Юрий Яблочков - Повесть о любви и счастье, или Откровенно о сокровенном

• Название: Повесть о любви и счастье, или Откровенно о сокровенном
• Автор: Юрий Яблочков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Во времена Алексея Михайловича Романова бесконтрольное правление породило массу злоупотреблений. Процветали лихоимство и взяточничество. Стремясь пополнить казну, царские правители наложили тягостные подати на самые необходимые потребности жизни: хлеб, соль, мёд, квас, масло, рыбу, хозяйственные товары. Население страдало от притеснений и вседозволенности власть имущих. В конце царствования Алексея Михайловича Россию потряс сильнейший народный мятеж под руководством Степана Разина.

Измученные поборами и тяжёлым подневольным трудом, тысячи голодных людей бросили дома и бежали на казацкий Дон. Голытьба, скопившаяся в верховых станицах, соединилась в ватаги и промышляла на жизнь грабежами в соседних с Доном землях.

В 1667 году Степан Разин, возглавивший «казацкую вольницу», вывел голытьбу с Дона и начал грабительский промысел на Волге. Так началось народное восстание против бояр и воевод за вольную казацкую жизнь, за «хорошего царя». По всей Волге, Каспию, Яику и Дону летела слава атамана — защитника сирых и бедных, собирая к нему новые тысячи обездоленных крестьян. С большим трудом правительству удалось в 1671 году подавить это восстание. В июле этого же года Степан Тимофеевич Разин был четвертован на Красной площади в Москве.

С первых дней царствования Петр Алексеевич относился к стрельцам враждебно. Он хорошо помнил их первый бунт, их окровавленные копья и растерзанные ими и вмятые в грязь тела Нарышкиных и Матвеева. Его раздражала их приверженность старине, их старомодный костюм, их пособничество церковному расколу, их притязания на особые привилегии. Известие из Москвы о новом бунте стрельцов заставило Петра поспешить из-за границы домой.

В этом бунте Пётр увидел не только частные обиды стрельцов — он увидел протест русских против всего нового, что пытался вводить царь, протест против сближения с иностранцами и нежелание понять и принять образованность европейских народов. Жестокой расправой со стрельцами ПётрI решил испугать всех приверженцев старины, всех противников его реформ.

Со времён Ивана Грозного не видала Русь таких казней, какие Пётр устроил стрельцам. Тридцатого сентября 1698 года были казнены двести один человек, а в период с одиннадцатого по двадцать первое октября ещё семьсот семьдесят. Перед окнами Новодевичьего монастыря было повешено сто девяносто пять стрельцов.

В царствование Екатерины «Великой» в 1771 году русские воины под командованием князя В. М. Долгорукого вошли в Крым и отторгли его от Турции. Впервые Крым стал безопасным для России после многих памятных татарских походов на Русь. Захватив Крым, русские двинулись на Константинополь. Флот адмирала Спиридова угрожал столице Турции с моря. Турки запросили мира. Возможно, Екатерина II и продолжила бы эту победоносную войну, но пугачёвский бунт заставил и её искать мира с Турцией.

В 1773 году вспыхнуло восстание уральских казаков, крепостных крестьян и заводских людей под предводительством беглого донского казака Емельяна Пугачёва, объявившего себя якобы неумершим императором Петром 3. Мятеж захватил значительную часть Поволжъя и Урала. Разбитый Михельсоном под Царицыным, Пугачёв был выдан своими казаками — сообщниками. Из яицкого города он в железной клетке был доставлен сначала в Симбирск, а затем в Москву, где десятого сентября 1775 года был казнён.

Пытаясь сбить волну недовольства и революционный накал в стране, Николай Александрович начал в 1904 году войну с Японией. Николай II надеялся лёгкой «маленькой и победоносной» войной поднять патриотический и национальный дух россиян и тем приблизить их к себе. Но действительность опрокинула все надежды императора и оказалась удручающей. В этой войне Россия потерпела тяжелейшее поражение и уступила Японии Южный Сахалин, города Порт Артур и Дальний, а также заплатила ей за содержание многочисленных русских пленных.

ГЛАВА 16

В России всегда живо чувствуется, что это страна исключительно будущего.

В. Мот.

В 1914 году Россия вступила в первую мировую войну всё по тойже причине. Русский народ встретил войну с одобрением, а националистическо-патриотический дух вновь объединил его с царём. Поначалу война обещала быть лёгкой для России, но неудачи и поражения в ней следовали одно за другим. К концу 1914 года было убито, ранено и взято в плен около миллиона русских. За весну и лето 1915 года число жертв составило почти два с половиной миллиона. А всего за три года на войну было отправлено пятнадцать с половиной миллионов человек.

Отсутствие хлеба привело к взрыву народного гнева. Толпы народа, подогреваемые революционерами, шли по улицам с лозунгами: «Долой самодержавие! Долой немку! Долой войну!» Двадцать восьмого февраля 1917 года царское правительство было низложено, а второго марта Николай II подписал отречение от престола по требованию Временного правительства и командующих фронтами. Двадцать первого марта Николай II и его семья были арестованы и отправлены в Тобольск.

