Мишель Пессель - Путешествия в Мустанг и Бутан

• Название: Путешествия в Мустанг и Бутан
• Автор: Мишель Пессель
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1978

Мишель Пессель — французский географ и этнограф — совершил путешествия в малоизвестные государства Мустанг и Бутан, затерянные в высочайших горах Земли — Гималаях.

М.Пессель знакомит читателя с природой и людьми, живущими в высокогорье, с их историей, нравами, обычаями. Читатель вместе с автором побывает в Мустанге и Бутане, перенесется не только за десятки тысяч километров, но попадет и в другую историческую эпоху.

---

Прежде всего надо подхватить обе полы чубы и сложить их на спине двумя складками по лхасской моде (или тремя, как носят шерпы амдо). Придерживая складки одной рукой, вы берете матерчатый пояс и, прижимая его локтями, оборачиваете вокруг талии. Позвольте напомнить, что во всех манипуляциях обе ладони глубоко спрятаны в длинных рукавах.

Ну а теперь, когда пояс завязан (если он действительно завязан), остается прижать подбородком к груди один отворот и заправить за пояс всю лишнюю материю, в результате чего вокруг талии образуется большой карман. Закатывайте правый рукав и — в путь-дорогу!

Вам стократно воздастся за все усилия замечательными качествами чубы. Начнем с того, что вы можете отказаться от перчаток — длинные рукава прекрасно сохраняют тепло. Не нужна пижама — стоит вам развязать пояс, как готов удобный спальный мешок. Пошел дождь или снег — накидывайте широкий воротник со спины на голову. Подоткнутые вокруг пояса полы избавляют от необходимости рассовывать по карманам мелкие вещи; ваше огниво (спичками в Тибете не пользуются) всегда на месте, там же спокойно умещается молитвенная мельница, чесалка для ячьей шерсти и все остальное, что тибетцы держат при себе.

Если вы аристократ, то ни за что не станете закатывать рукава чубы, как бы уведомляя, что вам не требуется марать рук. В жару эти рукава легко откидываются на спину. Когда вам нужно сесть на лошадь, достаточно лишь развязать пояс — чуба вполне подходит для любой джигитовки.

Донельзя довольный своим приобретением, я вернулся к месту, где Калай жарился на солнышке, а его помощник Канса гонялся с кастрюлей за яком — как обычно, они забыли уложить кухонную утварь.

Следующий этап нашего маршрута проходил по сухому каньону Кали-Гандака. Несмотря на близость реки, там почти сахарский климат. Тут, кстати, река меняет название и становится Тсангпо, то есть «Прозрачная»; этим именем тибетцы часто нарекают свои реки вперемежку с «чу», что означает «вода».

Не многим чужеземцам довелось пройти этой дорогой. Первым был безымянный индиец, о котором я рассказывал, — тот, что считал шаги по костяшкам четок. Вторым оказался любознательный японский монах Екай Кавагучи, отважившийся в 1898 году тайно проникнуть в Тибет через Мустанг. Ученый-эрудит, он желал изучать буддизм в Лхасе, но в то время доступ в священный город был закрыт всем иностранцам. Кавагучи прожил год в мустангском монастыре, потом направился в Долпо и в конце концов достиг цели. Пятьдесят четыре года спустя, в 1952 году, этим путем прошагал швейцарский геолог Тони Хаген, подробно исследовавший Непал. За шесть лет он покрыл 30 тысяч километров; побывал Хаген и в столице Мустанга Ло-Мантанге, оказавшись первым европейцем в этом городе.

После него Ло-Мантанг посетили австрийский альпинист Герберт Тихи и знаменитый итальянский профессор Джузеппе Туччи. Он провел в Ло-Мантанге всего один день, так что в его записях остались лишь отрывочные заметки.

Целый день нас подгонял жаркий ветер с юга. Наконец погонщики обрадовано загомонили — показался перевал Тайен, где предполагалась ночевка.

В палатках было довольно удобно, если не считать, что любопытные ослы встречного каравана непременно желали знать, для чего натянуты веревки, и то и дело выдирали из земли колышки. Приходилось вылезать и пинками нелюбезно отгонять их прочь.

Вторым — более существенным — неудобством были насекомые. Перевал Тайен расположен на высоте 3300 метров, здесь не водится ни мух, ни комаров, но мы захватили с собой из более теплых краев целый зоопарк паразитов. Таши, не останавливаясь, скреб себя. Заметив мой укоризненный взгляд, он наставительно сказал:

— Даже великих лам кусают блохи.

— Прости, — отозвался я и тут же почувствовал укус! Но теперь, после столь ценной информации, я мог с удовлетворением почесываться, зная, что на свете есть персоны поважнее меня, которых не минула та же участь.

