Бернхард Хеннен - Меч эльфов

• Название: Меч эльфов
• Автор: Бернхард Хеннен
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-966-14-0268-2, 978-5-9910-0716-0, 978-3-453-52333-3

В древнейшие времена, когда люди с открытыми сердцами и чистыми душами жили в полном согласии с природой, их соседями были загадочные существа: эльфы, гномы, кентавры… Но неожиданно в тех краях появились рыцари, которые решили обратить людей в собственную веру. Они начали разрушать селения, убивать людей или брать их в плен. Тогда на помощь людям пришли добрые соседи и научили их своей магии. И рыцари поняли, что бессильны…

---

— Дай мне договорить, сын человеческий, и ты поймешь, что у нас обоих нет другого выхода, поскольку мы оба любим семью Гуннара. Потому что мы связаны с родословной королевского дома и только от нас зависит, прервется она в скором времени или нет. Ты должен вернуться к своим и сказать, что Гуннар еще жив.

— Почему?

— Потому что никто не может сказать, жива ли еще Гисхильда, и никто не хочет верить словам рыцарей ордена. Но твое слово имеет вес! Что случится, если ты вернешься домой и принесешь тело мертвого короля? Гуннара отнесут в Фирнстайн, чтобы похоронить его под могильным курганом, где лежат его предки. Все знатные князья Фирнстайна примут участие в похоронной процессии. И они приведут с собой свиту. Это означает, что целое войско фьордландцев покинет Друсну, и это в то время, когда битва для бояр тяжела как никогда. А еще подумай, что случится потом. Роксанна — последняя из королевского дома, о ком точно известно, что она жива. Насколько я знаю, она не носит под сердцем еще одного ребенка. И она не урожденная фьордландка. Сколько она будет править?

Сигурд кивнул.

— Ты действительно хорошо знаешь мой народ. Я полагаю, ярлы будут добиваться ее руки. Но вне зависимости от того, кого она выберет — если она вообще это сделает, — не все признают этот выбор. Дело может дойти до борьбы за трон.

— Это именно то, что нужно рыцарям ордена. Ради этого они сегодня пролили столько крови, — поддержал его Фенрил. — Они знали, что Гуннар последует за дочерью, и не пожалели сил для того, чтобы заманить нас в ловушку. Они надеялись, что король погибнет. Только от нас зависит, принесут ли плоды их планы. Если это случится, погибель Друсны и Фьордландии — дело решенное. Только ты можешь предотвратить это несчастье.

— А что я должен им сказать? Какая причина может быть у короля не возвращаться с нами?

— Его кровь! Он поступил, как его предок Мандред, который пожертвовал всем, чтобы защитить свою деревню от человека-кабана. Или как король Лиондред, который после битвы Трех Королей оставил свою жену Вальгерду и сына Аслака, чтобы вместе со своими друзьями-эльфами преследовать врагов Фьордландии. Мы скажем, что Гуннар отправился с учительницей Гисхильды Сильвиной вызволять дочь в надежде, что им двоим удастся сделать то, что не удалось целому войску. И никто не удивится, если поиски продлятся несколько лет. Пока будут уверены, что он жив, никто не решится даже подумать о том, чтобы отнять у Роксанны трон. Я же тем временем разузнаю, где прячут Гисхильду. И клянусь тебе: неважно, где окажется это место, мы вернем ее. — Фенрил взял руку мертвого короля и снял с пальца тяжелое кольцо с печатью. — Это ты возьмешь в доказательство своих слов. Скажи, что его желанием было, чтобы Роксанна распоряжалась его печатью, пока он не вернется. Это придаст больше веса твоей лжи.

В глазах Сигурда блестели слезы.

— И ты думаешь, что такова воля Лута?

— Чье слово среди трех человек, отправившихся с королем, имело больше веса, чем твое? И чьи плечи выдержат этот груз? Только у самого верного есть для этого силы. Поэтому Ткач судеб позволил тебе жить!

Человеческий сын схватил руку своего мертвого государя.

— Пожалуйста, прости меня, — грубым голосом прошептал он. — Я теперь твой, эльфийский князь. Но скажи мне, что теперь будет с телом короля? Оно должно быть в кургане предков.

— Мы похороним его здесь, на берегу, в укромном месте. Это будет могила, достойная короля, я обещаю. Пушки с галер будут его смертным одром. А когда придет время, мы отнесем его домой. Поклянешься ли ты мне хранить верность своему королю и после его смерти? Станешь ли лжецом и пожертвуешь ли своей воинской честью, чтобы оградить Фьордландию от беды?

Сигурд торжественно приложил руку к груди.

— Я сделаю то, что велит мне сердце. И я буду так же предан своему королю, как и сегодня утром, когда я, еще преисполненный надежд, скакал на лошади рядом с ним.

Фенрил облегченно вздохнул.

— Благодарю тебя, друг. Ты великий человек.

Капитан склонил голову, поглощенный скорбью.

Фенрил разыскал Тирану, чтобы кратко сообщить ему новости, а затем удалился, чтобы наконец-то преследовать беглецов.

