Дуглас Боттинг - Джеральд Даррелл. Путешествие В Эдвенчер

• Название: Джеральд Даррелл. Путешествие В Эдвенчер
• Автор: Дуглас Боттинг
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

На рифе царило разнообразие не только красок, но и форм. Джеральд увидел рыб, ощетинившихся иглами, как ежи, у других были рога, как у коров, третьи напоминали коробки или ленты. Ему виделись арфы, топо­рики, бумеранги, птицы. «Мы были похожи на детей, попавших в огром­ный магазин игрушек, — писал Джеральд. — Мы плавали среди кораллов, постоянно указывая друг другу на нечто удивительное. Повсюду шныряли разноцветные рыбки, плавно огибая величественные, многоцветные корал­ловые скульптуры. Природа способна создавать чудеса, которым мог бы позавидовать Голливуд».

Они покинули эту подводную Аркадию, чтобы устроить рождествен­ский обед. Насытившись индейкой и запив ее шампанским, все снова вер­нулись в подводный рай. Лишь поздно вечером они наконец-то решились покинуть этот сказочный островок. Вечернее небо было нежно-зеленым. Их тела обгорели на солнце, кожа задубела от выступившей на ней соли, головы кружились. И внезапно их глазам предстала удивительная картина. «На небе внезапно появились тысячи мерцающих звездочек, — писал Дже­ральд. — Когда мы подплыли ближе, оказалось, что это крылья голубей пролива Торреса, которые возвращались к своим гнездам. Белые птицы проносились по зеленому небу, мерцая, словно звезды».

Джеральд мечтал еще раз встретить Рождество на Большом Барьерном Рифе. И хотя это ему не удалось, он навсегда сохранил в своем сердце эту удивительную морскую страну чудес. Неудивительно, что он решительно выступил против планов добычи нефти на Рифе. Хотя австралийское пра­вительство уделяет много внимания защите окружающей среды, местные политики (как, впрочем, и политики во всем мире) готовы были пойти на все ради выгоды. «Средний австралиец, — писал Джеральд в письме, на­правленном в мельбурнскую газету, — понимает, что он живет на самом удивительном и биологически неповторимом континенте мира. Он осозна­ет необходимость сохранить то, что у него есть, пока не стало слишком поздно. К сожалению, местные политики проявляют удивительное невеже­ство и готовы пожертвовать всем ради овец, опалов, полезных ископаемых и всего того, что сулит быструю прибыль… Охранять окружающую среду в таких условиях нелегко. Нужно просвещать политиков, чтобы они не вели себя, как неразумные дети».

Из Квинсленда Дарреллы направились на север Австралии. В марте 1970 года, незадолго до отплытия, Джеральд писал на Джерси:

«Это письмо я пишу в Элис Спрингс. Температура достигает 104 граду­сов в тени, если эту тень удастся найти. Путешествуя на машине, мы смог­ли почувствовать красоту и безграничность этой страны. Я пребываю в твердой уверенности, что Австралия — самый удивительный и прекрасный континент на нашей планете. Нам посчастливилось познакомиться с при­родой Австралии. Мы видели карликовых белок-летяг не крупнее грецкого ореха и рыжих кенгуру ростом со взрослого мужчину, удивительного утко­носа и почти столь же необычного зеленого горного опоссума, величествен­ных клинохвостых орлов и огромных какаду, крохотных колибри и разно­цветных попугаев».

Но восхищала Даррелла не только природа Австралии. Огромное впе­чатление на него произвели австралийцы, многие из которых стали члена­ми его Фонда. «Эти люди готовы способствовать сохранению не только удивительной фауны своего континента, но и прекрасных ландшафтов, среди которых они живут».

В начале мая 1970 года Джеральд, Джеки, Саранна Калторп и Энн Пи­терс вернулись на Джерси. Спустя некоторое время Джеральд обедал со своим лондонским издателем. Он собирался писать книгу об Австралии и даже придумал название: «Путешествие в страну Оз с тремя Шейлами».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ПРЕОДОЛЕНИЕ: 1970-1971

В 1970 году жизнь Джеральда понемногу стала приходить в норму. Он сумел преодолеть последствия нервного срыва, хотя еще не смог полностью вернуться к работе. Он попытался сократить потребление виски и курение (теперь Джеральд пытался курить, не затягиваясь). Чтобы преодолеть стресс, он стал заниматься йогой. Джеральд рано поднимался, выпивал чашку чая, а затем усаживался на пол в позе Будды. Он был не просто по­хож на Будду, он действовал, как Будда, оставаясь неподвижным, а затем приступая к выполнению упражнений — принимая позы лотоса, кобры, стоя на голове. Если бы не йога, как признавался он сам, ему бы не справиться с нервным срывом. Йога спасла ему жизнь. Упражнения способст­вовали расслаблению, как физическому, так и эмоциональному, что было особенно важно. Йога, говорил Джеральд приятелю, это идеальная жена — «нужно просто попросить о том, что ты хочешь от нее получить». Если бы была его воля, он бы ввел обязательные занятия йогой в школах.

