Тонино Гуэрра - Пылевая буря (фрагменты)

• Название: Пылевая буря (фрагменты)
• Автор: Тонино Гуэрра
• Жанр: Проза

---

В День поминовения усопших эти хиппи молча прошли в общей толпе по улицам Нью-Йорка. Целый лес шагающих ног и такси с зажженными средь бела дня фарами. Хиппи вместе со всеми видели пятьдесят тысяч черных воздушных шаров, взмывших в небо над Нью-Йорком. Каждый шарик в память американского солдата, погибшего во Вьетнаме.

Потом они вернулись к себе домой, на болото. А через неделю заметили, что горизонт заволокло черное облако, которое движется в их сторону. Казалось, летит туча птиц или саранчи. На самом же деле это были черные шары, принесенные ветром из Нью-Йорка. Несмотря на солнечный день, вся округа погрузилась в темноту, а от влажности шары стали спускаться на землю. Никто не решился поднять хоть один упавший шарик. Даже дети. Весь этот день и весь следующий потрясенные люди смотрели на дождь черных шаров. Но понемногу из них стал выходить воздух, словно это был последний вздох погибших на войне.

Вся земля покрылась сморщенными пузырями. На третий день их собрали и закопали в землю. А после этого часа три пели погребальные псалмы.

ДВА СЕРОГЛАЗЫХ НЕЗНАКОМЦА

На площади Святого Марка сорокалетний француз кормит голубей. Кукуруза в пакетике кончается, и тут к нему подходят два странных типа неопределенного возраста (от тридцати до шестидесяти) и каких-то балахонах, развевающихся на ветру. Они предлагают французу новые пакетики, и он машинально берет их, забыв, что кукурузу можно купить у бродячего торговца, расположившегося неподалеку от площади. До чего странная встреча! Весь август француз пробыл в Венеции, и у него из головы не выходили светло-серые глаза обоих незнакомцев.

В октябре француз случайно оказался в Бург-ан-Брессе. Был пасмурный день. Он заперся в номере пустого отеля и стал смотреть в окно сквозь туман, обволакивавший фасад собора на противоположной стороне улицы. Вдруг внизу он различил два силуэта: двое мужчин направлялись к гостинице с явным намерением снять комнаты. Прежде чем они вошли внутрь, француз ощутил на себе взгляд их светло-серых глаз. Некоторое время он ждал: вот-вот постучат в дверь или зазвонит телефон, и портье скажет, что кто-то хочет с ним поговорить. Ведь это были те же самые незнакомцы, с которыми случай свел его в Венеции, а теперь он снова их встретил в этой полупустой гостинице. Похоже, они собирались ему что-то сообщить: какую-нибудь неприятную весть, может, даже предупреждение о близкой смерти. Он вышел из номера, спустился в холл, но не нашел никого. Ни вечером, ни на следующий день. Он спросил у портье, не останавливались ли здесь два человека, похожие на монахов. Тот заглянул в книгу регистрации и сказал, что этой ночью в гостинице, кроме француза и еще одной дамы, никого не было. Видно, незнакомцы подошли к гостинице и скользнули вдоль стены.

Летом француз поехал на Карибское море. Он долго летел на четырехмоторном лайнере, потом на маленьком самолете и наконец на лодке добрался до дома своих друзей, которые приютили его на своем островке величиной с обручальное кольцо. Две недели он загорал, ел экзотические фрукты. Затем сел в лодку и поплыл к острову, где находился аэропорт. В одиночестве стоял он на летном поле; ветер кружил мелкий красный песок. В ожидании самолета он вдыхал запах золы и пожарища, залитого накануне дождем. Самолет мухой прожужжал в воздухе и вскоре сел неподалеку от ангаров из гофрированного железа. Француз полагал, что, кроме него, других пассажиров нет. Но вот на другом конце поля возникли две фигуры. Это были сероглазые незнакомцы, которых он повстречал в Венеции и в Бург-ан-Брессе. Ветер раздувал их одежды, и они, словно на бреющем полете, мчались ему навстречу.

СКОРПИОН

Все дни композитор проводил в своей студии, где пыльный пол был завален ненужной бумагой и нотными тетрадями вперемешку с рыбьими костями и перьями из подушек. Как-то утром ему пришло на ум, что надо бы ответить на одно письмо, и он принялся искать его среди подушек на диване. Под руку попадались другие письма, на которые он не отвечал годами, было среди них даже одно заказное: ему грозили выселением через два года. Там же он нашел фотографию своей бывшей возлюбленной, которая вышла замуж и ждала от него свадебного подарка. Откопал он и кусок газеты с музыкальным наброском, который был позарез нужен в прошлом году. Стало ясно, что без всего несделанного можно прекрасно обойтись.

