Татьяна Туринская - Прости, и я прощу

• Название: Прости, и я прощу
• Автор: Татьяна Туринская
• Жанр: Современные любовные романы

---

— А, вот оно что, — ей показалось, что Сидоров облегченно вздохнул. — Ну, тогда…

Катерина прервала его на полуслове:

— Тогда тебе пора. Тебя ждут, Юра. У тебя жена красавица, очаровательный сын. Иди. Я не хочу, чтобы она снова искала тебя у меня. Я не люблю, когда со мной разговаривают свысока. Мне не нравится, когда меня упрекают в том, что я забираю отца у ребенка. Я, Сидоров, не желаю больше видеть твою рыжую. Эту глупую бумажку я действительно написала в минуту слабости, а на самом деле я тебя никогда не…

На сей раз ее прервал Сидоров:

— Постой. Что значит: "не желаю больше видеть"? Что значит: "искала"? Она что, приходила к тебе?

Он выглядел настолько уязвленным, что Кате стало обидно.

— Да-да, голубчик, попался — супруге все известно о твоих похождениях. Видимо, она у тебя не последняя дура, раз скрывала это от тебя. И мне не стоило говорить. Но слово не воробей. Да, Юра, твоя рыжая приходила ко мне, устроила допрос по всем правилам. Я, конечно, как могла, отрицала, но она все прекрасно поняла.

Тот едва заметно кивнул, выражая понимание:

— И из-за нее ты…

Катя энергично возразила:

— Нет, Юра, не из-за нее. Из-за вашего с ней сына. На твою рыжую мне плевать, но я не хочу, чтобы твой сын по ночам вскакивал с криком "Папа!", не хочу, чтобы он страдал, как Ольгин — помнишь, ты мне рассказывал. Не хочу.

— Так ты поэтому…

Сидоров вдруг рассмеялся. Странно, нелепо, жестоко, и к тому же в совершенно неподходящем для этого месте. Хлопнул себя по коленке, повторил:

— Поэтому!

Катерина резко прервала его:

— Поэтому. Успокойся. Ты ведешь себя, как красна девица, того и гляди впадешь в истерику.

Тот снова засмеялся. На сей раз его смех показался Кате почти естественным.

— Ох, Катька-Катька…

Как всегда от его "Катька" по ее телу пробежала теплая волна, и в голову закрались совершенно неуместные мысли.

— А знаешь, — он вдруг снова стал серьезным. — Он ведь действительно вскакивает по ночам.

— Кто? — удивилась Катерина. — Ольгин сын? Или твой?

Сидоров улыбнулся:

— Он у нас один на двоих. Ольгу муж бросил, сволочь, а страдает больше всех Ромка. Я его опекаю, как могу, а ему отца подавай.

Катя не поняла:

— А причем тут Ольгин?

— Так другого-то нету!

Он смотрел на нее с таким весельем и задором, что Катя и вовсе запуталась:

— Как же нету, а на фотографии?

— Это Ромка и есть. Ольгин Ромка, мой племянник.

У Катерины словно гора с плеч свалилась. Она обмякла, в носу защипало, глаза немедленно наполнились слезами. У него нет сына, а несуществующего ребенка нельзя сделать несчастным. Ну а жена… Что ж, она ведь сама сказала, что сможет найти другого мужа. Значит, у Кати развязаны руки.

Она посмотрела на Сидорова и несмело улыбнулась. Однако он не ответил на ее улыбку, вдруг посерьезнел:

— Вот только я не понимаю, зачем к тебе приходила Лида.

Катя машинально кивнула, и лишь после этого сообразила: и правда, зачем? Зачем она просила не причинять вреда ребенку, которого нет? Растерянно пожала плечом:

— Наверное, боится потерять тебя. Кому понравится, когда муж заводит любовницу?

Сидоров пропустил ее слова мимо ушей:

— Странно… Это не было предусмотрено контрактом…

— Контрактом? — переспросила Катя. Слово это для нее имело узко направленный характер и могло касаться только работы, а вовсе не семьи. Лишь в последний момент сообразила, добавила с легким вздохом: — А, брачным…

Тот коротко хохотнул:

— Катька, ты неисправима! — и тут же посерьезнел: — Нет, не брачным. Рабочим. Как тебе объяснить? В общем, Лида…

— Рыжая, — вставила Катя, не желая слышать имени соперницы, пусть и законной супруги любимого человека.

Сидоров согласился:

— Пусть рыжая. Так вот, она мне… ну, скажем, не совсем жена.

— То есть?

Он чуть заискивающе улыбнулся: дескать, не стоит обижаться на мою безобидную выходку.

— Понимаешь, она мне нужна была, как якорь. Чтоб не забыть план к чертовой матери, едва увидев тебя.

— План? — растерялась Катерина. — Какой план? Ты о чем?

Юрий немного замялся, чуть скривился, виновато уставившись на собеседницу:

— Ну… это… мести. План мести. Мстить я приехал. Тебе…

— Мстить?!

