Василий Розанов - В темных религиозных лучах. Купол храма

• Название: В темных религиозных лучах. Купол храма
• Автор: Василий Розанов
• Жанр: Философия
• Год: 1994

---

130

Старуха Ковалева, Поля Младшая и, главное, Виталия — это и суть как бы «гвардия самозакапывания»; машинист, лоцман и капитан корабля «спасения». Виталия эту группу и сберегла под конец; если она раньше не закопалась, то не по смущению или боязни, а оттого, что «кому же бы тогда устраивать спасение». Но, «подметя комнатку» и взяв клятвенное обещание с «закапывателя» последнего, Федора Ковалева, так же закопаться, она вышла из «комнатки» жизни в могилу небытия и «рая». В. Р-в.

131

Удивительная тенденция проф. Сикорского все дело представить как психиатрический факт — чему охотно подмигнули попики. «Больные! страдающие!», «не в здравом уме и полной памяти», «невропатологические субъекты!» На самом деле, конечно, мы имеем дело с невропатологической религиею, с «заразным контагием», но привитым к людям абсолютного душевного здоровья, здоровья повышенного, — темпераментов, умов и сердец ярких. Это как бы сердце и кровь птицы, бьющееся горячее, живее, чем у четвероногих (обычные «православные»): и оттого-то эта живая кровь ярче схватила ядовитый контагий, сильнее заразилась им и скорее погибла. Все события самозакапывания не являют ни в одном случае смутности ума, запутанности воли, ничего порочного и вообще никакого следа патологичности: кроме вот этой идеи «умереть о Господе», отнюдь, впрочем, не прибегая к самоубийству (как и оговорено строго при первом закапывании); а так, просто: «жили для Господа, умрем о Господе: все — в Господе». Но это же есть мысль всех православных людей; даже всех религиозных людей. Но в других религиях, не патологических, нормальных, это привело бы и приводило к расцвету, плодородию, жизни вечной и радостной здесь, на земле; а в религии, все перенесшей «туда», всякую радость, сияние и цвет вынесшей за порог гроба, в это ужасное, всепожирающее «загробное существование», которое, как вампир, сосет живую жизнь, — в этой религии «загробных утешений» само собою идеалисты веры рванулись «туда»!.. Какой же игрок ведет игру без желания скорее выиграть, какой автор пишет сочинение без желания скорее кончить книгу, и путник без желания закончить путь: так и всякий настоящий христианин не может не жаждать скорее умереть, скорее кончить земной, слезный путь — и перейти в вечную радость. Так все естественно — и при чем тут личная, индивидуальная патология? В. Р-в.

132

До чего все это распорядительно и умно! Разумеется, она имела воззрение всего народа, что «вскрытие умершего тела» есть такое же «осквернение» его, как если бы в лаборатории стали химически исследовать причастие или стали бы расколупывать и ковырять икону. По мысли русских (Православия) — жизнь есть грех, а умершее тело eo ipso есть «святое», икона. Отсюда высокое торжество погребения, где перед телом, как перед образами, зажигают церковные свечи. В. Р-в.

133

Ну, вот! И ничего в этих самозакапываниях нет, кроме монашества, — самого обыкновенного и заправского монашества, но только горячо взятого (кровь и сердце птицы). В. Р-в.

134

Вот, вот! И — только! Уже схимники и самый постриг в схимничество, это высшее выражение, высший официальный пункт официального Православия, — есть не что другое, как история же, здесь рассказанная; есть нерешительный и малый образ самозакапывания! Боже, да ведь это известно каждому мужику и только неизвестно проф. Сикорскому. В. Р-в.

135

Ну, вот! В церковнославянской-то печати, в церковных книгах и лежит ключ и разгадка всей тайны. В. Р-в.

136

Пресса наша, понятия не имеющая о церковном учении, более и всего скрывает от «большой публики» его смысл. При всяком подобном событии (а сколько аналогичных, приближающихся) она кричит: «Дикость! изуверство! невежество!» В. Р-в.

