Валерий Смирнов - Крошка Цахес Бабель

• Название: Крошка Цахес Бабель
• Автор: Валерий Смирнов
• Издательство: Полиграф
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2010
• ISBN: ISBN 978-966-8788-93-2

ВАЛЕРИЙ ПАВЛОВИЧ СМИРНОВ

БИОГРАФИЯ АВТОРА

Валерий Павлович Смирнов (4 июля 1956 г.) — единственный из родившихся в Одессе известных писателей, сохранивший верность родному городу. Первый из всех одесских писателей, чьи книги издавались в Одессе стотысячными тиражами. Пишет на русском и одесском языках в свободное от рыбалки и охоты время. Автор 50 книг, общий тираж которых превышает три миллиона экземпляров. Многие критики упоминают его имя в одном ряду с такими писателями как Валентин Катаев, Исаак Бабель, Илья Ильф и Евгений Петров.

Валерий Смирнов — автор десяти учебников по искусству рыбной ловли. Абсолютный рекордсмен Одесского региона по ловле судака. Последний из рекордов установил зимой 2006 года на реке Днестр, поймав за 3,5 часа из одной лунки 19 судаков общим весом почти 21 килограмм. Некоторые изобретенные Валерием Смирновым искусственные приманки для ловли хищников используются рыболовами на всех континентах.

В 1997 году по итогам Международной книжной выставки «Зеленая волна» Валерий Смирнов был признан самым читаемым писателем Украины. Ныне считается наиболее популярным из всех писателей Украины среди русскоязычных читателей и на постсоветском пространстве, и далеко за его пределами. Роман Валерия Смирнова «Чужая осень» был продан на Украине общим тиражом 155 000 экземпляров — больше, чем книга любого другого современного писателя Украины. Среди прочих рекордов писателя есть и такой: в 2002–2003 годах в Одессе было издано 17 его книг, в том числе «Большой полутолковый словарь одесского языка», который по сегодняшний день является единственным лонгселлером, созданным на Украине. С 2001 по 2009 гг. в украинских и зарубежных издательствах вышло 42 книги Валерия Смирнова, включая переиздания. Персоналия Валерия Смирнова значится в энциклопедиях «Русские писатели, современная эпоха (родившиеся с 1917 года)» (издательство «Литературная Россия», 2004 г.), «Русская литература сегодня» в 3 томах (издательство «Время», 2008 г.).

Валерий Смирнов — единственный за всю историю Одессы проживающий в ней автор, к которому постоянно приезжают издатели и журналисты из ближнего и дальнего зарубежья, и о творчестве которого регулярно рассказывают иностранные средства массовой информации, в том числе — специализированные. «Одесский писатель Валерий Смирнов невероятно талантлив, глубоко образован, имеет прекрасную память, обладает богатейшей фантазией, умеет тонко чувствовать и передавать эти чувства в слове; он бесконечно ироничен и обладает огромным чувством юмора». (Журнал «Книжный Петербург», № 3, 2004 г.).

Книги Валерия Смирнова неоднократно издавались за рубежом, как легально, так и пиратскими способами. Его последняя книга — «Крошка Цахес Бабель» была выпущена издательством «Полиграф» в конце 2009 года и реализована всего за один день. За первые четыре месяца 2010 года российские и украинские пираты опубликовали пять его книг.

Основные произведения: детективные романы «Ловушка для профессионала», «Чужая осень», «Белый ворон», «Тень берсерка», «Коготь дьявола», сатирические криминальные романы «Гроб из Одессы», «Золото мистера Дауна», сборники юмористических рассказов «Или!», «Картина», «Таки да», «Как на Дерибасовской угол Ришельевской», учебники по рыбной ловле «Волшебная мормышка», «Формула клева», «Неизвестная снасть».

Валерий Смирнов — крупнейший из ныне живущих знаток истинно одесского языка, о котором пишет в следующих книгах: «Русско-одесский разговорник», «Умер-шмумер, лишь бы был здоров», «Одесский анекдот», «Одесский язык», «Одесса таки ботает». Автор уникального издания «Таки да большой полутолковый словарь одесского языка» в 4 томах.

---

ЧЕМ БЫ ДИТЁ НЕ ТЕШИЛОСЬ, ЛИШЬ БЫ НЕ ВЕШАЛОСЬ

Когда-то по Одессе ходила такая хохма. Кроссворд. Русская народная забава из шести букв. Правильный ответ — погром. Сейчас у россиян-лингвистов появилась иная забава. Они стали сочинять теории по поводу слов, не попавших на страницы словарей вплоть до настоящего времени. Либо слов, имеющих в словарях совершенно иные значения, нежели при нынешнем применении их в устной речи.