Временное правительство пало в октябре 1917 года под натиском Советов. После прихода большевиков к власти царская семья была отправлена в Екатеринбург, где шестнадцатого июля 1918 года в подвале Ипатьевского дома была расстреляна. Лозунг «Долой Романовых» был для большевиков руководством к действию. Согласно единому разработанному плану, все члены Дома Романовых подлежали уничтожению. После смерти обезображенные кислотой и огнём трупы семейства Романовых были сброшены в шахты и засыпаны землёй или сожжены в плавильной печи в Мотовилихе.

Осень 1917 года. Роман Гуль, прапорщик Добровольческой армии генерала Л. Корнилова, автор книги «Ледяной поход», которая лежала на рабочем столе В. Ленина, ехав в поезде с фронта в отпуск, писал так: «…кругом меня всё серо, с потолка висят ноги, руки… лежат на полу, в проходах… Эти люди ломали нашу старинную мебель красного дерева, рвали мои любимые старые книги, которые я студентом покупал на Сухарёвке, рубили наш сад и саженные мамой розы, сожгли наш дом… Но у меня нет к ним ненависти или жажды мести, мне их только жаль. Они полузвери, они не ведают, что творят…»

Несколько дней он пожил в семье и получил письмо от своего командира. «…Корнилов на Дону. Мы, обливаясь кровью, понесём счастье во все углы России… Нам предстоит громадная работа… Приезжайте. Я жду Вас… Но если у Вас есть хоть маленькое сомнение — тогда не надо…»

«Я напряжённо думал. День, два. Сомнение моё становилось маленьким-маленьким. Может быть, я просто боюсь? — спрашиваю я себя. Может быть, я подвожу теории для оправдания своей трусости?.. Как зверски и ни за что дикие люди убили М. Н., Л. А., а Шингарёв? Кокошкин?.. Их семъи?! Нет, я должен, и я готов. Я верю в правду дела! Я верю Корнилову! И я поеду. Поеду, как ни тяжело мне оставлять мать, семью, уют…»

Роман Гуль с братом в составе Добровольческой армии с тяжёлими боями пробивались к Екатеринодару, из Ставропольской губернии армия свернула на Кубань.

«… Пришли в станицу Плотскую, маленькую, небогатую. Хозяин убогой хаты, где мы остановились, — столяр, иногородний. Вид у него забитый, лицо недоброе, неоткрытое. Интересуется боем в Лежанке: „Здесь слыхать было, как палили… а чевой-то палили-то?“

По тону видно, что хозяин добровольцам не сочувствует. „Вот вы образованный, так сказать, а скажите мне вот: почему это друг с другом воевать стали? Из чего это поднялось?“ — говорит хозяин и хитро смотрит.

„— Из-за чего?.. Большевики разогнали Учредительное собрание, избранное всем народом, силой власть захватили, вот и поднялись“.

Хозяин немного помолчал: „Опять вы не сказали… например, вот, скажем, за что вот вы воюете?“

„— Я воюю? За Учредительное собрание. Потому что думаю, что оно одно даст русским людям свободу и спокойную трудовую жизнь“.

Хозяин недоверчиво, хитро смотрит на меня: „Ну, оно, конечно, может, вам и понятно, вы человек учёный“.

— А разве вам не понятно? Скажите, что вам нужно? Что бы вы хотели?

— Чего?.. Чтобы рабочему человеку была свобода, жизнь настоящая, и к тому же земля…

— Так кто же вам её даст, как не Учредительное собрание?

Хозяин отрицательно качает головой.

— Так как же? Кто же?

— В это собрание нашего брата не допустят.

— Как не допустят? Ведь все же выбирают, ведь вы же выбирали?

— Выбирали, да как там выбирали, у кого капиталы есть, те и попадут, — упрямо заявляет хозяин.

— Да ведь это же от вас зависит!

— Знамо, от нас, только оно так выходит…»

Я с детства очень много думал над тем, ну почему мы, русские, так плохо живём? А ответ-то лежит в этом диалоге. Ведь рассуждения обывателя в 1918 году и теперешнего — один к одному. И результаты выборных кампаний, естественно, тоже.

Мой брат Валерий со своим младшим сыном в 2001 году работали у одного нашего местного коммерсанта, занимающегося заготовкой и переработкой древесины, так сказать «продажей России». Так этот предприниматель в глаза называл своих рабочих «гандонами», ибо все они работали у него до первой получки. Получив мизерную зарплату, они к нему на работу больше не выходили и он набирал следующих. Работы с нормальной оплатой труда в провинции нет, поэтому недостатка в рабочих он не испытывал раньше и не испытывает сейчас. Поэтому эти люди становятся соответствующими названию коммерсанта — «гандонами».