Татьяна Туринская - Прости, и я прощу

• Название: Прости, и я прощу
• Автор: Татьяна Туринская
• Жанр: Современные любовные романы

---

Но глупо она выглядела несколько позже, когда покидала кабинет начальника. Хоть бы один из их не слишком дружного коллектива сделал вид, будто занят работой. Нет же, все словно сговорились: смотрели на Катерину кто с удивлением, кто с наглой усмешкой, а кто и вовсе с презрением. Под их перекрестными взглядами ей хотелось провалиться сквозь землю. Казалось, все прекрасно понимали, что именно произошло в начальническом кабинете за плотно закрытыми жалюзи. И вместо того, чтобы расправить плечи и пройти к своему месту гордо, всем видом своим демонстрируя, что ничего особенного не случилось, Катя зачем-то украдкой вытерла губы, своим жестом лишь привлекая внимание к тому, что помада на них начисто отсутствовала.

Однако стыд стыдом, но и счастье свое прятать она тоже не смогла. Как ни старалась выглядеть серьезной, а глаза блестели, светились радостью. Голос стал до неприличия звонким, и ей было уже наплевать, кто из сослуживцев что понял. Было даже немножко смешно: глупые, они приняли ее за падшую женщину. Наверняка ведь подумали, что она таким образом решила умаслить нового начальника, сохранить свое место в штатном расписании. Никому невдомек, что они знакомы миллион лет, даже не просто знакомы, а ой как близко. Что в свое время Катя благополучно профукала шанс выйти за Сидорова замуж. Но это останется их маленьким секретом. И она невольно улыбнулась.

На мониторе вновь призывно замигал конвертик: "В вашем ящике одно новое сообщение". Дрожа от нетерпения, клацнула кнопкой мыши "Открыть". Надеялась, это Сидоров просит ее остаться после работы. Глупый, да зачем же просить, Катя ведь не меньше его хотела остаться наедине.

Однако послание оказалось от Светки: "Кать, ну что там? Пришли к какому-то соглашению?" Разочарованию не было предела. Ответила сдержанно: "Все нормально. Хотела уволиться, не получилось. Шеф переубедил. Говорит, еще не все потеряно, если захочу, смогу работать не хуже других". Щелкнула по кнопке "Отправить".

Светка прочла ее ответ, взглянула недоверчиво, но все же кивнула: мол, так и быть, будем считать, что я поверила. Хотя весь вид ее говорил об обратном. Но Катерину это в данный момент волновало меньше всего. Куда важнее был вопрос: почему он молчит? Мог бы позвонить, или прислать сообщение по электронной почте. Хоть как-нибудь дал бы понять: для него то, что произошло в кабинете — не ерунда, не мелочь, равноценная выеденному яйцу.

Но Сидоров молчал. Даже жалюзи не поднял, из-за чего Катя не могла его видеть. А ей так хотелось знать, чем он занят. Ей обязательно нужно было видеть его лицо, чтобы понять: важно ли для него было то, что произошло между ними, рад ли он их примирению. Пусть не звонит, не пишет — достаточно было бы видеть его, пусть со спины, ведь даже движения выдали бы его чувства. Если, конечно, они есть.

Есть, их не может не быть. Не могли они исчезнуть вот так, сразу и безвозвратно. А тогда, в тот момент, Сидоров был переполнен чувствами так же, как и сама Катерина, она это видела, ощущала каждой клеточкой дрожащего от предвкушения тела. И нетерпение его, и искреннюю нежность. И счастье. Его взгляд выдавал чувства с головой. Он был рад тому, что они остались наедине за закрытыми жалюзи. Вот только они ни о чем не успели поговорить, но на это у них еще будет время. И тогда-то уж Катя ему все расскажет. И про ошибку, и о том, как ей было плохо без Юры, о том, как все эти годы сожалела о произошедшем, как мечтала о встрече. А Сидоров расскажет ей о своих планах на будущее. О том, как думает жить дальше. О том, какое место в своей жизни отводит Катерине.

Время крайне медленно, но неумолимо подбиралось к шести. Народ стал потихоньку собираться домой. Самые смелые уже покинули офис, другие нерешительно поглядывали на закрытые жалюзи и решали дилемму: выйдет ли шеф до того, как стрелки разделят безликий циферблат на две равные половины или нет, стоит ли рисковать из-за нескольких минут, если у нового начальства столь крутой нрав — как бы не довелось потом расплачиваться за мелкие прегрешения в стиле Панелопиной.

