Чарлз Робертс - В долинах Рингваака [Рыжий Лис]

• Название: В долинах Рингваака [Рыжий Лис]
• Автор: Чарлз Робертс
• Издательство: Государственное издательство географической литературы
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1963

Повесть «В долинах Рингваака», более известная под названием «Рыжий Лис», написана давно, в 1905 году, но на русском языке появляется впервые. Ее автор, выдающийся канадский писатель и натуралист Чарлз Робертс (1860–1934), получил мировое признание благодаря своим рассказам из жизни природы. Его произведения неоднократно печатались в Советском Союзе, Уроженец Восточной Канады, Чарлз Робертс страстно любил и хорошо знал свой край. Звери и птицы глухих канадских лесов стали героями его повестей и рассказов. Жизнь животных в книгах Робертса тесно переплетается с жизнью природы в целом. В повести «В долинах Рингваака» читатель познакомится не только с жизнеописанием лисицы, не только узнает множество повадок и особенностей лисьего племени. Он встретится с целым миром обитателей таежных урочищ и мысленно пройдет по канадским лесам и межгорным долинам, почувствует, как там сияет горячее летнее солнце, дуют неукротимые студеные ветры, падают, застилая холмы и чащобы, снега.

---

Теперь пруд, залитый темно-красным полыхающим заревом, почти опустел, все оставшиеся в живых звери или плавали на середине, то и дело погружаясь с головой в воду, чтобы укрыться от ужасного жара, или вообще не показывались на поверхности. Лишь мудрые бобры, сидя в своих водяных домиках, не испытывали никаких тревог; превосходно укрывались в глубоких убежищах под берегом также ондатры и норки.

Скоро пожар вокруг пруда стал заметно утихать; на наветренной стороне огонь уменьшался, начисто поглотив все кусты и мелкие деревья; там, словно факелы, еще пылали наиболее высокие сосны и ели. Ветер уже относил и пламя и жар горящего леса дальше от пруда.

Пожар понемногу перемещался, оставляя позади густой дым и выбрасывая в темную высь раскаленные уголья. Остатки кустов на берегу все еще потрескивали, стреляя сердитыми искрами, а густой мох и листва, устилавшая землю, тлели и светились, словно пласты подожженного торфа.

После того как огонь отступил и жар умерился, много уцелевших животных бросились к берегу и пытались выйти из воды, но только опалили себе ноги и лапы. Рыжий Лис, будучи слишком разумным, чтобы поддаться такому искушению, усадил свое семейство на верхушку бобрового домика и с философическим спокойствием стал ждать, когда кончится эта ужасная ночь.

Но вот, после многих часов, тянувшихся словно годы, неистово полыхавшее небо на северо-западе стало тускнеть, а с востока на печально черневшее пожарище хлынули снопы нежно-розовых и оранжевых лучей утреннего солнца.

Когда наступил полдень, огонь все еще гнездился кое-где в сухом мху, к небу поднимались густые столбы дыма, а обгоревшие стволы нет-нет да и сверкали красными искрами. Однако пожарище уже достаточно остыло, и Рыжий Лис, соблюдая величайшую осторожность, тронулся со своим семейством в путь. Постоянно обжигая лапы, мучась от страшной жажды, лис спустился вниз по склону и вышел на зеленый выгон — пожарище здесь кончалось, так как выгон оказался чересчур обширным, чтобы огонь мог перемахнуть через него. За выгоном виднелся лес — густой, тенистый, живой. Не помня себя от радости, лисья семья пробежала по бугристому выгону и нырнула в благословенную лесную прохладу.

Глава XV Погоня за оленем

Вскоре после пожара хлынул долгий проливной дождь — он насквозь промочил тлеющие в лесу мхи, пни и корни, наполнил водой ручьи и пруды, возвратив земле Рингваака и жизнь и надежду. Но черный жестокий шрам, опоясавший верхние склоны хребта и простиравшийся от дальних озер до глухой долины Оттэнунзис, все еще обезображивал ландшафт и не затягивался. Наступит новая весна, шрам начнет понемногу покрываться травой и кустарником, но даже два поколения народившейся зелени не изгладят его с лица земли окончательно. Рыжий Лис смотрел на эти следы пожара с мрачной ненавистью — сколько погибло прекрасных мест для охоты! Луг у ручья все-таки остался и не очень пострадал — поскольку на нем не было кустов, огонь тут задерживался недолго и корни травы в земле не выгорели. Едва прошел дождь, как свежая изумрудная растительность покрыла весь луг от ручья до самого леса, — среди обугленных, черных урочищ он сверкал и лучился, словно драгоценный зеленый самоцвет. Рыжий Лис привел свое семейство к старой норе над лугом, которая оказалась в целости. Теперь, когда луг окружало пустое пожарище, нора была в большей безопасности, чем раньше: сюда не мог уже явиться ни один неожиданный гость. Лисята быстро росли и скоро достигли размеров матери; унаследовав отцовский дух независимости, они стремились к самостоятельной жизни и через несколько недель все до одного разбрелись в разные стороны. У лиса это вызвало чувство облегчения: он мог теперь вернуться к тем приятным занятиям, которые пришлось оставить с появлением детенышей. Гораздо чаще лис стал наведываться на соседние фермы: он знал, что после гибели своего приятеля, черно-пегого пса, полукровка-гончий утратил почти всякий интерес к охоте. Лис, конечно, зорко следил за тем, чтобы не попадаться на глаза Джэйбу Смиту, но в остальном держал себя без всяких стеснений. Правда, однажды гончий унюхал его свежий след и погнался за ним почти с былой настойчивостью, но когда Рыжий Лис, которому надоела эта игра, стал на месте и повернулся к псу с оскаленными зубами, тот сразу вспомнил какое-то неотложное дело на своей ферме и понесся туда как вихрь.

