Валерий Смирнов - Крошка Цахес Бабель

• Название: Крошка Цахес Бабель
• Автор: Валерий Смирнов
• Издательство: Полиграф
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2010
• ISBN: ISBN 978-966-8788-93-2

ВАЛЕРИЙ ПАВЛОВИЧ СМИРНОВ

БИОГРАФИЯ АВТОРА

Валерий Павлович Смирнов (4 июля 1956 г.) — единственный из родившихся в Одессе известных писателей, сохранивший верность родному городу. Первый из всех одесских писателей, чьи книги издавались в Одессе стотысячными тиражами. Пишет на русском и одесском языках в свободное от рыбалки и охоты время. Автор 50 книг, общий тираж которых превышает три миллиона экземпляров. Многие критики упоминают его имя в одном ряду с такими писателями как Валентин Катаев, Исаак Бабель, Илья Ильф и Евгений Петров.

Валерий Смирнов — автор десяти учебников по искусству рыбной ловли. Абсолютный рекордсмен Одесского региона по ловле судака. Последний из рекордов установил зимой 2006 года на реке Днестр, поймав за 3,5 часа из одной лунки 19 судаков общим весом почти 21 килограмм. Некоторые изобретенные Валерием Смирновым искусственные приманки для ловли хищников используются рыболовами на всех континентах.

В 1997 году по итогам Международной книжной выставки «Зеленая волна» Валерий Смирнов был признан самым читаемым писателем Украины. Ныне считается наиболее популярным из всех писателей Украины среди русскоязычных читателей и на постсоветском пространстве, и далеко за его пределами. Роман Валерия Смирнова «Чужая осень» был продан на Украине общим тиражом 155 000 экземпляров — больше, чем книга любого другого современного писателя Украины. Среди прочих рекордов писателя есть и такой: в 2002–2003 годах в Одессе было издано 17 его книг, в том числе «Большой полутолковый словарь одесского языка», который по сегодняшний день является единственным лонгселлером, созданным на Украине. С 2001 по 2009 гг. в украинских и зарубежных издательствах вышло 42 книги Валерия Смирнова, включая переиздания. Персоналия Валерия Смирнова значится в энциклопедиях «Русские писатели, современная эпоха (родившиеся с 1917 года)» (издательство «Литературная Россия», 2004 г.), «Русская литература сегодня» в 3 томах (издательство «Время», 2008 г.).

Валерий Смирнов — единственный за всю историю Одессы проживающий в ней автор, к которому постоянно приезжают издатели и журналисты из ближнего и дальнего зарубежья, и о творчестве которого регулярно рассказывают иностранные средства массовой информации, в том числе — специализированные. «Одесский писатель Валерий Смирнов невероятно талантлив, глубоко образован, имеет прекрасную память, обладает богатейшей фантазией, умеет тонко чувствовать и передавать эти чувства в слове; он бесконечно ироничен и обладает огромным чувством юмора». (Журнал «Книжный Петербург», № 3, 2004 г.).

Книги Валерия Смирнова неоднократно издавались за рубежом, как легально, так и пиратскими способами. Его последняя книга — «Крошка Цахес Бабель» была выпущена издательством «Полиграф» в конце 2009 года и реализована всего за один день. За первые четыре месяца 2010 года российские и украинские пираты опубликовали пять его книг.

Основные произведения: детективные романы «Ловушка для профессионала», «Чужая осень», «Белый ворон», «Тень берсерка», «Коготь дьявола», сатирические криминальные романы «Гроб из Одессы», «Золото мистера Дауна», сборники юмористических рассказов «Или!», «Картина», «Таки да», «Как на Дерибасовской угол Ришельевской», учебники по рыбной ловле «Волшебная мормышка», «Формула клева», «Неизвестная снасть».

Валерий Смирнов — крупнейший из ныне живущих знаток истинно одесского языка, о котором пишет в следующих книгах: «Русско-одесский разговорник», «Умер-шмумер, лишь бы был здоров», «Одесский анекдот», «Одесский язык», «Одесса таки ботает». Автор уникального издания «Таки да большой полутолковый словарь одесского языка» в 4 томах.

---

Откровенно говоря, когда писал эту повесть во времена кончины СССР, то имел в виду «проявить любопытство» с долей иронии. Сам же «шнобель» сотоварищи победоносно зашагал по российским просторам еще в самом начале девяностых. Достаточно вспомнить, что только лишь упомянутых ранее «гробов» издательство «Афина» в 1993 году допечатало персонально для Москвы двадцать тысяч экземпляров. «Русский журнал» в 2002 году опубликовал статью Татьяны Мерсадыковой: «Словарь полуживого одесского языка» — это шухлядка, в которую таки надо шнобель засунуть. Там вам щас доложут, что «шухерить» — это поднимать хипиш, делать геволт. А это не надо. Надо, чтобы вся эта лабуда была ближе до шнифтов лохов — но это уже не шнобелем, а шнифтом делается…».