Он вышел на улицу, собираясь идти домой, но вдруг понял, что забыл дорогу. Он даже не смог вспомнить, есть ли у него дом, семья. Вернуться обратно в студию ему тоже не удалось. Ночь он провел в гостинице, а наутро отправился в Африку, куда мечтал уехать уже лет семь. И по прибытии сразу же пошел на берег моря: ему казалось, что именно там должна произойти очень важная для него встреча. Он растянулся на песке. И тут в самом деле увидел белого скорпиона, подползающего к его руке, чтобы выпустить в нее яд.

МУСУЛЬМАНИН-СИЦИЛИЕЦ

В пятьдесят лет он уже проникся мыслью, что для земных удовольствий осталось самое большее лет двадцать. А дальше придется смириться со своей судьбой. Правда, впереди было еще два десятка - чего ж тревожиться! Но тогда другой вопрос стал не давать ему покоя. С кем из женщин соединится он на склоне лет? Однажды ему пришло в голову посоветоваться с вещуном, о котором шла слава по всей округе. Прорицатель долго вглядывался в линии его рук и наконец вычитал, что его последней возлюбленной только что исполнился год и живет она на берегах Гвадалквивира в арабской семье. Сам же он жил во владениях Палермского халифата. С тех пор он зачастил к вещуну, который рассказывал ему о жизни Абилайи. Каждый месяц в течение двадцати лет он за определенную плату узнавал о ней все новые подробности, а тем временем исправно заботился о собственной семье и не забывал ублажать своих жен. Когда ему стукнуло семьдесят, девушка - ей исполнилось двадцать - вышла замуж. Старик не мог взять в толк, как он сможет увидеть Абилайю, какие обстоятельства заставят ее или его преодолеть тысячу километров по воде и по суше. Но однажды прорицатель изрек: Абилайя на корабле отправилась в свое первое паломничество в Мекку. Тогда старик поехал в Палермо, потому что в этом порту останавливались перед отплытием в Египет корабли из Испании. Он стал искать Абилайю в палермском порту и наконец увидел ее: она искала мужа, сошедшего на берег с явным намерением не ездить в Мекку и сбежать от законной жены. Дело происходило в густонаселенном квартале Харат-ас-Сакалиб неподалеку от порта. Потом старик снова увидел ее на рынке рядом с мечетью Ибн-Сихаб.

Прислонившись к стене, мусульманин задумался. Если она найдет мужа, они тут же уедут, и он ее больше не увидит, а не найдет - примется снова искать, да так и останется. Присев на камень, старик решил: найду-ка я этого мужа и убью его. Или нет, пожалуй, предложу ей свои услуги. Но что стоит ее благодарность? Зачем она мне? А может, приневолить ее, взять силой?

Старик все еще сидел на камне, и вдруг перед ним предстала Абилайя. Молодая, красивая, нежная. Остановившись перед старцем, женщина сказала:

- Я ищу человека - высокого, сильного, с голубыми глазами. Он мой муж. Вы мне не поможете?

Голова у него пошла кругом. У молодой женщины хрипловатый, грудной голос. Голос давно умершей жены. Старик онемел и не может ответить. Он пристально смотрит на женщину и роняет крупные слезы. Та торопливо роется в карманах и сует ему милостыню.

- Совсем оглох этот нищий, - говорит она, удаляясь.

Старик не сводит глаз с монеты на ладони. Она похожа на угасшее солнце.

- Видно, суждено мне, - задумчиво говорит он, - соединиться на склоне лет с загробной тенью.

ЛЕВАЯ РУКА

Один человек не знал, где у него левая, где правая рука. Однажды его взяли статистом на съемки фильма. Режиссер велел ему держать метлу в левой руке, а он упрямо сжимал ее в правой.

Постановщик в сердцах спросил:

- Где у тебя левая?

Статист долго на него смотрел, потом поднял правую руку и пальцем указал на что-то вдали, за спиной режиссера. Тот изумленно оглянулся и увидел стену, за которой начиналась улица. В крайней растерянности вышел он на улицу: жест статиста он воспринял как призыв прекратить съемки. Он сел в машину и вернулся в город.

КВАДРАТНАЯ ТЕНЬ

В одном из закоулков старого Самарканда на коврике, расстеленном посреди комнаты на глиняном полу, сидит Малик-ака. Он пьет чай, то и дело подливая себе из чайника, с новым металлическим носиком вместо сломанного. Чай зеленый, как принято в этих краях. У стены стоит старый расписной сундук. Солнечный луч, проникая в комнату через полуоткрытую дверь, тянется к сундуку. Малик-ака спокойно потягивает чай. Он не сводит глаз с двери, за которой то и дело мелькают тени. Это тени знакомых ему юношей и женщин. Но только тени, потому что сами тела расплываются в палящем солнце, словно чернильные кляксы на промокашке.

Но однажды вечером явилась незнакомая тень. Темная, большая и квадратная. Она вытесняет свет и приближается, цепляясь за камни. Вот она взобралась на глиняные дувалы, заполнила все щели, закрыла даже голубые купола. Малик-ака видит, как внезапно темнеет и наступает глубокая тишина. Пиала с чаем падает у него из рук.