Симона Берто - Эдит Пиаф

• Название: Эдит Пиаф
• Автор: Симона Берто
• Издательство: Культура и традиции
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-86444-036-1

Книга воспоминаний сводной сестры Эдит Пиаф Симоны Берто — это взволнованный, увлекательный рассказ о великой певице Франции. Словно кадры фильма, проходят перед читателем яркие эпизоды полной драматических коллизий судьбы: Эдит Гассион, малышка Пиаф, чьей консерваторией стала улица, принесшее удачу знакомство с «папой Лепле» — «Крестным отцом» певицы, стремительное восхождение по ступеням артистического Олимпа, талант, покоривший мир.

Певица, страдающая и счастливая на сцене и в жизни, ее Париж и ее Франция, друзья и возлюбленные, ее песни…

«Я прожила две жизни, — утверждала Эдит Пиаф. — Я не жалею ни о чем».

---

Я была счастлива. Подавала ей шпильки, бигуди, баночки с кремом, слушала ее с ощущением блаженства и полной безопасности. А мир у нас под ногами был так же надежен, как Везувий во время извержения.

Выйдя из ванной, я увидела на стуле у стены китайца, а в кровати — человека в шелковом халате, читавшего газету. Я подумала: «Не может быть, у нее их двое: желтый и белый!» Но не успела ничего произнести, как Эдит сказала:

— Момона, это Поль Мёрисс, он живет с нами, а это Чанг, мой повар.

Поль с недовольным видом встал.

— Если бы ты меня предупредила, Эдит, я бы надел пиджак.

Господи, пиджак! Он, наверное, ненормальный! Что касается повара, я не верила своим ушам. Здесь же не было кухни! Чанг встал, взял кошелку с провизией, стоявшую у его ног, и прошел в ванную. Ну, конечно, это же так просто! Он клал на ванну доску и готовил пищу на плитках. Его фирменным блюдом был бифштекс с жареным картофелем!

— Ну, что ты на это скажешь? Повар-китаец — это производит впечатление! И большая экономия!

На этот счет у меня не было иллюзий. «Экономное» хозяйничание Эдит обходилось всегда очень дорого!

— Момона, я сняла тебе комнату рядом с нашей. Пойдем посмотрим и распакуем твой чемодан.

Поль нагнулся и взял чемодан.

— Я отнесу. Вы позволите называть вас Симоной? Эдит мне столько о вас говорила!

Краем глаза я видела, что Эдит мне подмигивает: «Ну, что? Ты когда-нибудь такое видела?»

Распаковать чемодан было делом минуты. У меня почти ничего не было.

— Ясно, — Сказала Эдит. — Будешь брать у меня все, что тебе нужно.

У нас были одинаковые размеры.

— Как ты находишь Поля?

— Потрясающе! Отнес мой чемодан! Лежит на постели в шелковом халате, я думала, такое бывает только в кино.

Вечером Поль пригласил нас ужинать, как он выразился. Он подставил нам стулья, подождал, пока мы сели. Положил себе на колени салфетку. Мы замирали от восторга. Было видно, что Эдит к этому еще не привыкла. А я думала: «Это чересчур. Парень перебирает». Казалось, больше того, что нам вбил в голову Ассо, ничему выучиться нельзя, а оказалось, можно, и еще очень многому… Я чувствовала себя не в своей тарелке, боялась сделать что-нибудь не так за столом. Он же был абсолютно свободен. Чувствовался опыт поколений. Он выглядел роскошно, однако мне показался скучным. Я часто завидовала Эдит, мне нравились ее мужчины, я считала, что у нее есть вкус. Но на этот раз я не понимала. Я была не права. Права была Эдит, Поль дал ей то, чего ей не хватало: класс!

Когда к нам подошел официант и спросил, что мы желаем, Эдит сказала: «Я бы съела…» Поль бросил на нее уничтожающий взгляд и сказал: «Мадам вы подадите то-то и то-то…» — И он прошелся по меню, а в заключение сказал: «А теперь пришлите метрдотеля по вину». И недовольным тоном упрекнул Эдит:

— Ты прекрасно знаешь, что в ресторане женщина выбирает, но заказ официанту делает мужчина. То же и с вином, его заказываю я, но даю попробовать тебе.

Этого мы никогда не слыхали. Да, веселенькая жизнь нам предстоит!

Реймон не знал, что у него уже есть замена. Эдит думала, что когда солдат уходит на войну, то это надолго. Но у мобилизованных бывает отпуск. У меня из головы не выходила мысль о том, что Реймон может появиться.

— Слушай, Эдит, а что ты будешь делать с Ассо?

— Оставлю его только для песен.

— А если он не захочет?

— Не задавай глупых вопросов. Никогда никто не оставался со мной, если я этого не хотела.

Легко сказать! Хоть это так и было, но разрывы часто проходили трудно. Чего только я не насмотрелась!

Как я и предполагала, Реймон вскоре прибыл в увольнение. Вошел без стука — он ведь приехал к себе домой. Первая неприятность — увидел меня.

— Ты вернулась?

— Как видишь.

— Она тебя позвала?

— А как ты думаешь?

— Где она?

— Не знаю.

Мне да не знать! Эдит была в соседней комнате с Полем.

— Послушай, Реймон, хочешь принять ванну? После казармы очень освежает.

