Карл Маркс - Собрание сочинений, том 7

• Название: Собрание сочинений, том 7
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Седьмой том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит произведения, написанные с августа 1849 по июнь 1851 года. Основное внимание Маркса и Энгельса в этот период было направлено на теоретическое обобщение опыта революционных боев 1848–1849 гг. во Франции и Германии, на дальнейшую разработку тактики пролетариата, на борьбу за создание самостоятельной, независимой от мелкобуржуазных демократов, партии рабочего класса.

---

Это революционизирование самого неподвижного класса ярче всего сказалось после восстановления налога на вино. Правительственные мероприятия и законы, изданные в январе и феврале 1850 г., направлены были почти исключительно против департаментов и крестьян, что является самым убедительным доказательством их пробуждения.

Циркуляр Опуля, поставивший жандарма в положение инквизитора по отношению к префекту, супрефекту и прежде всего к мэру, вводивший систему шпионажа вплоть до глухих углов самых захолустных деревень; закон против школьных учителей, подчинявший их, идеологов, защитников, воспитателей и советчиков крестьянского класса, произволу префекта, гонявший их, пролетариев класса ученых, словно затравленную дичь, из одной деревни в другую; законопроект против мэров, повесивший над головой последних дамоклов меч отставки и каждый момент противопоставлявший их, президентов крестьянских общин, президенту республики и партии порядка; указ, превративший 17 военных округов Франции в четыре пашалыка[46] и сделавший казарму и бивуак национальным салоном французов; закон об образовании, которым партия порядка объявила невежество и насильственное отупление Франции необходимым условием своего существования при режиме всеобщего избирательного права, — что представляли собой все эти законы и мероприятия? Отчаянные попытки снова подчинить партии порядка департаменты и крестьянство департаментов.

Как репрессии, это были жалкие средства, бившие мимо цели. Крупные меры, как сохранение налога на вино и 45-сантимного налога, издевательское отклонение крестьянских петиций о возвращении миллиарда и т. д. — все эти законодательные громы и молнии поражали крестьянский класс только сразу, оптом, из центра. Перечисленные же выше законы и мероприятия придавали нападению и сопротивлению всеобщий характер, делали их темой разговоров в каждой хижине, они прививали революцию каждой деревне, они переносили революцию на места и окрестьянивали ее.

С другой стороны, не доказывают ли эти проекты Бонапарта и принятие их Национальным собранием согласия обеих властей конституционной республики там, где дело идет о подавлении анархии, т. е. всех тех классов, которые восстают против диктатуры буржуазии? Разве Сулук тотчас после своего грубого послания[47] не заверил Законодательное собрание в своей преданности делу порядка в непосредственно затем последовавшем послании Карлье[48], этой грязной и пошлой карикатуры на Фуше, подобно тому как и сам Луи Бонапарт был плоской карикатурой на Наполеона?

Закон об образовании показывает нам союз молодых католиков и старых вольтерьянцев. Господство соединенной буржуазии — чем же еще могло оно быть, как не объединенным деспотизмом дружественной иезуитам Реставрации и спекулировавшей вольнодумством Июльской монархии? Оружие, которым каждая из буржуазных фракций снабжала народ в своей борьбе против других за верховную власть, — разве не должны были они снова вырвать его из рук народа, раз он противостал их объединенной диктатуре? Ничто, даже отклонение закона о concordats a I'amiable, не возмутило так парижского лавочника, как это демонстративное кокетничание иезуитизмом.

