Эдуард Мезозойский - Виктория

• Название: Виктория
• Автор: Эдуард Мезозойский
• Жанр: Проза

---

Неужели я произнес это вслух? Изумленно-огорченный взгляд, полуоткрытый рот, неуверенная скользящая улыбка. «Что с тобой, Виктор? Зачем ты так?» Ага, ага, если бы это был сон, я бы просто восхитился. Совершенно незнакомая девочка знает тебя по имени и, судя по всему, намекает на какую-то связь в прошлом. Дружескую, конечно, не более того, слишком шикарное у нее тело… для меня. Снова смотрит — пристально, открыто, грустно, со скрытой болью и вызовом. Да она знает! Как пить дать, она знает все мои мысли, знает, какая участь ожидает ее.

Что получается — я уже решил окончательно и бесповоротно? Нет-нет, глупости, конечно! Это я к тому, что конец ее в любом случае предрешен, и он уже близко — через полтора часа. Девушка нервничает, девушка боится, хотя изо всех своих силенок старается не подать и виду. Руки, руки выдают ее. Порывистые движения, какая-то авторучка, которую она уже полчаса вертит и так, и эдак. Длинные нежные пальцы — кончики их подрагивают. Что я хочу этим сказать? А что я, собственно, вообще хочу сказать? «Послушай, ты, сука, заткнись и не сверли меня взглядом! Через полтора часа ты сдохнешь самым свинским образом, потому что я, Виктор-победитель, хочу жить!» Твои зеленые лучики не помогут тебе, девушка, ты в любом случае обречена, почему бы не совершить напоследок хорошее дело?

«У вас потрясающие глаза. В них чувствуется боль и тоска. Вы, наверное, много испытали в жизни?» «Что я тебе сделала, Виктор?» «Не называй меня Виктором, девочка. Я не Виктор, а Денис, и вообще не местный, а из дальних стран, где на небе два солнца, и лето круглый год.» «Но…» «Там цветут арбузы и пальмы, а люди умеют летать, но не пользуются даром своим по глупости. Я прибыл сюда, чтобы стать пророком, но вот не повезло — посчитали за белого брата.» «Больно, Виктор!»

Включают свою логику, ублюдок. Кончат молоть чепуху, кончай гнать. Кончай растекаться мыслью по древу. Самозащита мозга — упрямая штука, но должна же быть воля? Воля и разум. Ощути себя сверхчеловеком. И перед той, чей взор далек и призрачен, как снег, склонился я — не Полубог, но Богочеловек. Кто я — тварь дрожащая или право имею? А это уже не ты сказал, фраза Достоевскому Федору Михайловичу принадлежит. Хотя сути дела все равно не меняет.

Жалко девушку? Жалко, кстати, у пчелки, почему именно она? Такая беззащитная, наивная, непосредственная, такая печальная и прекрасная? Просто идеал. Почему не какой-нибудь мудила, обритый наголо, весь в наколках, каких много я встречал в жизни? Почему не один из тех, кого я ненавижу?

Загвоздка в том — кого именно. Успокойся. Проанализируй. Значит, так. Я убиваю того, кого ненавижу — совесть по боку. Да. Это было бы даже приятно… в какой-то мере. А того, кто мне нравится, кто мне небезразличен, я убить не в состоянии. Нет, нет, нет.

И все же: огромный шаг вперед, в стан сверхчелозеков. Как просто! Дело не в самом поступке, дело в том, на кого он направлен. А ты, оказывается, абсолютно аморальная личность. В таком случае что за творчестве муки? Мoрального барьера для тебя не существует, физического — тоже. Преград нет. Наказания не последует. Желание жить — раскаленное. Простейшая логика.

Э, опять не то!

Размышления на тему, какое право имеет человек распоряжаться судьбой другого человека, давным-давно устарели. Никакого, конечно, — суб специа этэрнитатис, — с точки зрения вечности, с точки зрения идеала, практически все обстоит иначе. Убивают на войне, убивают за кусок хлеба, убивают просто так. Маньяк и ангел, негодяй и алгол — каждый по-своему прав. Нет абсолютной истины, разве что только в вине.

Я — не исключение, Я должен убить. И я МОГУ убить, тем более что мотив солидный, причина вполне уважительная: убить, чтобы выжить.

Итак, мы пришли все к тому же, вернулись на круги своя. Насилие дозволено, насилие осуществляется повсеместно. Но над кем-то его совершить сложнее. Почему — совершенно ясно: многоступенчатость воли, поблажка собственному «я». Я могу уничтожить врага, и сделаю это без особых усилий. Гораздо труднее лишить жизни красивую девушку, потому что красивые девушки имеют свойство нравиться. Нравиться МНЕ. Железная логика; моральные принципы не играют здесь никакой роли, все зависит от личных пристрастий. Каждый человек — эгоист звезды класса G, у каждого идеально солнечное «я». И это справедливо: не будет солнца — не будет жизни.

