Альфред Ван Вогт - Черный разрушитель

• Название: Черный разрушитель
• Автор: Альфред Ван Вогт
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-09007-Х

Альфред Ван Вогт повлиял на западную научную фантастику не менее сильно, чем Роберт Хайнлайн и Айзек Азимов. Один из многих учеников мастера, Филип Дик, писал о своем учителе так: «Многое из того, что я написал и что выглядит как результат применения наркотиков, на самом деле результат очень серьезного чтения Ван Вогта… Он показал, что люди, что бы они ни помнили о себе, могут быть на самом деле другими, и вот эту мысль я нашел совершенно замечательной».

В сборник, который вы держите в руках, вошли лучшие образцы малой прозы писателя, которые вряд ли оставят равнодушными всех ценителей фантастического жанра.

---

Незаметным движением Гроувнор направил энцефалорегулятор на капитана Лича.

Биотоки мозга, мелкие пульсации передавались от аксона дендриту, от дендрита аксону, всегда следуя связям, заложенным в них прошлым опытом: это процесс, который проходит постоянно в девяноста миллионах клеток человеческого головного мозга. Каждая клетка согласно ее электроколлоидальному коду в ходе сложного процесса возбуждения и торможения реагирует по-своему.

Только в результате многолетних исследований постепенно были изобретены приборы, способные хотя бы в некоторой степени верно определять значения потока энергии в мозгу человека.

Первые энцефалорегуляторы в известной мере являлись потомками электроэнцефалографов. Но функции их были прямо противоположные. Они генерировали искусственные биотоки любого требуемого образца. Опытный оператор мог стимулировать любую часть мозга и тем самым вызывать определенные мысли, эмоции, сны, заставлять мечтать и пробуждать память о прошлом. Сам по себе прибор не осуществлял контроля над человеческим мозгом. Он лишь поддерживал собственное «я» объекта. Однако он мог передавать импульсы мозга одного человека другому. Поскольку эти импульсы изменялись согласно мыслям посылающего, реципиент стимулировался очень легко.

Капитан Лич, ничего не подозревавший и вообще не знавший о существовании энцефалорегулятора, даже не догадывался, что теперь его мысли больше не принадлежат ему.

— Нападение призраков превратило всех ученых в предателей, — сказал он и, помолчав, задумчиво добавил: — Вот мой план.

План включал в себя применение огнеметов, гравитаторов и частичное истребление обеих групп ученых. Капитан при этом даже не вспомнил об инопланетянах, не пришло ему в голову и то, что он излагает свои планы эмиссару тех, кого считает врагами. Закончил он свои откровения словами:

— Ваши услуги если и имеют значение, мистер Гроувнор, то только в одном из станов ученых. Как некзиалист вы понимаете все науки в их связи и поэтому можете сыграть решающую роль в этой войне ученых…

Заявление капитана Лича убийственно подействовало на Гроувнора, и он потерял всякую веру в себя. Пожалуй, для одного человека это было слишком, и он сдался. Куда бы он ни посмотрел, его взгляд везде наталкивался на вооруженных людей. К тому же вокруг было слишком много трупов. В любой миг зыбкое перемирие между капитаном Личем и директором Мортоном могло взметнуться пламенем огнеметов. Даже теперь до его слуха доносился гул вентиляторов — Мортон сдерживал атаку Кента.

Тяжело вздохнув, он отвернулся.

— Мне понадобится кое-какое оборудование из моего отдела, — сказал он. — Не переправите ли вы меня на подсобном лифте? Через пять минут я вернусь.

Несколько минут спустя, протолкнув аппарат через заднюю дверь своего отдела, Гроувнор пришел к выводу, что у него остался единственный путь. То, что раньше он рассматривал всего лишь как нелепую идею, теперь превратилось в единственно возможный план на ближайшее будущее.

Он должен сразиться с инопланетянами, используя их же собственные изображения и их же собственное оружие — гипноз.

4

Гроувнор чувствовал, что Корита наблюдает за его приготовлениями. Археолог подошел к нему поближе и смотрел, как он крепит к энцефалорегулятору различные электронные приспособления, но вопросов не задавал. Казалось, он полностью избавился от последствий гипноза.

Хотя в комнате было нежарко и температура держалась нормальная, Гроувнор то и дело вытирал пот с лица. Уже заканчивая подготовительные работы, он понял, что его подспудно тревожило. Дело в том, заключил он, что ему почти ничего не известно о врагах.

Мало было теоретически определить методы их воздействия. Что-то таинственное было в миражах с такими удивительно женственными телами и лицами, порой раздвоенными, а порой и нет. Для действий ему требовалось разумное философское обоснование увиденного. Нужен был сбалансированный план действий, а это возможно лишь при реальном знании предмета.