— Ты что, смеешься надо мной? Ты знаешь, где она?

— Нет. Могу пойти поискать. Где-нибудь поблизости.

— Вижу, взялась за старое. Вовремя я вернулся.

— Ах, так ты вернулся? Тогда один совет: не суетись.

Я хотела, чтобы он рассердился и стал орать на меня. Тогда бы Эдит его через стенку услышала. Так и получилось. Она вошла в комнату и вместо приветствия набросилась на него.

— Что ты кричишь? Если ты пришел за своими вещами, забирай и сматывайся.

— Что это значит, Диду?

— Никаких Диду, ни Диди, ни Эдит. С меня хватит. Сыта по горло. А ты что тут делаешь, Симона? Нечего тебе слушать. Мотай за стенку.

Реймон уцепился:

— А что там за стенкой?

— Комната Симоны, а что? Это тебя касается?

— Еще бы! У нее теперь отдельная комната? Вы вместе не спите?

— Послушай, я тебя не спрашиваю, с кем ты спишь! Ты уехал, скатертью дорога!

— Меня призвали в армию!

— Ну и оставайся в ней! Во всяком случае, отсюда катись! Тебе здесь делать нечего!

Когда я выходила, от крика звенело в ушах.

Поль спросил меня:

— Это Реймон Ассо?

— А разве не слышно?

— Да, несколько излишне громко.

Через некоторое время Поль оделся и ушел. Одним стало меньше.

Они ссорились целый час. Потом в соседней комнате стало тише. Я слышала, как Эдит плакала и говорила голоском маленькой девочки:

— Ты поверь, Реймон, тебе досталось лучшее, что во мне есть. Ты навсегда останешься для меня близким человеком. Я тебя никогда не забуду.

— И все-таки, девочка, ты не должна была так со мной поступать. Ведь я был в армии.

Мне был жаль Реймона. Я ставила себя на его место. Не так весело прибыть в увольнение и застать жену с другим в своей же постели. Теперь они говорили совсем тихо. Он, вероятно, давал ей последние наставления в отношении ее профессии.

Я задремала, как вдруг дверь распахнулась. На пороге стоял Реймон.

— Ты довольна? Добилась своего?

Я зажмурилась, раздался звук, но не пощечины, а захлопнутой двери.

Впоследствии они снова встречались и стали добрыми друзьями. Но если Эдит держалась как ни в чем не бывало, Реймон не мог с ней быть прежним. Он чувствовал, что для нее он только автор песен, которые она либо берет, либо отвергает.

В тот день, когда он ушел, у меня сжалось сердце — ведь все-таки была война… и его могли убить!

Он умер двадцать девять лет спустя, в 1968 году, через пять лет после смерти Эдит, почти день в день. Это произошло в больнице, на шестьдесят девятом году жизни. Последнее, что он написал дрожащей рукой, было предисловие к только что вышедшей пластинке Эдит с неиздававшейся до сих пор песней «Человек из Берлина». Он снова занимался делами своей «девочки». За несколько часов до того, как уйти навсегда, Реймон продолжал говорить о ней с теми, кто был возле него: «Эдит всегда меня просила: «Никогда не оставляй меня одну!»

Бедный Реймон, он цеплялся за эту фразу, которую Эдит говорила всем, кого она любила настолько, чтобы в какой-то момент желать, чтобы они оставались с ней всегда. Он верил ее словам. И добавлял: «Она была права. Я должен был все выдержать, несмотря ни на что и ни на кого. Если бы я был с ней, я бы смотрел за ней. Я не дал бы ей умереть в возрасте, когда она должна была достигнуть самого большого успеха… Ей надо было выступать только в сопровождении концертного рояля, а не с этими большими оркестрами и хорами…»

Подумать страшно, что, умирая, Реймон все еще жил жизнью Эдит, хотел давать ей советы, руководить.

Реймон не всегда хорошо относился ко мне, но я его уважала. Когда в тот день он ушел, ссутулившись в солдатской шинели, мне стало больно. Быть может, потому, что мы принадлежали к одной породе. А с Полем у меня все время было ощущение, что я нахожусь при дворе Людовика XIV… Что идет спектакль.

В тот вечер Эдит, как всегда, выступала. Когда мы вернулись домой, Поля еще не было. Вероятно, это было результатом посещения Реймона. Эдит начала возмущаться:

— Если он собирается играть со мной в прятки, то доиграется! Нашел время ревновать, когда я выставила Реймона! Радость моя, я тебе покажу!

Не успела она договорить, как дверь открылась и появился Поль. Вошел, как в дорогой ресторан, с вежливой и официальной улыбкой.

— Милая Эдит, я прошу у тебя прощения за небольшое опоздание, но мне нужно было побыть одному, чтобы кое-что обдумать. Так вот, я считаю, что ты не должна жить на Монмартре. Здесь для тебя не то общество. У тебя тут могут быть неприятные встречи, это не годится. С таким именем, как твое, нужно жить в районе Этуаль.

Вернуться с этим домой после сцены, свидетелем которой он был днем? Снимаю шляпу! Вот это класс! Власть его над Эдит заключалась в том, что он ее постоянно удивлял.

— Конечно, очень мило и забавно держать повара-китайца в отеле, но он скорее будет на своем месте в квартире, и ты, кстати, также.