Он подозвал канюка-курганника, по-прежнему ожидавшего приказаний на прибрежном дубе.

Птица резко и пронзительно закричала, расправила широкие крылья и последовала за ним. Она знала, что сейчас они полетят вместе, и приветствовала Фенрила своим особым гордым способом.

Несколько сильных взмахов крыльями — и канюк-курганник поднялся в ночное небо.

Князь следил за ним тоскливым взглядом. Как часто он завидовал своему спутнику и его свободе! Фенрилу было больно оттого, что нынче вечером он превратил человека чести в лжеца. Он чувствовал себя пауком, сидящим в центре огромной паутины, раскинутой далеко за пределы полей Друсны. Ему не хотелось становиться пауком, но он должен выполнить свою задачу как можно лучше. Даже если для этого придется ломать таких людей, как Сигурд.

А теперь он был рад, что на пару часов может покинуть паутину из лжи, хитрости и насилия и нестись на крыльях канюка в потоках летнего бриза навстречу утренней заре. Свободен! Иногда он мечтал о том, чтобы никогда не возвращаться… Но он знал, что из паутины не уйти. Не уйти, пока жив.

Фенрил нашел Зимнеглаза на поляне. Огромная белая птица сидела на поросшем мхом камне поваленной арки ворот и в лунном свете казалась сотканной из белого пламени. Или духом.

Князь вошел в руины, разрушенные слишком сильно, чтобы можно было угадать их первоначальное предназначение, опустился напротив птицы, прислонился к увитой плющом стене и выдохнул. Оставив все, что тяготило его, он отыскал синие глаза канюка-курганника.

Птица чистила перья. Резко двигалась голова с сильным крючковатым клювом.

Фенрил поймал взгляд Зимнеглаза и сплел магическую нить. Птица не противилась. Она знала, что будет дальше. Прошло семь лет, прежде чем они привыкли друг к другу.

Фенрил почувствовал голод Зимнеглаза. Последние дни канюк-курганник все время находился неподалеку. У него не было времени охотиться. Теперь эльф тоже испытывал голод. Он раскрылся, чтобы стать с птицей одним целым. Груз забот спал с его плеч. Угол зрения стал шире.

Зимнеглаз расправил крылья. Князь ощущал силу птицы. Они поохотятся вместе, а потом последуют за кораблем.

Канюк-курганник устремился к светлому лунному диску на черном ночном небе. Фенрил мельком увидел одетую в белое фигуру, прислонившуюся к увитой плющом стене. Полководец, от которого зависела судьба Альвенмарка, теперь был не более чем пустой оболочкой. По крайней мере на несколько часов.

Зародыш тления

Краем глаза Шарль наблюдал за Лилианной. Она не спала всю ночь. И теперь в первых проблесках света ее лицо казалось жестким. Предрассветные сумерки резко очертили контуры лица, прямой нос, немного угловатый подбородок. Скулы были высокими, глаза — большими. Лилианна не была красавицей в прямом смысле этого слова, но казалась очень привлекательной.

— Насмотрелся?

Шарль вопросительно поднял брови.

— Пялишься, как крестьянин на скотном рынке, брат эрцрегент. Если бы ты смотрел на меня прямо, это было бы менее заметно, чем это разглядывание исподтишка.

Капитан Альварез, стоявший у руля, усмехнулся замечанию комтурши. Остальные офицеры на мостике спали, растянувшись на обитых тканью скамьях по бокам кормового павильона.

Шарль откашлялся.

— Это только ты такая, сестра, или твое поведение является образчиком поведения Нового рыцарства? Шумное, дерзкое, вызывающее.

Рассердившись, он отвернулся от комтурши и склонился над маленькой девочкой. Дыхание ее было неглубоким. Ночью она разговаривала во сне, но, к сожалению, на рычащем языке язычников из Фьордландии. Шарль понял только одно-единственное слово: «отец».

Эрцрегент погладил принцессу по лбу. Температуры, кажется, у нее нет. Красивая девочка. Если она выживет, он попытается наполнить ее душу глубоким покоем крепкой веры, обратит ее. Это он умеет.

Подошла Лилианна, по-прежнему в одной рубашке, и встала рядом с ним. От нее пахло потом. Это не было неприятно. Шарль снова поглядел в лицо девочки, пытаясь прогнать все остальные мысли. Не думать о чересчур короткой рубашке!

Она хотела, чтобы он смотрел, чтобы смущать его колкими замечаниями.

— Я не знала, кто стоял за стеной из сплетенных ветвей, — просто сказала женщина-рыцарь, — но услышала шорох… Кто бы ни увидел меня там, он не должен был вернуться.

— Ты пощадила бы ее, если бы узнала?

Лилианна промолчала.

Теперь эрцрегент осмелился поглядеть на нее открыто. Неужели ей действительно жаль девочку?

— Когда-то я поклялась сражаться мечом вместо всех тех, кто сам не может постоять за себя. Я хотела стать щитом беззащитных. Тогда я и подумать не могла, что путь приведет меня сюда. К ложу девочки, которой я сама же всадила в грудь кинжал.