«Надо, чтобы вся эта лабуда была ближе до шнифтов лохов» — фраза одного из моих давних литературных героев. Но разве это главное? Сегодня слово «шнифт» уже употребляется в России исключительно в одесскоязычном смысле слова — глаз, а не в блатном: очки; стекла. Очки в одесском языке — цейсы. Как я получал за все эти шнобели-закидоны-сифоны-хипиши, когда впервые отважился написать книги на действительно одесском языке — просто приятно еще раз вспомнить. По поводу употребления чисто одесских выражений, в которых наличествовала слово «жопа», мне многократно делали сильно вырванные годы из еле оставшихся дней. В том числе за цитирование песни о холере в Одессе: «Нет, нам вакцин таки французских не давали, велели, чтобы жопу хлоркой обмывали». А вчера по российскому телеканалу «Новое кино» демонстрировался в шесть часов вечера не после войны какой-то фильм, где два стриптизера беседуют там образом: «— Не знал, что буду зарабатывать на жизнь хуем. — А знаешь, чем жизнь отличается от хуя? Жизнь жестче!». Однако в самом начале девяностых наши местечковые пиарастики расценивали «шнобель» выражением куда посильнее процитированного, но в нынешнем итоге смешали сами себя с говном.

Много лет назад некий критик, разнося одну из моих книг, поведал, что за фразу «доцент со шнобелем цвета пролетарского знамени» мне можно «присуждать Шнобелевскую премию». Такой или какой-либо иной премии у меня нет по сию пору. Как говаривал один вымышленный издатель: литературные премии, как геморрой, рано или поздно его получает любая задница. Зато упомянутый критик давно заработал Говнобелевскую премию: ту статью ему заказал один конченный пидор по погонялу Говно, которого в настоящее время жаба совсем не душит, а пригрела на своей груди. Что же до слова «шнобель», то даже газета «Аргументы и факты» ныне публикует материал «Как скрыть большой шнобель», хотя рядом с большим шноблем отдыхает легендарный нос де Бержерака.

Можно привести массу примеров употребления слова «шнобель» в современной российской прозе. Но ограничусь лишь тем, что пресловутый «шнобель» уже докатился до Нидерландов, где в 2007 году писатель Марина Палей, чьи произведения переведены практически на все европейские языки, написала в «Жоре Жирняго»: «Зарубите это на вашем шнобеле». Роман-памфлет «Жора Жирняго» таки оценил академик от изящной российской словесности Виктор Топоров. Но он почему-то не хипишится за присудить мадам Палей Шнобелевскую премию.

В отличие от Марины Палей, Галина Галкина живет в России и весьма трепетно относится к русской классике. Я имею в виду не очаровательную актрису Галину Галкину, недавно блиставшей в самой свежей российской киноверсии «Евгения Онегина» своей прелестной попкой и другими рабочими местами пока еще исключительно в одесском смысле слова. Этот «Евгений Онегин», доложу вам, такой поп-арт, такой минет-арт, особенно во втором акте групповухи, но, тем не менее, совсем другая Галина Галкина почему-то написала рассказ «Я с вас тащусь» по поводу совсем другого «Евгения Онегина».

Активная защитница русского литературного языка мадам Галкина возмущается переводом «Евгения Онегина» на блатной жаргон. Полностью с ней солидарен, ибо с детства привык к тому, что «играть в жмурки» означает «играть в прятки», а не «ожидать чей-то смерти». Имею вам заметить, что написавшей рассказ «Я с вас тащусь» Галкиной, наверное, и в кошмарном сне не мог присниться не то, что тот «Евгений Онегин» с другой Галкиной, но и реклама, которую упорно катали по телевизору. Профессор во время лекции забрал у студента рекламируемый продукт и, сожрав его после звонка, томно произнес: «Я тащусь». Как бы между прочим, фразеологизм «тащусь» появился на свет в Одессе еще в 19 веке, а писательнице мадам Галкиной надо местами брать пример со своей однофамилицы, не отстающей от реалий современной жизни.

Известный российский писатель Дмитрий Быков занимается повышением образования, в частности, той самой Светы Букиной. Он в 2007 году опубликовал в «Огоньке» материал «Сказание о видимом граду кипеже». Вот этот Светик и орет маме с папом: «Что вы кипишуете?», хотя нормой русского языка является «Что вы хипешитеся?»

Ведь Игорь Иртеньев еще за десять лет до Дмитрия Быкова написал: «Но лично я тревогу бить не стану, Вселенский этот хипиш не про нас». Да и Юлия Латынина в своем романе «Охота на изюбря» пишет: «А вы уже хипиш подняли?». Все-таки Юля родилась в семье литературного критика и писателя, вдобавок закончила Литературный институт, знает, как грамотно писать по-русски. О переводчиках речи нет: даже чересчур явные иностранцы-детективщики вроде Эдварда Айронса в романе «Карлотта Кортес» и те не обходятся без весьма распространенного в русском языке слова: «…весь этот хипиш из-за Джонни, верно?» «Русские словари» по поводу слова «хипиш» утверждают: «фиксируется в нескольких формах — хипеж, хипеш и хипиш». Так что нет в литературном русском языке ни «кипиша», ни «кипежа». Даже один из ночных клубов Владикавказа именуется именно «Хипиш».

