Александр Карцев - Военный разведчик

• Название: Военный разведчик
• Автор: Александр Карцев
• Издательство: Эксмо,
• Жанр: Боевик
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-20481-4

Его учили побеждать. Прежде чем отправить в Афган в качестве секретного агента, старший лейтенант ГРУ Сергей Карпов прошел особо сложный тест на выживание. Экзаменаторы вынесли вердикт — годен, и все же, прощаясь, мысленно перекрестили… Война экзаменовала его по-своему, ломала, жгла, терзала, рвала на части. И ранило Сергея не раз, и в плену побывал, и сотни раз был на волоске от смерти, и уж в голове не укладывается, как он смог остаться живым и выполнить секретное задание.

---

— Ориентир первый. Правее пять. Дальше десять (В тысячных). Семеро бородатых с оружием.

После этого я должен связаться по радиостанции с КП батальона (Эх, прошли те славные времена, когда можно было открывать огонь самостоятельно!) и доложить комбату об обнаруженном противнике. Затем по его команде уничтожить обнаруженную цель.

Если для этого нужен танк, необходимые распоряжения отдаются по радиостанции. Если миномет, то по телефону через наблюдателя с первого поста. Он же корректирует стрельбу. Такова задумка. Но почти целый день уходит на то, чтобы претворить её в жизнь. С танкистами и минометчиками проблем нет. Для них все углы в угломере и дальномере измеряются в тысячных. Это их хлеб! Проблемы только с первым постом. Но, кажется, понемногу начинает кое-что получаться и у наблюдателей.

Ближе к вечеру проводим учебную стрельбу из миномета дымовыми минами по условным целям. Командир заставы Игорь Алескеров относит на первый пост листочек с вводной и показывает рукой, в каком из условных кишлаков находится противник. Наблюдатель с первого поста читает вводную и по телефону докладывает о появлении условного противника.

— Товарищ командир, в Лангаре трое бородатых.

Обычно сигналом тревоги является длинная автоматная очередь. Но сегодня у нас учебная тревога. Поэтому Игорь бодренько кричит: «Застава, в ружьё!». Через несколько секунд бойцы занимают свои стрелково-пулеметные сооружения и огневые позиции. Слышны голоса:

— Минометный расчет к бою готов!

— Рядовой Кощеенко к бою готов!

— Сержант…

По радиостанции выходят на связь командир танка и наводчики-операторы боевых машин пехоты. Докладывают о готовности. Пока все нормально. Я «принимаю решение» уничтожить цель силами минометного расчета. По карточке целей определяю исходные данные для стрельбы. Прицел и угломер. Даю команду на открытие огня. Одной дымовой миной. Теперь важно, чтобы наблюдатель с первого поста правильно определил необходимые поправки и подкорректировал стрельбу. По направлению и дальности.

В телефоне слышится сопение. И совершенно детский голос:

— Ой, кажется, я ошибся. Это был не Лангар, а Петава…

Наблюдатель ошибся с целеуказанием на пару километров. Мы обстреляли совершенно другой кишлак. Какой пустяк, право! Хорошо ещё, что это учебная стрельба и условный кишлак. Мы с Игорем Алескеровым почти одновременно вспоминаем чью-то маму. Ладно, на сегодня достаточно. А то совсем нечем будет заниматься до окончания войны. Но заниматься надо. Я прекрасно понимаю, что ротой смогу управлять только с кровати. Для этого мне самому многому придется научиться. И еще большему научить своих бойцов. Альтернативы этому нет. С каждым часом мне становится всё хуже и хуже.

На следующее утро на заставу приходят гости. Старший брат маленького Абдула, Сафиулло и один из его бойцов, Ахмаджон. Оба они теперь служат в царандое, афганской милиции, под Чарикаром. Сафиулло командует ротой, недавно ему присвоили звание старшего лейтенанта. Ему нет еще и девятнадцати. Ахмаджону и того меньше. Но у каждого за плечами уже большая взрослая жизнь. На войне вообще быстро становятся взрослыми.

Оказывается, оружие, боеприпасы и зимнее снаряжение с уничтоженного каравана двое суток свозили именно в их полк. Сафиулло был назначен старшим. Говорит, что совсем умотался за эти дни. Никогда не видел так много оружия. И так много убитых душманов. Его бойцам пришлось их всех хоронить.

Он поднимался на Тотахан, проведать меня. Передать привет от младшего брата. Командир заставы Игорь Алескеров сказал, что я ранен и сейчас нахожусь в медсанбате. Они заезжали и в медсанбат. Там им сказали, что я уже вернулся к себе в роту. И очень сильно ругались.

Младший брат его сейчас перебрался от Хасана к Шафи. После отъезда Лейлы Шафи нужен помощник по дому. К тому же Абдулу у Шафи будет лучше. Эти новости я уже знаю. Но то, что Сафиулло сегодня пришел на Тотахан, очень здорово. Я прошу его передать Шафи, чтобы тот пришел ко мне в гости. Мне нужна его помощь. Это действительно так. С ногами творится что-то не то. Я это прекрасно понимаю. И больше, чем на Шафи, надеяться мне не на кого.

