Константин Якименко - Доказательство

• Название: Доказательство
• Автор: Константин Якименко
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Угу.

— Следи-следи.

Он поднимает прут, берет за середину и зажимает в ладони. Потом начинает обходить с ним комнату.

— Ты смотри, смотри. Тут нифига нету. И тута нету. Оба-на, а теперь глянь!

Прут начинает вращаться в руке Чудного чуть ли не на полный оборот. Внизу стоит большой ящик, на нем — коробка.

— А ну-ка, че у нас здесь? О! Вишь? Пистолет, типа! — он действительно вытаскивает из коробки пистолет. — Значит, я в натуре могу своей способностью эта… находить оружие. Эти воду видят, а я — оружие, че, плохо разве? Подтверждаешь?

Киваю головой.

«Что же ты делаешь, или забыл уже?!..»

— Под… твер…

Чудной поднимает пистолет, и грохот оглушает меня. Сердце готово выскочить из груди.

Но я же сделал все правильно, зачем же так, зачем, зачем?!

— Это так. Шутки ради. Че пугаесся, братан, пистоль — это тебе не какая-нть сверхспособность, это — ВЕСЧЬ!

Чудной садится обратно на стул и кладет пистолет перед собой. Если бы у меня не были связаны руки, я мог бы рывком дотянуться, схватить пистолет и…

«О чем ты, в самом деле? Да ты и стрелять-то не умеешь, в тире когда последний раз стрелял — и то забыл! И на что ты только годен, профессор?»

«Кроме того, чтобы разрушать надежду твоих посетителей?»

— Вот, значит, так. Ну, че те еще показать? Хошь, мысли почитаю? Или, там, подвигаю че-нть? Я могу. Хочешь? Хочешь?

У меня внезапно появляется озарение:

— Не… надо. Я. Все. Подтверждаю.

И с шумом выдыхаю воздух. Почему у меня сейчас ощущение, будто я совершил подвиг, хотя на самом деле это предательство?

Я ведь только что предал самого себя!

— Во как! Интересный ты человек, братан. А как же твои проверки? Какие ж подтверждения без проверок? А?

— Я… верю… — слова сами собой приходят в голову, будто кто-то сверху их в нее вкладывает.

«Какое там „сверху“! Твой инстинкт самосохранения — вот кто!»

— Веришь? И с каких это пор наука принимает что-то на веру? Это до чего ж мы тогда дойдем, а, прохвесор? Куда ж мы скатимся?

— Я… верю! — зачем-то тупо повторяю я.

— Ну, ладно. Мне-то че? Веришь и веришь. Давай по делу, братан. Бумагу вишь? Небось, и раньше такую видал? Ну так все уже заполнено. Поставь свою закорючку, и всех делов.

Чудной тыкает мне бумагу прямо в лицо, и буквы расплываются. Но мне нет нужды ее читать, чтобы понять, о чем идет речь. Это — наш фирменный бланк, и моя подпись на нем будет означать, что результаты опыта подтвердили наличие сверхспособностей у испытуемого такого-то, и я, профессор Бойко, удостоверяю это.

Перед глазами стоит картина — как я, весь избитый и окровавленный, прихожу на работу и показываю этот документ нашему директору, он изучает бумажку, мою подпись, и распоряжается, чтобы выдать испытуемому сумму в… Как они будут смеяться, когда я, гроза всех аномальщиков, буду на коленях выпрашивать его признать результаты эксперимента действительными!

Чушь. Бред. Абсурд!

Но почему-то мне не смешно…

— Они вам не поверят, — говорю еле слышно. Чуть позже добавляю: — Они МНЕ не поверят…

— А это не моя проблема, братан. Это твоя проблема. Жить хошь? Тогда сделаешь так, шоб поверили. Поверят — будешь жить. Не поверят — не будешь. Понял, да?

Неожиданно что-то внутри заставляет меня сопротивляться. Пока я это не подписал — мои слова о подтверждении только слова, не более. А вот когда на документе будет стоять мой автограф…

Это будет документальное подтверждение твоего предательства. Пока оно существует только внутри тебя. Но с этой подписью оно выйдет наружу и станет известно всем.

«А какая, по сути, разница?»

— Че молчишь? Ты тока не думай, шо щас подпишешь, а потом выйдешь и порвешь нахрен. Этот номер не пройдет — понял, да? Мы тебя потом живо найдем и кончим. А на ментов не надейся. Пока они к нам подберутся, ты уже три раза трупаком будешь. Есть вопросы? Подпишешь? Тогда развяжу руки.

— Угу.

— Хрыч!

Он заводит нож за спину, и я чувствую, как веревка сзади разрывается, и мои руки больше ничто не держит. Они свободны.

«Свободные руки — разве не этого ты хотел?»

Рывком потянуться вверх, достать до шеи моего мучителя Хрыча, схватить его — и душить, душить, ДУШИТЬ!..

Рука слегка дергается — и безвольно опускается, как ветка дерева на ветру.

«И кого ты собрался задушить в таком состоянии?»