«Виктор, я должна кое-что тебе сказать…» Очередная банальная фраза Молчи. Смысла отвечать нет. Не так. Будь честным с самим собой. Отвечать опасно. Ты ее не знаешь. Ни в коем случае нельзя сходиться с ней ближе. Знакомого человека, знакомого хотя бы чуть-чуть, труднее… труднее… труднее, в общем.

Смешно. Похоже, ты все уже обдумал. Твое подсознание решило проблему за тебя.

Но ты же не животное, над которым всецело довлеют инстинкты! Где воля, воля, воля твоя? Время тает, время чернеет, как снег под солнцем. Время становится рыхлым и превращается в воду, песочно-водяные часы по капле измеряют судьбу. Осталось сорок пять минут. Мне кажется, или лампочка тускнеет? Девушка, Юля, кажется; оставила все попытки заговорить и молча и напряженно вертит авторучку в руках. Нервы, нервы. Губы искусаны, капельки пота мерцают на висках. Самая нежная, самая восхитительная вещь на свете — запах женского разгоряченного тела. Мятые простыни, откинутое одеяло, рассыпанное по подушкам золото. Юлия. Барабанная дробь ливня по крыше беседки и молнии в небе. Юлия. Сон длиной в жизнь, Юлия, Юлия. Всегда и везде Юлия, Юлия, Юлия. Твой утраченный идеал, идеал, растерзанный, раскатанный, разбрызганный КАМАЗом по асфальту. Бесформенные очертания на столе в морге, заколоченный черный гроб, комок сырой земли в сжатой до боли руке. Все в мире — Юлия.

И эта стерва напротив — тоже Юлия. Украла имя и внешность. Украла глаза и голос, украла жизнь у той, другой. Теперь ты вспомнил. Теперь ты смело можешь сказать, что это не сон. И не реальность. Ты просто сходишь с ума. Сумасшедшие не в состоянии проснуться, как сильно не желали бы. Я сумасшедший, эх, мать твою, я сумасшедший! Давайте пить, курить и драться, судьбину водкой заливать, пусть будем пьяными валяться, не стоит, братцы, горевать. Шестьдесят минут два раза по. Полчаса. Плюс двадцать, пятьдесят итого. Успокойся. Остынь. В левом кармане брюк у тебя сигареты и зажигалка. (В ПРАВОМ — НОЖ). Закури. Так. Расслабься. Вспомни хорошенько: никакой Юлии не было. Ты ее придумал. Это персонаж нескольких твоих рассказов, не более того. Ты учился в университете. Работал. Был женат. Развелся. Все как у обычных людей. Сейчас ты здесь, немного странно, но против фактов не попрешь.

И разумеется, девушка напротив тебя — никакая не Юлия. Не забывай, что Юлии не существует, нет Юлии и не было. Девушка знает тебя; возможно, вы встречались где-то, ты просто не помнишь. Мало ли в жизни случайных знакомств? И уж, конечно, вовсе она не идеал. Обыкновенная шлюха. Да-да, именно так: обыкновенная шлюха. Порядочные девушки ночами сидят дома, читают книжки или смотрят цветные сны, и не пытаются их снять пьяные в драбадан мужики.

То, что происходит — реально. Тебе придется переступить через себя. Каждый человек — потенциальный убийца. Не давай воли жалости, жалость — всего лишь разновидность эгоизма, ублажение скучающего сознания, искусственное выдавливание печальной слезы. Жизнь — вот единственное, что имеет хоть малейшую ценность. Твоя жизнь. Не лживая арифметика типа «одна голова лучше, чем ни одной», а некоторое количество физических удовольствий, которые тебе еще представится возможность испытать. В конечном итоге все и всегда упирается в проблему смысла жизни. Для чего живет человек, с какой целью? Каждый на данный вопрос должен ответить самостоятельно. Ответы будут принимать самые различные формы, хотя, если хорошенько подумать, подразумевается всегда одно: удовольствия.

Следование какой-либо высшей идее — удовольствие. Аскетизм, отшельничество, служение Богу — удовольствие. Мазохизм — тоже удовольствие. Так уж устроен человек, что никогда и ни за что не сделает себе во вред, если только существует возможность выбора.

Девушку придется убить. Угрызения совести неизбежны — но и не вечны. Удовольствия компенсируют все. А, кроме того, разве мучения совести — не удовольствие? Самокопание и самобичевание свойственно поэтам. Да войдет в Рай твоя душа… Или ты не поэт, а логик? Холодный ум, человек — компьютер, человек — бит и так далее? В таком случае зачем волноваться? Дважды два — четыре в любом уголке космоса. Если дважды два — четыре в любом уголке твоего сознания — это здорово.

Гражданином быть лучше, чем быть поэтом. Компьютер живет сам и дает жить другим, совершая насилие лишь в случае жесткой необходимости. Поэт ежесекундно насилует себя и других, поэт — это зомби, воскресший труп, которому нет покоя даже после смерти.

Сорок минут. Еще чуть-чуть, и ее взгляд разрежет стены. Коленки крепко сдвинуты, серебристая авторучка вертится все быстрее в тонких пальцах, дыхание громкое и учащенное. Жаль. Красивая, красивая девушка.