И пусть популярному писателю Быкову станет стыдно, что он не берегёт своего родного русского языка. Это ведь когда-то говорить и писать, как хочется, было нормой исключительно одесского языка: тухес, тухис, тухыс. А теперь и русского языка. Имею обоснованное подозрение, что через какое-то время нормой русского языка станет не просто «хОлоймес» или «хАлоймес на ватине», но и его почти стопроцентный синоним «халоймЫс на постном масле». Россияне, нет на вас «одессита» Хаита и его кодлы.

Что же до упомянутого выше «тухеса», то одним нахесом в виде тухеса россияне явно не ограничиваются. В «Словаре русского арго» В.С. Елистратова помещена даже такая фраза: «Хороший тухес — это нахес». Удивительно, но одесская поговорка «Тухес нет — считай уродка» на страницы словаря Елистратова почему-то не попала. Зато «хевра», оказывается, синоним «хавиры». Ничего не понимал в исконно русском арго безграмотный Жаботинский, написавший: «Хевра куцего смитья» в первой трети прошлого века. Он отчего-то использовал «хевру» как синоним «халястры»: «Пожарные сдрейфили, а Мотя с халястрой двинули на третий этаж…». «Халястры» в русском арго пока нет, ничего страшного, здесь полно других слов на мою любимую букву — «хипиж», «хипес», «хилые понты» и даже «хрум», как называлась усопшая лет пятнадцать назад телепередача одесского телевидения. Век живу, век учусь: «хайло», оказывается, образовано от «общеупотребит. прост. «хаять». Умереть и не встать с места, некогда «противное словечко одесского жаргона» — «хаять» — давно считается общеупотребительным. Увидев толкование слова «хайка», я выкинул брови на лоб и, резюмировав: «Вот это можно выдержать?!», прекратил рыскать по российской ниве просвещения.

ПОЗДНО, МАНЯ, ПИТЬ БОРЖОМИ, КОГДА В ПЕЧЕНИ ЦИРРОЗ

В сентябре 2008 года «Советская Россия» опубликовала огромную статью очередного воителя за чистоту русского языка Льва Смирнова под названием «Словесная шелуха». В частности, автор пишет: «Экономика имеет хороший тренд». Какая-то дикая смесь одесского с английским». Так себе думаю, что в данной фразе представителем английского языка является слово «экономика». Ныне в русском языке слово «трахнуть» означает что все знают, а многие даже умеют. Но каких-то двадцать лет назад это слово россияне имели исключительно за «ударить». Каким конкретно образом старо-одесское «трендать» трансформировалось в «трахать» подробно разъяснено в «Таки да большом полутолковом словаре одесского языка», т.4, стр. 219–220. Когда я впервые услышал слово «тренд», тут же выдал анекдот: «— Рабинович, вы хотите стать брендом нашей компании? — Спасибо, но я уже стал трендом фирмы Хаймовича». Книжку «Одесский анекдот», куда вошло это народное творчество, я писал в 2007 году, еще не зная, что означает слово «тренд» не в одесском смысле слова. Так что приведенная Львом Смирновым фраза «Экономика имеет хороший тренд» означает «Наша чересчур затраханная экономика».

Месье Лев Смирнов совершенно напрасно переживает: «…русскому языку наши потомки станут учиться в музее русско-одесской словесности на Брайтон-Бич». Или россияне, как вы уже убедились, не знают своего родного языка уже хорошо вчера? Да если сегодня убрать из великого и могучего языка абсолютно все одессизмы, россияне будут постоянно прибегать к помощи жестов. Люсик, я вас просто умоляю, не делайте из себя Леву с Могилева, не уподобляйтесь своим многочисленным предшественникам, перестаньте этих глупостей за «словесную шелуху», ведь когда-то за подобную «шелуху» принимались такие одессизмы как «аврал», «фешенебельный» или «демисезонный». Или, говоря русским языком, за чистоту которого вы сражаетесь, не поднимайте хипиш: некогда произведенные в Одессе слова «безмен», «киянка» и «открытка» тоже чересчур сильно резали слух российским лингвистам, но они уже лет семьдесят не действует на нервы даже самым ревностным защитникам чистоты русского литературного языка. Если вам за мало русскоязычного «хипиша», делайте ша. Есть такое русское слово «ша» или вы не знаете? Тогда загляните в «Толковый словарь современного русского языка» под редакцией Т.Ф. Ефремовой в трех томах, который вышел в Москве за два года до вашего хаеша на страницах «Советской России» и наденьте шнифты на хамуру: слово «ша» в русском языке таки есть безо всяких понтов. С толкованием: «Ша» — категорическое требование прекратить что-либо».