Он повернулся к Корите и спросил:

— К какому периоду развития культуры можно отнести этих существ с точки зрения вашей теории цикличности?

Археолог улыбнулся, сел в кресло и попросил:

— Расскажите, в чем суть вашего плана.

Когда Гроувнор изложил ему свой замысел, археолог побледнел. И наконец совсем не к месту спросил:

— Как случилось, что вам удалось спасти меня, а с остальными ничего не получается?

— Дело в том, что я отвлек вас сразу. Нервная система человека чувствительна к повторениям. Вас эти повторы не коснулись в такой степени, как других.

— Существовал ли хоть какой-то способ избежать этого несчастья? — угрюмо спросил он.

Гроувнор устало улыбнулся.

— Этого не произошло бы, если бы экипаж прошел некзиальное обучение, поскольку оно включает в себя и возможность гипнотического состояния. Существует лишь одна защита от гипноза, и заключается она в тренировке по методике Центра… — он изменил тему разговора: — Мистер Корита, пожалуйста, ответьте на мой вопрос. История циклична?

Над бровями археолога проступили капельки пота.

— Друг мой, — сказал он, — не ждете же вы от меня сейчас серьезных обобщений. Что мы знаем об этих существах?

Гроувнор внутренне застонал. Он прекрасно понимал необходимость дискуссии, но уходило драгоценное время, время жизни. И он нерешительно начал:

— Существа, способные использовать гипноз на больших расстояниях, что они и сделали с нами, стимулировать сознание друг друга, могут обмениваться мыслями между собой, иными словами, обладают телепатией, что человеку доступно только с помощью энцефалорегулятора, — встревоженный, он наклонился к археологу: — Корита, как могла отразиться на состоянии культуры способность читать в умах без помощи приборов?

Археолог выпрямился.

— Ну конечно же, — воскликнул он, — уже в вашем вопросе кроется ответ. Способность читать чужие мысли приведет любое сообщество к тому, что всякое его развитие сойдет на нет, поэтому, надо полагать, данная культура пребывает в стадии феллахов, — когда он посмотрел на Гроувнора, глаза его сверкали: — Неужели вы не понимаете? Способность читать мысли другого человека вызывает ощущение, что ты знаешь о нем все. На этой основе возникает система абсолютной уверенности во всем. Какие могут быть сомнения, когда вы все знаете? Такие сообщества мельком проскакивают ранние периоды развития культуры и наикратчайшим путем достигают перехода феллахов.

Пока Гроувнор сидел нахмурившись, японец быстро описал, как различные земные и галактические цивилизации постепенно истощали сами себя, а потом закоснели в стадии феллахов. Как общество они не были особенно жестокими, но, живя в постоянной бедности, они обрели безразличие к страданиям отдельной личности.

Когда Корита закончил, Гроувнор высказал предположение:

— Не исключено, что их нетерпимость к переменам, характерная для таких культур, и явилась причиной нападения на корабль?

Археолог был осторожен:

— Все может быть.

Наступило молчание. Гроувнору казалось, что действовать он должен, приняв за основу теорию Кориты. Другой гипотезы у него просто не было. Используя такую гипотезу в качестве отправной точки, он мог попытаться получить подтверждение ей от одного из этих изображений.

Взгляд на хронометр заставил его встрепенуться. На спасение корабля оставалось меньше семи часов.

Торопясь, он сфокусировал луч света на энцефалорегулятор. Быстрым движением он установил экран против света так, чтобы маленькая стеклянная поверхность была погружена в тень, получая от регулятора лишь прерывистые лучи.

На неосвещенной стене сразу же появилось изображение. Это было одно из раздвоенных изображений, и Гроувнор благодаря энцефалорегулятору смог спокойно рассмотреть его. Первый же взгляд поверг его в изумление. Принять этот образ за гуманоида можно было с большим трудом. И все же стало понятным, почему раньше оно казалось ему женским. Раздвоенное, а потому не слишком четкое лицо венчал пучок золотистых перьев. Но птичья голова, как это было видно сейчас, имела некоторое сходство с человеческой. На лице, покрытом сеточкой кровеносных сосудов, перьев не было. Какие-то участки лица смутно напоминали щеки и нос, это и делало лицо похожим на человеческое.

Вторая пара глаз и второй рот располагались примерно парой дюймов выше первых. Эта вторая голова почти буквально вырастала из первой. Была также двойная пара плеч с двойной парой коротких рук, которые заканчивались прелестными, тонкими и длинными кистью и пальчиками. Все это указывало тоже каким-то непостижимым образом на их принадлежность к женскому началу. Гроувнор поймал себя на мысли, что первоначально ладошки и пальчики были нераздельными. Это партеногенез, решил Гроувнор. Воспроизведение без секса. Размножаются почкованием: на родительском теле возникает почка, которая развивается, затем отделяется от родительского тела и становится самостоятельной особью.