Российская «Культура письменной речи» публикует материал «О происхождении «лажи». Это слово «обрело в наши дни столь необычайную популярность, что составители нового «Толкового словаря современного русского языка» были вынуждены посвятить ему отдельную статью… Слово «лажа» — обман; ложь».

Говоря одесским языком, составители вышеназванного словаря облажались. Сто с большим гаком лет назад неизвестное в России слово «лажа» было в Одессе синонимом русскоязычной «маржи». Итальянское слово «лажио» одессифицировали столичники (в русском языке — менялы). Со временем «лажа» обрела значение «плохо»; «нехорошо» и т. д. Облажаться (лажануться) — ошибиться; опростоволосится. Функции же «обмана; лжи» на самом деле выполняет не «лажа», а «локш». В России давно известно некогда исключительно одесскоязычное выражение «вешать лапшу на уши». Выражение «локш» образовано от слова «локшына», которое переводится на русский язык как «лапша».

Очень многое можно было бы еще рассказать по поводу импортных теорий относительно недавнего появления в русском языке такого слова, как «пиндос». Или образованной в 1833 году одесской аббревиатуры ЧМО (в Одессе давно нет ЧМО, зато все еще имеется ШМО, а не так давно появилась ЧМА). Но вернемся к упомянутому в связи с именем «истинного ценителя и главное, знатока одесского языка» Бабеля слову «жлоб», по поводу которого россияне написали куда больше, чем, скажем, по поводу «бича» (выражение «лонг-бич» пока в России неизвестно).

И в словаре Даля, и в словаре Ожегова, который вышел в 1949 году, слово «жлоб» трактуется одинаково — жадный; скряга. А теперь небольшой тест: назовите хоть одно произведение русской литературы, написанное до упомянутого года, где это слово употребляется в любом из значений: «не имеющий представления об элементарных нормах приличия», «хам», «деревенщина», «сволочь», «быдло», «наглец», «крестьянин», «приезжий», «провинциал». Не старайтесь, ибо это слово не в русскоязычном значении стало появляться на страницах российской литературы лишь в конце прошлого века. Например, в романе Ю. Семенова «ТАСС уполномочен заявить», где «жлобом проклятым» именуют…алкоголика. Зато В. Кунин в самом конце девяностых щегольнул в «Иванове и Рабиновиче» старинным одесским выражением «Жлоб с деревянной мордой». Эту же фразу можно прочесть и в рассказе «Соль». «Жлоб с деревянной мордой», — сказала она и разревелась».

Обоснованно предполагаю: если бы эта крылатая фраза одесского языка была написана в «Соли» Бабеля, российские лингвисты не ломали бы сегодня копья по поводу появления иной, нежели у Даля и Ожегова, трактовки слова «жлоб». Но в данном случае речь идет о «Соли», написанной современником И. Бабеля, одесским писателем А. Батровым.

Одесский язык, знай его российские лингвисты, мог бы прояснить им многое. И тогда бы, к примеру, В. Шаповал не написал бы в своей статье «Псевдоархаизмы в словарях жаргона» по поводу редкого слова «гиль», ссылаясь на один из моих романов. А ведь это слово и его производные уже второй век, как наличествуют в одесском языке. Нормами одесского языка давно пользуются не только литераторы-одесситы. Украинский писатель Ю. Мушкетик в «Обвале», вышедшем в том же году, что и роман Ю. Семенова, запросто применяет слова одесского языка. «Жлобы, они есть везде…гилят, кугуты, за килограмм белого налива по два рубля. Да у меня дома его, как теперь говорят, навалом». Вот вам и «жлоб», и «навалом», и «гилят», то есть «чересчур завышают цену», что же до «кугута» — то это «жлоб в квадрате».

Задолго до того, как В. Высоцкий спел «Выходили из избы здоровенные жлобы», К. Паустовский написал: «Над городом властвовал порт с его люмпенами — грузчиками, босяками и жлобами». «Во время Отечественной войны шумные и легкомысленные одесситы, любители этих песенок, те, кого еще недавно называли «жлобами», спокойно и сурово, но с неизменными одесскими шуточками дрались за свой город с такой отвагой и самоотверженностью, что это поразило даже врагов». Живший в двадцатые годы в Одессе московский писатель К. Паустовский употребляет слово «жлобы» отнюдь не в русскоязычном значении.

