Анатолий Казаков - Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)

• Название: Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)
• Автор: Анатолий Казаков
• Жанр: О войне

Вашему вниманию предлагается серия рассказов о трагических событиях в Приднестровье. Это повествование, сделанное не профессиональным писателем или журналистом, но очевидцем и их непосредственным участником. Как и любой человек, автор не обладает истиной в последней инстанции, да и не претендует на нее. Он высказывает свое видение, свои ощущения, свои переживания, наконец, свои оценки.

---

— Это с Украины… УНА — УНСО…, - спокойно ответил он и, перехватив недоуменные взгляды, уже иным тоном, с долей раздражения, расшифровал: — Да ОУНовские недобитки это, последыши Степана Бандеры. У нас многие понять не могут: на кой ляд Смирнов дозволил этим, — мотнул он головой в сторону дверей, — чернорубашечникам сюда приехать?… Что они тут делают?.. Защищают нас? Да ни хрена подобного! — дедок не на шутку разошелся. — Из этих сопляков воины, что из говна пуля! Они даже на передовой, говорят, ведут себя, как на параде — красуются, не снимая своей эсэсманской формы…, держатся высокомерно, особняком…, пиж-ж-жоны! Тоже мне, вояки, мать их… — швейцар круто выругался. — Молодых «волчат», паскуды, на крови натаскивают… Каждую неделю группы меняют. Это они готовятся так. К чему только? Против кого? Свою политику здесь «обкатывают», а мы для них, как полигон!..

— Эх, — вздохнул старик, — …Сталина на них нет! Он бы враз со всеми «самостийщиками» разобрался! И с этими, — вновь кивнул он в сторону дверей, — и с теми, кто допустил такое, — он взмахнул вверх пятерней, — и с Мирчей — этой собакой кровожадной, и с Кравчуком, и с Ельциным!.. Ох, что ж натворил Горбач этой перестройкой…, - сокрушенно качая головой, с укоризной выдохнул он. — Видимо, вещей оказалась та шутка, что перестройка будет идти в три этапа: ПЕРЕтряска — ПЕРЕстрелка — ПЕРЕкличка… Вот и выходит, что не успели мы из первого этапа вылезти, как тут уже и второй!.. Наш Смирнов тоже все либеральничал. Снегур к войне готовился, а он в его парламент депутатов засылал — все их угова-а-аривал… Вот и доигрались в демократию!.. Если бы не те тридцать казаков, что с одними автоматами против танков пошли, да такого ужаса на «румын» нагнали, что их три батальона как зайцы драпанули, то Бендеры точно в крови бы утонули!..

Дед замолчал. Взгляд его остановился в какой-то точке на полу. Вдруг, будто спохватившись, быстро поднял голову и спросил:

— А вы кто же будете, хлопцы?

— Наладчики мы, — сказал Смолин, — бригада. В командировку приехали.

— И что ж налаживать-то у нас будете? — не унимался любопытный старик.

— Жизнь, — коротко ответил Лекарев

* * *

Разместились в гостиничных номерах. Привели себя с дороги в порядок и подготовились к завтрашнему дню. Выгладили свалявшиеся в сумках «камуфляжи», каждый пришил на рукав шеврон с изображением двуглавого императорского орла, покровительственно держащего на своих крыльях гербы земель и княжеств, входящих в державу, и с гордым словом «РОССИЯ», приготовили документы, упаковали вещи — ничего лишнего с собой не брать!

Собрались в одном номере. На Тирасполь уже опустились сумерки. Жара спадала. Под окнами гостиницы нес свои воды Днестр. На набережной гуляют пары, нарядные девушки. Мирная картина. Мирный город. Никакого ощущения близкой войны.

Взяв бинокль, Будунов вышел на балкон. А через некоторое время…

— Смотрите!..

Обернувшись, казаки увидели расширенные глаза Бориса. Голос его дрогнул.

— Там, — он показал рукой.

С высоты балкона, в слегка потемневшем Днестре увидели два распухших трупа. Покачиваясь на воде, они плыли мимо, куда-то вниз…

В номере пошли разговоры. Чувствовалось волнение. Все думали о предстоящем. На набережную идти уже не хотелось. Да и комендантский час скоро.

Хотя и не были особо голодными, но все же решили поужинать. И, как были в «камуфляжах», пошли в гостиничное кафе, уютно расположившееся на большой крытой террасе, оплетенной густой зеленью виноградной лозы и утопающей в благоухании роз. Посетителей было мало. Из колонок музыкального центра, стоявшего у барной стойки, негромко лились спокойные инструментальные мелодии Джеймса Ласта и Алекса Сильвани. Не до веселья — ведь идет война. В Приднестровье траур по погибшим в Бендерах.

Вошедшие расселись, с разрешения сдвинув столы, в углу зала у стены. Их новый облик в отлаженных, шуршащих новизной и свежестью текстиля «камуфляжах» вызвал удивленный и несколько растерянный взгляд официантки — миловидной женщины лет сорока, принимавшей заказ. А устремленные на них взоры и едва слышное шушуканье сгрудившихся у стойки работниц кафе, даже смутило казаков.