Между тем столкновения между различными фракциями партии порядка, так же как между Национальным собранием и Бонапартом, продолжались своим чередом. Не понравилось Национальному собранию, что Бонапарт непосредственно после своего coup d'etat, после образования собственного бонапартистского министерства, призвал к себе вновь произведенных в префекты инвалидов монархии и поставил условием их службы запрещенную конституцией агитацию в пользу вторичного избрания его президентом; не понравилось, что Карлье ознаменовал свое назначение закрытием одного легитимистского клуба; не понравилось, что Бонапарт основал собственную газету «Napoleon»[49], которая открывала публике тайные вожделения президента, в то время как министры должны были отрекаться от них на подмостках Законодательного собрания; не понравилось Собранию, что Бонапарт, несмотря на все вотумы недоверия, упорно не увольнял своих министров; не понравилась попытка приобрести расположение унтер-офицеров прибавкой четырех су к их ежедневному жалованью и расположение пролетариата посредством плагиата из «Парижских тайн» Эжена Сю — посредством учреждения «ссудного банка чести»; наконец, не понравилось то бесстыдство, с которым через министров Бонапарта было внесено предложение сослать в Алжир уцелевших июньских инсургентов, чтобы сделать Законодательное собрание непопулярным en gros {оптом. Ред.}, тогда как себе самому президент обеспечивал популярность en detail {в розницу. Ред.} отдельными актами помилования. Тьер произнес угрожающие слова о «coup d'etat» и «coups de tete»{13}, а Законодательное собрание мстило за себя Бонапарту тем, что отвергало всякий законопроект, который он вносил в собственных интересах, и с шумной подозрительностью исследовало всякий проект, который он вносил в общих интересах, выясняя, не пытается ли Бонапарт усилить свою личную власть под предлогом усиления исполнительной власти. Одним словом, оно мстило заговором презрения.

Партию легитимистов, в свою очередь, раздражало, что более ловкие орлеанисты снова захватывают в свои руки почти все государственные должности, что централизация растет, тогда как она ожидала успеха своего дела от децентрализации. И действительно, контрреволюция насильственно проводила централизацию, т. е. подготовляла механизм революции. Установив обязательный курс для банковых билетов, она централизовала, даже золото и серебро Франции в Парижском банке и создала таким образом готовую военную казну революции.

Наконец, орлеанистов раздражало, что их принципу побочной династии противопоставляется вновь выплывший принцип легитимизма, что их самих постоянно осаживают и третируют, подобно тому как дворянин третирует свою супругу буржуазного происхождения.

Мы шаг за шагом проследили, как крестьяне, мелкие буржуа, вообще средние слои общества становились на сторону пролетариата, приходили к открытому антагонизму по отношению к официальной республике, которая обращалась с ними, как с врагами. Возмущение против диктатуры буржуазии, потребность в преобразовании общества, сохранение демократическо-республиканских учреждений как орудий этого преобразования, сплочение вокруг пролетариата как решающей революционной силы — вот общие черты, характеризующие так называемую партию социальной демократии, партию красной республики. Эта «партия анархии», как окрестили ее противники, не в меньшей мере, чем партия порядка, является коалицией различных интересов. От ничтожнейшей реформы старого общественного беспорядка до ниспровержения старого общественного порядка. от буржуазного либерализма до революционного терроризма — так далеко отстоят одна от другой крайности, составляющие исходный и конечный пункт «партии анархии».

Отмена покровительственных пошлин — социализм! потому что она посягает на монополию промышленной фракции партии порядка. Приведение в порядок государственных финансов — социализм! потому что оно затрагивает монополию финансовой фракции партии порядка. Свободный ввоз заграничного хлеба и мяса — социализм! потому что он нарушает монополию третьей фракции партии порядка, крупного землевладения. Требования фритредеров, т. е. наиболее прогрессивной партии английской буржуазии, во Франции сплошь оказываются социалистическими требованиями. Вольтерьянство — социализм! потому что оно нападает на четвертую фракцию партии порядка, католическую фракцию. Свобода печати, право союзов, всеобщее народное образование — социализм, социализм! Ведь все это — покушения на общую монополию партии порядка!

В ходе революции положение так быстро созрело, что друзья реформы всех оттенков, что средние классы с их скромнейшими требованиями принуждены были объединяться вокруг знамени самой крайней партии переворота, вокруг красного знамени.

Но как ни различен был социализм главных составных элементов «партии анархии», смотря по экономическим условиям и вытекающим из них общим революционным потребностям того или другого класса или фракции класса, — в одном пункте он совпадал: он объявлял себя средством освобождения пролетариата и провозглашал это освобождение своей целью. Сознательный обман у одних, самообман у других, которые убеждены, что мир, переустроенный сообразно их потребностям, есть лучший из миров для всех, что он осуществляет все революционные требования и устраняет все революционные конфликты.