Кивнул и отвел взгляд в сторону. Резко повернулся к ней, ответил возмущенно:

— Мстить! А ты как хотела? Я ж тебя все это время ненавидел! Мне из-за тебя пришлось уехать в Москву. Думаешь, мне там сильно хорошо жилось? Особенно первое время. Голодный, неприкаянный. Утрирую, конечно — у меня были деньги, я ж на свадьбу сколько откладывал, и вообще собирался своим делом обзаводиться. Но все равно — представляешь, каково одному в чужом городе? Да еще зная, что ты в это время со своим Ковальским…

Упоминание о бывшем муже ее даже не покоробило. Только фыркнула презрительно:

— Нашел к кому ревновать. Неужели ты не понял, что я за него только назло тебе вышла? Если хочешь знать, я вообще за него не собиралась. Уверена была — ты не позволишь. Хотела позлить, а ты взял да уехал. Вот я тебе назло и вышла. Вернее, не столько даже вышла, сколько сходила замуж — мы ж разбежались через три месяца. Да и те три месяца — подвиг. Дурак ты, Сидоров.

Вспомнив прошлое, Катя пожалела себя. Так стало обидно: чего, спрашивается, мучилась? Кому что доказала своим "назло"? Только себе хуже сделала. А все почему? Кто виноват? Сидоров, только Сидоров.

Она встала и прошла в комнату. Села на краешек разложенного дивана, взяла пульт от телевизора, и принялась зачем-то переключать каналы. Юра вслед за нею покинул кухню. Присел рядышком, приобнял ее. Катя не стала отстраняться, но всем своим видом демонстрировала обиду и независимость.

— Я знал, что назло. Но от этого было не менее обидно. Я не хотел делать первый шаг, и от тебя его не дождался. Боялся, что на твоей свадьбе не сдержусь, наделаю глупостей, вот и уехал.

Катерина брезгливо сбросила его руку:

— А теперь приехал мне мстить за это. Хорош!

Тот виновато кивнул.

— И в чем состояла твоя месть? — продолжила она, глядя на экран, но видя там лишь мелькающие картинки.

Сидоров растерялся:

— Так… вот. Узнал, где ты работаешь, договорился с Шоликом об аренде фирмы на месяц-другой — он только обрадовался, незапланированный отпуск зимой.

Из всего сказанного Катерина уловила только одно слово:

— Аренде? Об аренде? Так ты ее не купил?

— Нет, конечно! Зачем она мне нужна — я продуктами питания занимаюсь, зачем мне ваши стройматериалы? Впрочем, можно попробовать, тоже ходовой товар.

С каждым словом ситуация не прояснялась, а лишь запутывалась еще больше.

— Подожди, постой! — воскликнула Катя. — Какой товар, какие продукты? О чем ты вообще говоришь?!

Он посмотрел на нее непонимающе. Хотел было пояснить, потом передумал. Воскликнул:

— Катька, о чем мы с тобой говорим?! На что мы теряем время? Мы выяснили главное — я люблю тебя, ты любишь меня…

— Не люблю, — из чистого упрямства возразила Катерина.

— Любишь, — отмахнулся Сидоров и продолжил: — Так какого черта мы теряем время? На что нам все эти разборки? Два дурака, наделали в молодости ошибок и никак не можем их друг другу простить. А главное, отказываемся понять, что виноваты-то оба! Ты, дура, не поняла шутки. Я, дурак, не понял твоего хода конем, и вместо того, чтобы не допустить этого хода, спокойно позволил тебе выйти замуж за Ковальского. Может, хватит?

Он отобрал у нее пульт, отбросил его подальше на диван, в сторону подушек, повернул Катерину к себе за плечи. Требовательно посмотрел в глаза:

— Может, хватит? Тебе не надоело играться?

Та отвернулась, пробурчала под нос:

— По-моему, это ты все еще не наигрался. Придумал какую-то месть, изображал начальника. И кто такая твоя рыжая, наконец? О каком контракте ты говорил?

— Об обыкновенном. Она — актриса. Я нанял ее, чтобы она исполняла роль моей жены.

Катя внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, шутит он или нет. По всему выходило — говорит серьезно. На всякий случай высказала сомнение:

— Ага, актриса. Рассказывай! В такой-то шубе! Врешь ты все, Сидоров. Сам же сказал — мстить приехал. Вот и мстишь теперь, сказки рассказываешь. Чтобы я купилась на твои рассказы, растаяла, а ты мне потом бац по башке: получи по заслугам, родная! Нет уж, Юрий Витальевич, не верю я вам. То у тебя сын, то у тебя даже жены нет, одни актисульки кругом…

Он не стал ее переубеждать. Несмело коснулся ее губ своими, словно бы испрашивая разрешения: "Ты не возражаешь?" Катерина не возражала. Но и падать в его объятия не спешила, все еще была напряженной. Резким движением — Катя даже не успела возмутиться — Сидоров снял с нее свитер и повалил на диван. Она начала было сопротивляться, но, ощутив на обнаженном теле его теплые руки, перестала, позволив себе окунуться в блаженство. Его несмелость улетучилась без следа — целовал жарко, жадно, торопливо освобождая ее тело от остатков одежды. Катя хотела ему помочь, рвала ремень из-под пряжки непослушными пальцами, но своими движениями лишь мешала: руки их без конца путались, цеплялись друг о друга, и она решила предоставить все хлопоты ему. В конце концов, он ее мужчина, он ее начальник, пусть и бывший — ему и карты в руки. Сама лишь замирала периодически от особо удачных прикосновений Сидорова.