Шафи приходит в тот же день. Ближе к обеду. Осматривает мои ноги. Шутит, но я чувствую, что все не так весело, как хотелось бы. Хотя Шафи и старается этого не показывать. Он уходит и возвращается уже под вечер. В руках у него небольшая баночка с какой-то мазью. Думаю, что это мазь для лечения слонов от насморка. Хотя запах у неё довольно приятный. А кто говорил, что слонам дают от насморка что-то неприятное на запах? Никто не говорил.

Не трудно догадаться, что из разрешенных Минздравом к применению ингредиентов в состав этой мази входят только ослиный помёт, змеиные глазки, мышиные хвостики и немного стрихнина с крысомором. Все остальное было явно запрещенным к применению. Я слишком хорошо знаю Шафи, чтобы хоть мгновение в этом сомневаться. Шафи и не пытается меня в этом разуверить. Зато на протяжении целой недели он дважды в день приходит на заставу, делает перевязку и внимательно следит за изменениями в моем состоянии.

Лучше ногам не становится. Бинты постоянно мокрые. Из костей сочится какая-то жидкость. И заживать они совершенно не хотят. Не помогает даже волшебная мазь Шафи. Но температура у меня уже не такая высокая. Это уже хорошо. Правда на смену температуре приходит просто потрясающая слабость. Она всегда ко мне приходит. Кто занимался легкой атлетикой, знает, что после нескольких километров бега, у человека открывается второе дыхание. Почему-то у меня оно не открывалось ни разу. После занятий спортом люди становятся сильными и здоровыми. Я же после занятий спортом всегда становился слабым и больным. Благо, что спортом я занимался не очень часто. Меня всегда спасала от него моя природная лень. Но слабым и больным я чувствовал себя всегда. Особенно в душе. И особенно при виде красивых девушек. Сейчас слабость была во всем теле. Всю неделю я не могу ходить даже на костылях. Но Шафи говорит, что это пройдет. С ним сложно не согласиться. Все действительно пройдет. Пройдем мы. В общем-то, все умрут.

Я прекрасно понимаю, что нужно подниматься на ноги. Нужно начинать ходить. И нужно учиться ходить без костылей. Привыкнуть к ним не сложно, сложнее научиться ходить без них. Я все прекрасно понимаю, но сил для этого у меня все равно нет. И самое печальное, что виной этому не какие-нибудь красивые девушки, а моё безволие. И это очень грустно.

Шафи говорит, что заживать ноги будут долго. Какие-то проблемы с костной тканью. Но раскисать не стоит. Все самое трудное уже позади. Осталась совсем ерунда. Научиться ходить заново. Это просто. Любой годовалый ребенок с этим справится. А уж я-то тем более.

Мне трудно с ним не согласиться. Любой годовалый ребенок, действительно, справится с такой задачей. Проблема в том, что, возможно, мне еще нет и года. Скорее всего, я новорожденный. Мне месяца два от силы. До этих годовалых гигантов мне еще далеко. Чем же иначе можно объяснить, что у меня ничего не получается?

Сейчас самое время уйти куда-нибудь в безлюдную степь, или подняться высоко в горы. Чтобы немного побыть одному. Нет ничего невозможного для людей, говаривал мой друг, Гораций. И вот я нахожусь на горе высотой в тысяча шестьсот сорок один метр. Внизу расстилается степь Татарангзар. Но только одному побыть не получается. И это очень плохо. Плохо, что бойцы видят, как я ковыляю на костылях. Как падаю. И что у меня ничего не получается. Это очень стыдно. Нет, учиться ходить нужно в одиночестве. Чтобы никто этого не видел. Чтобы никто не слышал, как ругается новорожденный, когда у него ничего не получается. Но наши желания не всегда сбываются.

Зато теперь мы подолгу сидим с Шафи в канцелярии роты, болтаем. Свои шифровки он теперь передает командиру станции радиоперехвата сам. Без моей помощи. Вся конспирация летит к черту. Думаю, что и постоянные приходы Шафи на заставу в глазах местных жителей ему совсем не на пользу. Но, как говорится, жена Цезаря вне подозрений. Шафи эти мелочи волнуют меньше всего. Сейчас ему важно поставить меня на ноги. Я не против этого. Хотя и понимаю, как дорого это может стоить Шафи. Афганистан — прекрасная страна. Здесь все просто и понятно. Натуральный обмен. Жизнь за жизнь. Хочешь спасти жизнь друга, готовься отдать свою. Я понимаю, что, спасая меня, Шафи рискует своей головой. Но по-другому Шафи не может.

Зато он рассказывает мне последние новости, передает весточки от Лейлы. Иногда с ним на заставу приходит и маленький Абдул. Абдул очень удивлен, что я ранен. Он очень ко мне привязался в последнее время. Считает, что со мной не может случиться ничего плохого. И, что табиба (доктора) не могут ранить. Малыш не знает старой русской поговорки: у нас сапожник всегда без сапог. И наши доктора бывают ранеными и больными не реже своих пациентов. Особенно военные доктора. И уж тем более те разгильдяи, которые под них только маскируются.