— Держи, — Чудной протягивает мне ручку и чистый листок, — разомни пальцы.

Одинокая слеза капает на бланк.

— И, эта. Испортишь документ — отрежу ухо. Ты не думай, у меня, если че, еще такие бумажки есть.

Нет, не надо, пожалуйста! Я все сделаю, как вы хотите! Сделаю — только дайте немного времени, дайте возможность восстановить руку, и вы получите подпись в лучшем виде.

Рука выводит на чистом листе бумаги каракули. Я их не вижу — перед глазами одно большое разноцветное пятно. И слезы все текут и текут…

— Ну ты прохвесор прям как баба… Да не боись ты, дурашка!

«Не стреляйте в пианиста — он играет, как умеет.»

— Ну хватит, сойдет уже. Пиши сюда. Тока смотри, как пишешь, а то я тя предупредил.

Не беспокойся, Чудной! Я веду ручку медленно, старательно выводя каждый штришок своей подписи, пытаясь при этом унять предательскую дрожь. На последней завитушке рука как назло вздрагивает слишком сильно, и линия уходит не совсем в ту сторону…

Или совсем не в ту…

— А ну дай гляну… Че так коряво, братан? Это ж не пойдет! Это ж точно никто не поверит!

— Я… я старался…

— Плохо ты старался, братан. Хрыч!

— Ща сделаем! — с готовностью откликается тот.

— Нет! НЕТ! НЕ НАДО!

Я же не специально, ну пойми, ну ты же человек, в конце концов!

Хрыч хватает меня одной рукой за волосы, а в следующий миг я ощущаю прикосновение к уху чего-то острого. Потом оно прижимается сильнее, боль десятикратно отзывается в моем сознании, и все становится серым, как уже было недавно…

И снова ледяной душ возвращает мне ощущения.

— Эх, прохвесор… И где ты тока такой выискался? Не волнуйсь, он тебе тока кусочек срезал, отрастет. Правда, Хрыч?

— Гы-гы!

— Вот вишь? А ты в обмороки сразу… Ладно. Сойдет твоя крокозябра. Это ж кто б мог подумать, а? Скока человек ты отсеял своими проверками? А я вот взял да и прошел! Хреновые у тебя методы проверки, братан! Мой метод куда лучше. Правда?

Я слушаю все это с полным безразличием, и на последний вопрос только киваю и что-то мычу. Дело сделано. Неизвестно, как все обернется потом, но сейчас это должно закончиться. Я выполнил его требование, я все подтвердил, я поставил подпись — значит, он меня отпустит. Он должен меня отпустить, ведь он хочет получить деньги, а для этого я так или иначе нужен ему живым и желательно здоровым. А иначе зачем было это представление?

— Вы двое, пошли вон, — говорит Чудной.

— Теперь я… могу идти? — спрашиваю, когда мы остаемся наедине.

— Ты погоди, братан. Идти, куда идти? Думаешь, поставил каракуль и отделался? Думаешь, все так просто, да? А шо ты на это скажешь, а, падлюка?

Чудной поднимает бумагу перед собой и вдруг стремительно рвет ее пополам, а потом сминает две половины, скатывает в ком и рвет снова…

Я тупо смотрю на его действия. Что-то застревает в горле и мешает дышать. Хочу что-то сказать, хочу спросить, почему, зачем он это делает — но слова упорно не желают выходить наружу. Перед глазами только руки Чудного, рвущие на мелкие клочки ненавистный документ, который я только что подписывал с таким трудом.

— Оп-па — и нету! Вишь, как оно просто, прохвесор? А ты думал, мне твоя бумажка нужна? Бабки нужны? Да я ж не идиот, братан! Типа я не знаю, что никому ничего ты бы этой бумажкой не доказал? И ты тоже это знаешь. А какого тогда обманул?

— Я не… я бы попытался…

— Нахрен мне твоя попытка нужна! Жить ты хотел, мудак, потому и обманул, вот что! Тока ниче у тебя не вышло, сука, потому шо я не хочу, шобы ты жил! Понял, да?

«…когда Чудной разберется, уже не с чем прикалываться будет…»

«Он мне пока живым нужен…»

Пока…

А в его руке уже оказывается пистолет.

— Мне не бумажка была нужна — я на твою морду посмотреть хотел, когда ты свой дерьмовый автограф выводить будешь. Как ты, падла, все свои убеждения продашь, тока шобы жить. Так вот — дешевка это, твои убеждения! Больше чем на пару минут жизни не потянет!

В моем поле зрения оказывается тот самый железный прут, с которым Чудной «искал» оружие. Если бы я был героем боевика, я бы сейчас сделал стремительное движение, схватил прут, долбанул его по башке, он бы потерял пистолет, а потом…

«Это тебе не фильм — это жизнь!»

А что мне мешает это сделать в реальной жизни, сейчас?

А вот этот самый пистолет и мешает. И еще — тело, неспособное на подобный рывок.

«Не стреляйте в пианиста — он играет, как умеет.»