Заглянем в тексты одесских писателей начала двадцатого века, когда «жлоб» в русском языке означал исключительно «скряга». «Скучно тебе должно быть с этими жлобами?» (Л. Кармен, 1902 г.). Лазарь Кармен еще в девятнадцатом веке использовал в своих произведениях слово «жлоб» в значениях «наглец», «хам», «поселившийся в Одессе». «— Жлобы, — говорит она. — Что это вам, танцкласс?» (И. Ильф, 1923 г.). «— Вы, кабальеро, жлоб и невежда». (В. Жаботинский «Пятеро»,1936 г. Роман был опубликован на родине Жаботинского в 21 веке.) «Босяки, нищие, жлобы, а еще занимаются политикой» (В.Катаев). «Жлобы, что вы кричите?», — обращается артист к публике в мемуарах Л. Утесова.

«— Юра, не тяни. Иначе я сам подойду к этому варшавскому жлобу и скажу, что ты его внебрачный сын. — Ты сам порядочный жлоб. Обозвать меня бастардом!». Это в тридцатые годы беседуют на высокопоставленном приеме в честь выдающегося польского художника одесского производства писатели Катаев и Олеша. (Я. Хеменский «Пан малярж»).

Безнаказанно назвать одессита «жлобом» может только близкий ему человек, да и то далеко не всегда. Когда в начале шестидесятых в Одессе аж за Лузановкой стали строить жилмассив имени Котовского, одесситы тут же окрестили его Жлобоградом. По причине того, что одним из синонимов слова «жлоб» в одесском языке является слово «приезжий». И это слово не имеет ничего общего со значением его русскоязычного аналога.

В. Жаботинский писал в начале тридцатых годов в Париже: «Слово «приезжий»…надо было послушать, с какой интонацией произносили его когда-то иные из моих земляков… Надуть? Меня? Что я, приезжий?». Непереводимо; или надо сложить вместе понятия «провинциал», «троглодит», «низшая раса» — только тогда получится нечто подобное этому эпитету, которым отстранялся когда-то за межу цивилизации, без различия, человек из Херсона или человек из Петербурга».

На нашей улице жил старик, поселившийся в Одессе в начале двадцатых годов прошлого века. Если он делал что-то не то с точки зрения соседей, они, в конце шестидесятых, пропагандировали: «Шё ж ви хотите с-под Вани? Он же ж приезжий!». Если вы думаете, что сегодня одесситы перестали пользоваться этим словом, то ошибаетесь. Разве что заменяют его «жлобом». «У нас в доме теперь одни жлобы, — поведала мне мама после массового приема «Фураина» нашим двором, — и такие хорошие люди». «Шё я вам хочу сказать: в Одессе стало навалом жлобов», — писал Бог весть еще когда с подачи двух хохмачей А. Айзенберг.

А «жлобская колбаса»? Так еще в восьмидесятые называли домашнюю колбасу, которой торговали колхозники на одесских привозах. «Келбас «Жлоб»», — провозгласил буквально вчера мой приятель, накрывая стол после рыбалки. В нынешнем веке ценники «Жлобская колбаска» и «Колбаса украинская «Жлобская» украшали витрины не только Брайтона.

В общем, если бы «писавший на живописном одесском языке Бабель» хоть раз употребил слово «жлоб» не в значении «зажимконторы», современным российским лингвистам пришлось бы ограничиться сочинением теорий происхождения таких исконно русских слов как «понт», «пиндос» или «чмо».

КТО КОМУ ЗДЕСЬ РАБИНОВИЧ?

Бабелевский миф воистину безграничен: он не укладывается в рамки элементарно здравого смысла. Говорят, что произведения этого писателя ныне переводят даже на японский язык. А где деваться японцам, если уже в наше время по поводу любого иного советского писателя не сочинено такого количества слезоточивых литературоведческих легенд? Тем более что, в отличие от иных известных писателей одесского разлива, Бабелю «повезло» стать жертвой сталинских репрессий. Подобное печальное обстоятельство положительно не могло не сказаться на писательской карьере Исаака Бабеля уже после его смерти. Но если бы Бабель действительно писал на одесском языке, его творения элементарно не смогли бы перевести ни на один из языков мира.

Россияне более полувека распевают песню «Шаланды, полные кефали», где наличествует фраза «Вы интересная чудачка». В 2007 году в Одессе побывал российский писатель и журналист Александр Никонов. После того, как Никонов прочел книжку одного одесского рыболова и охотника, он написал: «Прожив полжизни, я только-только узнал, что, оказывается, «чудак» по-одесски «мужчина», а «чудачка», соответственно «женщина». Слово же «интересная» означает «симпатичная». Так что моряк Костя, обращаясь к рыбачке Соне, назвал ее не «интересной чудачкой» в прямом смысле, а просто привлекательной девушкой». К сказанному Александром Никоновым могу добавить, что русскоязычный «чудак» переводится на одесский язык как «чмурик» или «чюдик».