Жизнь лиса текла теперь однообразно, без приключений, хотя сам он отнюдь не скучал: мир был полон для него бесконечно интересных вещей. Лис так зрело владел своим охотничьим искусством, так хорошо понимал своих не столь уж многочисленных врагов, что мог бы уберечься от опасностей, сохраняя лишь обычную для зверя осторожность. Но и сейчас жизнь нередко требовала от него напряжения всех умственных способностей, которыми он так щедро был одарен природой и замечательными предками, а неизменные победы, одерживаемые лисом при тяжелых обстоятельствах, породили в нем горделивую самоуверенность — такая самоуверенность вполне могла заманить его когда-нибудь в ловушку.

Шла последняя неделя сентября, вечернее солнце опускалось к горизонту; хорошенько выспавшись, Рыжий Лис лежал и потягивался под своим можжевеловым кустом. И тут он увидел, что футах в десяти от куста стоит и с выражением враждебного любопытства смотрит на него стройный длиннорогий олень. Лис знал, что сейчас у оленей был брачный сезон, когда самцы постоянно ищут повода для драки. Но лис знал также, что у этого изящного гордого зверя нет ни малейшего извинительного предлога, чтобы напасть на него. Поэтому лис, еще раз беззаботно зевнув и потянувшись, сел и с добродушным видом поглядел на посетителя. Каково же было его изумление, когда олень, рассвирепевший, по-видимому, оттого только, что рыжий зверек под кустом можжевельника не проявил перед ним никакого страха, с грациозной яростью прыгнул на лиса, нацелив на него свои острые копыта.

Если бы на лиса вдруг наскочил один из обгорелых пней, какие во множестве торчали рядом на пожарище, он удивился бы не больше, чем сейчас. Однако при всем своем удивлении лис не растерялся. Он мгновенно отскочил в сторону, увернувшись от смертоносного копыта. Но разгневанный олень гнался за лисом, делая громадные прыжки; он вновь и вновь наскакивал на зверя с длинным пушистым хвостом, ловко ускользающего от нападения. После каждой неудачи олень все больше выходил из себя; но вот, наконец, он совсем запыхался и замер на месте — его рыжеватые бока судорожно вздымались и опадали. Он уставился на лиса и в нерешительности глядел на него с полминуты. Лис сидел в десяти ярдах от него, храня невозмутимый, безразличный вид. Затем, придя к выводу, что он допустил оплошность, олень галантно отвернулся и побежал прочь.

Однако ему не пришлось удалиться так просто. Кровь Рыжего Лиса уже бурлила. Ведь нападение оленя было совершенно беспричинно и бессмысленно. Между лисицами и оленями всегда поддерживались мирные отношения, их интересы нигде не сталкивались. Рыжий Лис решил показать этому надменному щеголю, что его дерзкая проделка обойдется ему не дешево. Низко припадая к земле, как все лисы, он бросился вперед и, подобно псу или одинокому волку, нападающему на лося, мгновенно вцепился зубами в заднюю ногу оленя.

Оскорбленный до глубины души, олень повернулся и нанес сильный удар копытами, желая уничтожить нахального врага. Но Рыжий Лис был уже вновь недосягаем. После двух-трех тщетных атак олень оставил мысль о расправе и, даже не взглянув на лиса, горделиво тронулся в путь, показывая всем своим видом, что если и есть на свете такие ничтожества, как лисы, то они недостойны его внимания. Но не успел олень ступить несколько шагов, как почувствовал, что в его заднюю ногу опять вонзились длинные лисьи зубы.

Теперь, когда олень вновь повернулся головой к лису, в глазах его был не только гнев, но и тревога. Он стоял и смотрел на врага, потрясая своими гордыми рогами и ударяя оземь великолепно выточенными копытами. Алис начал бегать вокруг него, бросаясь то в одну сторону, то в другую и заставляя измученное животное поворачиваться вокруг собственной оси: олень не хотел спускать с лиса глаз ни на секунду. Однако, улучив момент, тот ловко подскочил к оленю и вновь укусил его за заднюю ногу. Олень, теперь совершенно растерявшийся, прыгнул высоко в воздух и понесся по лугу — скоро он перемахнул через ручей и удирал уже по горелому лесу.

При таком триумфе сердце Рыжего Лиса исполнилось гордостью — он возгордился еще больше, когда заметил у норы свою подругу, которая, как оказалось, давно следила за схваткой. Любой другой лис подобным торжеством вполне бы удовлетворился. Но Рыжий Лис по-прежнему жаждал наказать оленя. В те времена, когда за ним упорно гонялись два пса, желтый и черно-пегий, лис многому у них научился. И теперь, вспомнив этих псов, он, как охотничья собака, бросился вслед за оленем, стараясь не выпустить его из виду.