Попытки как-то скрыть в себе это смущение, да томившее душу тревожное ожидание завтрашнего дня и, видимо, волнения и впечатления последних часов, замечалось в каждом движении. Хоть и в полголоса, но оживленные разговоры, явные глупости и напускная серьезность, улыбки, приглушенные смешки и притаеная бравада — все смешалось.

Со стороны посмотреть, так вели они себя как «зеленые» пацаны-новобранцы, сбившиеся в стайку на сборном пункте военкомата… Несмотря на выпитое крепкое молдавское вино, хмель их никак не брал — нервы, господа, нервы…

Уже на выходе из кафе, к ним как-то неуверенно подошли несколько женщин — здешних работниц, спросили:

— Извините, ребята, вы из России?

Узнав, что не только из России, а с берегов воспетой поколением сибирской реки Ангары, глаза их засияли, вместив в себя и радость, и гордость, и надежду… Казалось, они так и говорят: «Мы верим. Вы нам поможете».

За тот день пребывания в Тирасполе, сколько таких глаз видели казаки!

— Значит, это про вас сегодня несколько раз радио передавало? Мы слышали. И куда вы завтра?..

Услышав слово «Бендеры», взгляд их резко изменился. На несколько секунд повисла тишина. Название этого города для женщин стало синонимом слову «ужас». Тут же принесли салаты, закуску, дали в номер добротного вина. Бесплатно.

— От всего сердца, — говорили они. — Храни вас Бог. Возвращайтесь!

Провожали так, как провожают идущих на верную смерть. А потом долго молча смотрели вслед. Казакам даже стало несколько не по себе.

* * *

В этом кафе они побывали еще раз уже много дней спустя.

Вадим часто вспоминал эти две, неотъемлемые встречи. В одном месте, но такие разные по смыслу и ощущениям.

Стоял такой же теплый вечер середины июля. Мимо барной стойки кафе к центральному свободному столу, уставшей поступью молча прошли военные, одетые в выцветшую, выгоревшую на солнце и, изрядно потертую форму с еле заметным камуфляжным рисунком. Яркими пятнами на форме выделялись лишь красно-зеленые, цветов флага Приднестровской Молдавской Республики, нашивки на груди да шевроны на рукавах с двуглавым орлом и ярко-красными буквами «РОССИЯ». Молча сели за стол.

Народа в кафе было гораздо больше, чем тогда. Оживленные молодые люди. Нарядные красивые девушки. А вот и военные — офицеры республиканской гвардии. В углу, сдвинув столы, большая компания отмечала какой-то юбилей. Из колонок лилась веселая музыка.

— Здравствуйте, молодые люди! Что будете заказывать? — услышали они рядом. Повернув головы, увидели ту же официантку, что была и в прошлый раз.

— Здравствуйте, — с улыбкой, тихим голосом сказал Вадим. — Мы очень рады вновь Вас видеть.

Официантка подняла глаза на своих клиентов и, беззвучно ахнув, чуть не задохнулась… Руки с блокнотом и ручкой медленно опустились.

— Это вы-ы-ы? — пораженно выдохнула она.

Казаки все встали.

— Мы.

Она задумалась, будто разыскивая кого-то взглядом, в котором были радость и сострадание, и что-то вспоминая. Обвела опаленные солнцем лица казаков, поседевшие шевелюры и открытые улыбки, заглядывая в бездну взора их совсем неулыбающихся, уставших глаз.

— Все?.. — тихо спросила она, и голос ее дрогнул, в уголках глаз блеснули слезинки.

— Все.

И тут она, закрыв лицо руками, разрыдалась. В мгновение казаки окружили ее, стараясь успокоить. А к ним уже спешили другие женщины — работницы кафе.

— Это же сибиряки! Вернулись!.. — радостно, как давно не видавшие своих родных, обняли и расцеловали их. — Живые!.. Ребята…, мы за вас Богу молились!..

Посетители кафе, разом повернулись, обескуражено замолчали. Из-за своего стола встали и подошли двое гвардейцев. Один из них, заинтересованно и пристально смотря, громко спросил, обращаясь к Лекареву:

— Извини, браток, это не тебя в Бендерах «Врачом» кличут?

— Н-н-нет, — с некоторой заминкой удивленно ответил Славка, — не меня. Меня вообще-то «Лекарем»…

— Ты?!.. Спасибо тебе, брат! — гвардеец схватил его в объятия. Оторвавшись и, держа руку на Славкином плече, повернулся к своему столу и громко скомандовал:

— Товарищи офицеры! — Офицеры за столом стали по стойке «смирно». — Друзья, это тот самый «Лекарь». А это, — он посмотрел на казаков, — как я понял, та самая группа «Филин»… Ура!

— Ура! Ура! Ур-А-А! — прокричали офицеры и, выйдя из-за стола, крепко пожали казакам руки…

Вся вилимская группа, только сегодня вышедшая из Бендер и завтра уезжающая домой, была, сказать что удивлена — ничего не сказать, была просто поражена и шокирована! Ну, ладно Славка — сколько жизней он спас, вовремя оказав раненным квалифицированную помощь! Он и сам не знает, сколько людей ему обязаны самым дорогим… А они-то чем заслужили такое внимание? Чем же прославилась их группа? Что же такого особенного они сделали? Ведь воевали, как все!