137

Как это хорошо сказано! О, какой это христианин… тó бишь анти-христианин этот Сикорский, со своим простым человеческим сердцем. В. Р-в.

138

Признаюсь, и я, грешный, такой же «вырождающийся субъект», как этот Федор Ковалев: у меня даже левая часть бороды скорее и гуще растет, чем правая. Но я замечал, что и у всех почти людей, по крайней мере у всех деятельных, устремляющихся и чуть-чуть ярких, есть эта асимметрия лица. Художники отлично о ней знают, и вот не заметили ее только медики и «психиатры». В. Р-в.

139

А мать Ковалева, эта беспримерная старуха, столь ясная, спокойная и уравновешенная, по собственной же характеристике проф. Сикорского? В. Р-в.

140

Все это исследование весьма похоже на размышления Пикквика над камнем «с неизвестными древними надписями», которые оказались резами какого-то кучера (Диккенс. «Записки Пикквикского клуба»). Кто же не знает, что две фотографии, снятые в один и тот же день или в одну и ту же неделю, — даже серия фотографий — являют совершенно разные выражения лица, тó вот с поднятою бровью, тó опущенною, со сжатыми или распущенными губами, с лицом тó сердитым, тó спокойным и даже сонным, смотря, напр., по тому, сердится ли снимаемый на своего фотографа, или уверен в его работе, или он скучает повторяющейся неудачною его работою; от того, сыт он или голоден, выспался или не выспался, и проч., и проч. Раз фотограф непременно хотел меня снять, но ему не удавалось: получилось несколько снимков, восхищавших его и приводивших меня в негодование. Это было на протяжении 2-х недель, когда я заходил за карточками членов семьи моей: эти мои карточки до того были не похожи друг на друга, что нельзя было бы поверить, что они сняты с одного субъекта. Так много зависит от момента, настроения снимаемого, от освещения, позы и поворота, какие ему придает фотограф, не всегда знающий суть и психологию снимаемого лица. Верны только художественные портреты живописцев — плод осторожной и долгой работы над лицом. В. Р-в.

141

Ну, а где же «психопатическая семья», от которой родился Ковалев? Все это не наука, а детский лепет около науки. Хотя изучение выражений человеческого лица, но настоящее, — есть не только наука, но огромная наука! Я уверен, что душа разлита по наружной форме человека и сосредоточена в лице его: от чего и возможно действовать на нее через «пассы» (гипнотизм), эти пластические движения рук около поверхности тела и особенно около лица, и можно лечить «душу» через обтирания и омывания тела. Здесь и там (ванны и гипнотизм) ни малейшего нет воздействия на мозг, предполагаемое седалище души, а действуют на поверхность тела, кожу, на пластику и художественный вид ее: и через них действуют на душу, воображение, сердце, ум, мысль! От того мы «морщим брови», мысля; и вообще у нас «играет лицо» в страстях, при волнении. А о мозге, «играет» ли он при этом, ничего не известно, да и трудно себе представить это и допустить это. «Играющий» желудок, «играющая» печень, «играющие» почки, «играющий» мозг — как-то это дико. В. Р-в.

142

Вот как народ наш, как вообще масса — все эти, увлекаемые на путь смертный, люди. В. Р-в.

143

Просто ужас читать: было ли что-нибудь подобное во всемирной истории, подобная ужасная психология, ужас такого религиозного вдохновения?! Но изречено: «Кто не оставит отца и мать», «не возненавидит их Имени Моего ради — тот не есть мой ученик». Все из начала: и даже схимники и схимницы, четки и славянская печать — все это такие же обреченные, такие же несчастные и грустные люди, как и терновские «затворники». Я много смеялся над попиками: однако «простим и им вину их»… «не знают бо, что творят». И они — несчастные… И все это, вся тысяча лет, даже две — одно несчастье, слезы, грусть, отчаяние, порок и преступление — одного неведения. Заразила птичку змея: а птичка-то хороша, хотя и дрыгает ножками в предсмертной сладкой муке. В. Р-в.