Всего десять дней прошло с момента выхода в путь, а я уже знал Таши почти как родного брата. Мы спали в одной палатке, постоянная помощь и взаимовыручка выковали между нами прочные узы дружбы. Мы частенько подтрунивали друг над другом, ибо у всех тибетцев — будь то амдо, кхампа или жители Лхасы — необычайно развито чувство юмора. Особым объектом все новых и, должен признать, изобретательных шуток был мой нос.

Таши очень следил за своей внешностью и выглядел аккуратным даже в самые тяжелые моменты пути. Поскольку гардероб у нас был общий, я отказался от пуховых курток, пуловеров и анорак в пользу тибетской чубы, зато Таши облачился в элегантные парижские изделия. С двухдневной щетиной на подбородке, одетый в чубу, я походил на слугу богатого японского альпиниста мистера Таши. Таши обладал одной особенностью, ужасно интриговавшей меня. Каждый раз, как я говорил: «Думаю, мы будем там-то и там-то в шесть вечера», он поправлял: «Нет, в полшестого». И всегда оказывался прав, даже когда разница составляла четыре часа!

Но то, что случилось поутру, не мог предвидеть даже Таши. Гигантский кусок скалы, отколовшийся от каньона, рухнул в поток и уперся в противоположную стену, образовав как бы естественный мост. Блок был примерно стометровой высоты, так что преодолеть его на яках нечего было и думать. Пришлось изменить маршрут и двигаться через соседний перевал высотой 3750 метров. На вершине я бросил в пирамиду свой камень.

Цель близка

С перевала перед нами открылся новый, захватывающий мир. Вдаль уходило высокогорье Центральной Азии: словно застывшие волны округлых, покрытых снегом вершин, напоминающих море после шторма. То был уже Тибет. Всего 16 километров отделяли нас от границы. Мустанг похож на большой палец, указующий на Тибетское плоскогорье.

Белые домики деревушки подобрались к самому уступу, а над ними высился утес, увенчанный руинами сказочного замка. Это деревня Самар. От нее начинался третий этап нашего маршрута. Первый пролегал через зеленые, изъеденные эрозией и муссонами холмы от Покхары до Кали-Гандака. Второй вел вдоль русла священной реки от Тукучи до «того перевала. А Самар отделяли от Мустанга еще каких-то три перевала — пустяк!

Деревня была заполнена солдатами-кхампа. Большинство, как и я, были в чубах цвета хаки, но кое-кто облачился в тибетские рубашки. Все были обуты в высокие ботинки военного образца.

Шествуя через деревню в поисках подходящего места для стоянки, я с любопытством глядел на этих людей. Неожиданно меня схватила за рукав какая-то старуха.

— Кучу, кучи (прошу вас)! Дайте мне лекарство!

Тотчас меня окружила толпа взрослых и детей, покрытых язвами и нарывами. Я громко велел им выстроиться в очередь — это была единственная возможность восстановить хоть какой-то порядок.

Открыв ключом металлический ящик, я достал аптечку. Старуха первой выступила вперед, за подол ее платья держалась куча ребятишек. Я нашел пилюли, снимающие боль, и стал раздавать их: по крайней мере это лекарство безвредно…

Раздвинув толпу, передо мной вырос высокий кхампа в военной форме. Деревенские почтительно смолкли. Он вежливо откозырял и спросил: «Вы торговец?»

Подошли еще двое. Один властно осведомился, что у меня в чемоданах. «Еда», — ответил я.

Наступила пауза. Косампа переглянулись. Первый продолжал:

— Зачем вы идете на север?

Я попытался объяснить цель своего путешествия, но они не очень поверили. Высокий кхампа сказал:

— У нас в лагере много больных. Вы можете дать им таблетки?

Я твердо ответил, что нельзя давать лекарства, не зная, чем человек болен, — ему может стать хуже. Пусть они отведут меня к своему «помбо» (командиру); тот, кстати, сможет дать пропуск через остальные заставы. Но солдат уклончиво ответил:

— У нас нет командира. Мы живем в магаре (лагере).

— А много здесь магаров? — наивно вырвалось у меня.

— Много.

Чего еще я ожидал услышать! Посетители повторили просьбу о лекарствах.

Я повторил, что у меня с собой очень немного медикаментов, и я их дам только главному начальнику. Палатку окружила плотная толпа, но, к счастью, моя стратегия оказалась удачной, и дисциплина возымела свое. Не без труда удалось втолковать, что мой поход в Мустанг продиктован исключительно научными целями. Все понимающе кивали головами. Но все же несколько таблеток для заболевших в Самаре у меня найдется? Я не смог отказать.

Деревенские жители принесли пиво, атмосфера разрядилась. Пиво оказалось как нельзя более кстати: ночь выдалась холодной — ледяная тибетская весна. Ветер рвал тонкий нейлон палатки. Лежа под легким одеялом, я в который раз помянул недобрым словом мсье Превуазена — ну что ему стоило продать мне японскую грамматику! Сейчас бы потягивал подогретое саке в отеле где-нибудь в Киото и болтал о прельстительных гейшах, а не клацал бы зубами от холода на высоте 3800 метров …