Ленивая минутная стрелка наконец-то добралась до верхней риски, и даже самые нерешительные работники поднялись из-за столов и начали торопливо натягивать куртки да пальто. Лишь Катерина по-прежнему сидела за столом, изображая крайнюю степень занятости. Старательно набирала на компьютере текст стандартного письма-предложения, перечисляла потенциальным клиентам выгоду от сотрудничества со своей фирмой, зарекомендовавшей себя за много лет только с лучшей стороны. Печатала на память, потому что пользовалась одним и тем же текстом несколько лет кряду, лишь дополняя его время от времени каким-нибудь новым оборотом. В сущности, в памяти компьютера имелся шаблон письма-предложения, и не было ни малейшей необходимости сочинять что-то новое, но ей ведь нужно было чем-то оправдать свою задержку. Вроде бы и не маленькая, прекрасно понимала, что этой уловкой она никого не обманет, что буквальной каждый видит насквозь ее истинные мотивы и устремления. Но не могла же Катя просто развалиться на стуле и откровенно поджидать, когда последний сотрудник покинет помещение, и она печатала и печатала, удаляла текст, и снова набирала его, до тех пор, пока офис не опустел. Даже Светка ушла, слегка кивнув на прощание, сообразила, что подруга, видимо, домой соберется еще очень нескоро.

Сначала Катя не могла дождаться, когда же, наконец, она сможет вновь остаться наедине с Сидоровым. Теперь же, когда никто, казалось бы, не препятствовал ей в этом, она не могла сдвинуться с места. Тело стало тяжелым, неловким, словно чужим. А еще было чуточку обидно, что первый шаг ей придется делать самостоятельно. Ну почему он такой? За все время, прошедшее с той минуты, как она покинула его кабинет, он не сделал ни единой попытки связаться с нею, или хотя бы встретиться взглядом. Мог бы хоть намекнуть: останься, ты мне нужна, я хочу тебя видеть. Но нет, даже жалюзи раскрыть не удосужился. И теперь, когда они остались в офисе вдвоем, он опять не выходит из кабинета, словно боится встретиться с нею взглядом.

Вдруг Катерину пронзила мысль: а что, если он сожалеет о произошедшем? Именно из-за этого и спрятался в своей конуре с евроремонтом. Быть может, он казнит себя за то, что на несколько томительных минут забыл о жене. В самом деле — это Кате ничего не стоило броситься в Юрины объятия, она ведь одинока, а ему каково? То, что он отвернул от нее фотографию, еще не доказывало, что с тою же легкостью он забыл о существовании семьи. Хотелось бы надеяться, что в большей степени он переживал за сына, а не за жену.

Прошло минут десять. Катя так и не нашла в себе сил сдвинуться с места. Решила ждать, когда Сидоров покинет, наконец, свое убежище. И тогда они поговорят, прояснят ситуацию. Она должна ему все рассказать о прошлом, о том, почему в ее жизни появился Ковальский. А Юра разберется с настоящим — Катерина не будет задавать ему никаких вопросов, тем более главного, про рыжую. Она будет его ждать, сколько потребуется. Она просто будет рядом.

Стеклянная дверь резко распахнулась, и Сидоров покинул свое убежище. Катя было обрадовалась, затрепетала от предвкушения счастья — вот он, победный миг, она вернула свою пропажу. Пусть еще не до конца, пусть на пути в светлое будущее пока что имелись помехи в виде жены и сына, но ведь она уже встала на заветную дорожку, ведущую в рай. Однако Юра почему-то был одет в короткую светло-коричневую дубленку, и в Катиной голове тут же мелькнуло: должно быть, специально подбирал, чтобы выглядеть в тон своей рыжей.

Увидев Катерину, Юра словно наткнулся на невидимое препятствие: резко остановился, брови его хмуро сошлись на переносице, и он снова стал Сидоровым-начальником, строгим и таким неприятным. У Кати похолодело внутри: что с ним, почему он снова стал чужим? Ведь всего два часа назад все было иначе.

Его растерянность длилась лишь несколько секунд. Юра очень быстро взял себя в руки. То ли кашлянул, то ли снова крякнул, но в этом звуке Кате почудилось недовольство. Размашистым шагом подошел к ее столу, воззрился на нее отчужденно:

— Ты… Извини, я спешу. Мебель должны привезти, жена сама не справится с грузчиками. Я даже до метро тебя не могу подбросить — мне в другую сторону.

Катя опешила. Не такого разговора она ожидала. Почувствовала, как к щекам прилила кровь, и резко опустила голову — не хватало, чтобы он увидел, как она покраснела. Хотелось, чтобы он скорее ушел, но Сидоров почему-то все стоял и стоял над душой, а ведь сказал, что спешит.

— У меня действительно мало времени, — подтвердил он ее мысли. — Извини, Катя. Я должен закрыть офис.

Ах, да, вот чего он ждал. Его вовсе не интересовала ее реакция, он просто не мог уйти первым. Ну что ж, все предельно ясно. Вот теперь не осталось никаких вопросов. Катерина встала, быстро накинула дубленку, схватила сумку, шарф, и покинула помещение. Сидоров незамедлительно проследовал за нею, закрыл дверь, и, бросив нейтральное "До завтра", быстрыми шагами проследовал к лестнице. А Катя все возилась с шарфом, с непослушными слишком крупными пуговицами дубленки…