все…

— Это все что? Поэзия их толкнула на кривую дорожку? А может, погода? Или звезды?

— Антония, твой отец проникся к ним такой жалостью, что потерял сознание, говоря о несчастных влюбленных.

«Пожалуй, прав был отец, назвав недостаток образования опаснейшей вещью».

— Джаноцца, неужели ты не понимаешь аллегории? В «Комедии» мой отец — не поэт Данте, а персонаж. Он символизирует человека — просто человека. Конечно, ему жалко Франческу и Паоло — как и любой христианской душе. Но в ад их отправил Господь, а не люди, а Господь непогрешим. Господь знает, что оправдания Франчески бессмысленны — она виновна. Она согрешила, и не важно, что она говорит — все равно ей страдать за совершенный грех.

— Но ведь… но ведь это так романтично…

— Какая чушь! И Паоло знает об этом. Он плачет, даже слушая речи Франчески, потому что все понимает. Как ты этого не видишь! Паоло знает, за что им суждено страдать. А Франческа убеждает себя, что виноват кто угодно, только не она. Франческа и на Господа готова вину переложить. Она — чуть ли не самая большая грешница из всех, кого отец встречает в аду. Она даже в инцесте повинна, если уж на то пошло! В ней воплотились все самые отвратительные свойства женской природы, начиная с Евы и кончая сегодняшними грешницами!

Джаноцца вдруг подошла к окну. Над Виченцей поднимался дым — теперь он уже явственно был виден. Джаноцца долго молчала. Очень долго.

Через несколько минут Антония начала чувствовать угрызения совести. Усевшись у ног подруги, она вздохнула.

— Джаноцца, прости меня. Я беспокоюсь о брате. Я все думала о Фердинандо и даже не знала, что Пьетро приехал. Я была уверена, что он в университете, в полной безопасности, а он в это время сражался. Наверно, я говорила с тобою слишком резко. Даже не наверно, а точно.