Джеральд редко занимался физическими упражнениями. Он не любил физическую активность. Когда этот путешественник и зверолов попадал домой, он мог сутками сидеть в своем кресле за письменным столом, делая в день не более пятидесяти шагов. Хотя в душе он был кочевником, более всего его привлекал сидячий образ жизни и небольшие домашние радости. «Я обожаю готовить, — повторял он снова и снова. — Это так успокаива­ет. Счастье для меня — собрать восемь человек за обеденным столом и при­готовить для них восхитительное блюдо». Джеральд был настоящим гурма­ном. Его не терзали моральные угрызения из-за того, что он поедает мясо, рыбу и дичь. «Разумеется, я люблю лосося, — смело заявлял он, — если, конечно, это не последний лосось». «Нельзя быть сентиментальным и со­держать зоопарк, — писал Даррелл. — Вам все равно придется кормить животных животными. Можете вы себе представить льва, питающегося собачьими галетами?»

В свое время Джеральду довелось попробовать множество экзотиче­ских созданий: игуану («отвратительно»), крокодила («невкусно»), гиппо­потама («еще более невкусно»), питона («словно жуешь туалетную бума­гу»), камышовых и мешотчатых крыс («очень нежное и вкусное мясо»), медвежью лапу («восхитительно»), бобра («испытание для органов чувств»), дикобраза («замечательное мясо для запекания или копчения»), гуанако («довольно вкусно, но во второй раз пробовать не хочется»), пака («очень нежное мясо»), лошадей («если правильно приготовить, очень вкусно»), чаек («больше никогда!»), фазанов («жирные и сочные»), пин­гвинов («ужас!»), черных лебедей («очень вкусно») и грачей («замечатель­но!»), не говоря уже об анакондах, яйцах страусов эму, морских угрях, термитах, саранче и многом, многом другом.

В зоопарке Джеральд обычно ограничивался разнообразными карри, поскольку повседневная суета не оставляла времени на изысканные куша­нья. Во Франции же, где он мог немного расслабиться, Джеральд предпо­читал роскошную, классическую французскую кухню — с кальвадосом и сливками, коньяком и кровью, калориями и холестерином: заяц в вине с оливками, перепела, тушенные с изюмом и орехами, маринованная олени­на. Такую пищу Джеральд называл «сексуальной». «Путь в девичью спаль­ню, — заметил он однажды, — лежит через желудок ее хозяйки».

Джеральд любил развлекаться, хотя лишь на собственных условиях. На вечеринках он чувствовал себя неловко, расслаблялся только у себя дома. В Лондоне он чаще всего посещал ресторан Берторелли, приглашая с собой Теодора Стефанидеса, Пегги Пил, Питера Булла и Алана Томаса с женой. Во Франции его гостями был Лоуренс со своим другом, Дэвид Хьюз и Май Цеттелинг, скульптор Элизабет Фринк с мужем, сосед-художник Тони Дэниелз. На Джерси его навещали только самые близкие друзья и коллеги по зоопарку. Частыми гостями были Сэм и Кэт Уэллер, Джереми Маллинсон, Джон Хартли, а позднее Саймон Хикс и Тони Оллчерч. Мал­линсон, Хартли, Хикс и Оллчерч стали особенно близки Джеральду. Он называл их «мальчиками», чем повергал в смущение. «На Джерси, — пи­сал Питер Гроуз, перешедший на работу в лондонский офис агентства Кер­тиса Брауна и ставший постоянным агентом Джеральда, — Джерри нико­гда не приглашал к себе новых людей, предпочитая ограничиваться теми, кто был ему хорошо знаком. Если вы задерживались в поместье, то каж­дый день за обедом видели одних и тех же людей. Джеральд устраивал рос­кошные обеды с королевскими порциями мясных блюд. У него были близ­кие друзья, а во время путешествий этот круг менялся. Более всего он лю­бил окружать себя женщинами. В окружении женщин он чувствовал себя как рыба в воде и ухитрялся одновременно флиртовать со всеми».

Джеральд был очень щедр, и щедрость его не знала границ. Он пригла­шал своих друзей в лучшие рестораны, заказывал самые дорогие блюда и вина, платил за все из своего кармана. Его щедрость не была показной. Так он проявлял свою любовь и дружбу. Когда его агент по вопросам кино и телевидения Дик Огдерс попал в больницу, Джеральд послал ему две бу­тылки шампанского, чтобы «поддержать старого пьяницу». Когда его быв­шая секретарша Дорин Эванс, ставшая стюардессой, попала в катастрофу, Джеральд сделал ей необычный подарок — огромного скарабея, навозного жука, которому поклонялись в Древнем Египте, оправленного в золото. Он сам поймал этого жука на Корфу и заказал оправу специально для Дорин. Рождество и дни рождения в семье Дарреллов отмечались очень торжест­венно. Джеральд обычно сам писал и рассылал приглашения, часто изобра­жая на них животных или себя с Джеки.