Карен Хокинс - Ты лишила меня сна

• Название: Ты лишила меня сна
• Автор: Карен Хокинс
• Издательство: АСТ, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-066951-6, 978-5-271-28051-1, 978-5-4215-0962-2

Юная и наивная Катриона Херст хотела всего лишь помешать легкомысленной сестре-близняшке женить на себе лэрда Маклейна, а вместо этого сама оказалась женой его младшего брата Хью. Более того, этот мужественный шотландец уверен, что похитил именно ее сестру, и переубедить его невозможно!

На ком же женился Хью Маклейн? И о ком не может забыть ни днем, ни ночью?..

Так начинается потрясающая история веселых приключений, забавных недоразумений и, конечно, любви — романтичной и страстной, чувственной и искренней, любви, о которой может мечтать каждый мужчина и каждая женщина…

---

Но она скучала не только по их любовным объятиям. За последние несколько недель он стал частью ее жизни. Она наслаждалась их разговорами за завтраком до пробуждения девочек. Они рассказывали друг другу о своем детстве и надеждах, а иногда просто болтали о пустяках. Это было приятным дополнением к их физической близости.

Если бы только она могла убедить Хью позволить ей проявлять свою страсть не только в постели… Но после их ссоры он вряд ли станет обсуждать с ней эту скользкую тему.

Что еще хуже, она начинала осознавать, что его поведение сказывалось и на дочках. Они противились ей не только потому, что их раздражало ее появление в их доме, но и потому, что чувствовали нежелание отца подпустить ее ближе, и их пугало возможное влияние Трионы на него. Если бы только они знали правду! Ведь она не имеет на него вообще никакого влияния. Ей не удается вовлечь его ни в какие иные отношения, кроме физической близости! К тому же, судя по всему, она обладала сомнительным талантом доводить его до бешенства, до точки кипения.

Она потерла руки, ощутив внезапное беспокойство. С тех пор как Хью уехал, эти мысли приходили снова и снова. То, что она осталась одна в этом огромном доме и сокрушалась по поводу своих последних слов, обращенных к мужу, начинало сказываться на ее настроении, ей было нелегко. Надо было сообразить, чем занять себя, что придумать, чтобы находиться в напряжении с утра и до того момента, когда солнце скроется за горизонтом и огромный дом внезапно покажется еще более пустым, а она почувствует себя усталой до изнеможения.

— Будут ли еще какие-нибудь указания, миледи? — спросила домоправительница.

— Миссис Уоллис, сколько лет вы работаете у лорда Хью?

— Уже пятнадцать, — ответила та с гордостью.

— Значит, вы очень хорошо знаете Маклейнов.

Серые глаза миссис Уоллис бестрепетно и твердо встретили ее взгляд:

— Да. Достаточно хорошо, чтобы знать, при каких обстоятельствах один из них вспылит.

— Ну, этот момент трудно не заметить, — сухо возразила Триона.

— А почему вы поинтересовались?

— Потому что подумываю кое-что изменить здесь. Конечно, ничего радикального. Просто мне было бы приятно добавить что-нибудь в Гилмертоне от себя. — «До того как я отсюда уеду».

— Хорошая мысль. А что вы предлагаете?

— Мне хотелось бы удивить его светлость, как-то улучшив обстановку. Но здесь все так хорошо налажено, что, право, трудно придумать, какие усовершенствования можно внести.

Миссис Уоллис просияла:

— Благодарю вас, миледи. Я не знаю, что предложите вы, но я уже давно думаю, что, может быть, имеет смысл переставить мебель. Если она долго стоит на одном месте и в определенном порядке, то люди ходят по комнате всегда привычным путем, а от этого пол портится.

— Прекрасная мысль. Может быть, мы займемся этим после ленча…

Послышался громкий стук в дверь, и Лайам пошел открывать.

Бабушка, одетая в свой лучший воскресный наряд, в платье цвета лаванды и серый плащ благородного мягкого оттенка, вплыла в комнату. Ее седые локоны прятались под самым огромным чепцом с цветами, какой только Трионе приходилось видеть в жизни. Опираясь на трость, она оглядывала Триону с головы до ног.

— Ну? Не желаешь ли предложить чашечку чаю? Я ехала сюда добрый час, и у меня все во рту пересохло от жажды.

Миссис Уоллис низко присела в реверансе:

— Я сейчас же принесу вам чаю. Кстати, миссис Херст, я сожалею, что не знала прежде, что вы и есть та самая Нора-целительница, а иначе поблагодарила бы вас за излечение моих крошек.

Бабушка заинтересованно подняла бровь:

— О! А кто они, ваши крошки?

— Мэри Уоллис и Клара Керкленд.

— Да, я припоминаю их обеих! Как поживают ваши прелестные дочери?

Миссис Уоллис вспыхнула от удовольствия. Она провела несколько минут, рассказывая Норе о них, потом поспешила, чтобы принести чай и лепешки.

— Не забудьте мармелад! — крикнула бабушка ей вслед. — Во время визитов к друзьям я люблю полакомиться. — Она бросила на Триону виноватый взгляд: — Не люблю заказывать его для себя. Он слишком дорогой.

Триона рассмеялась и обняла старушку.

— Как хорошо, что ты приехала!

— Я так и рассудила, что тебе понадобится излить душу. И я поспешила сесть в карету.

Бабушка снова подняла серебристую бровь, и Триона повела ее в гостиную.

— Кажется, эта мысль пришла мне в голову не случайно.

Триона вздохнула:

— Ты имеешь в виду ветер?

— Да. Это мог сделать только его светлость, и никто другой.

Бабушка устроилась на диванчике у камина и похлопала рукой по подушке рядом с собой:

— Иди сюда, дитя, и расскажи мне, что случилось.

И скоро Триона уже исповедовалась бабушке — она выложила ей все свои печали. Бабушка выслушала все, время от времени поражая внучку проницательными замечаниями и вопросами. Они замолчали, только когда миссис Уоллис внесла поднос с лепешками, мармеладом и чаем.

Наконец, выждав, когда удалится домоправительница, Триона закончила свой рассказ.

С минуту бабушка сидела, погрузившись в молчание, потом спросила:

— Вы оба вспылили?

— Я была так удручена.

— Понимаю.

Бабушка сделала шумный глоток из своей чашки:

— Девочка, чего ты ждешь от Маклейна?

— Чтобы он полностью принял меня в качестве жены.

— А! Ты жаждешь, чтобы он не только умом, но и сердцем участвовал в этом браке. — Она похлопала Триону по руке. — Ты хочешь, чтобы он любил тебя.

— Нет, нет, нет. Я думаю о другом.

А о чем, собственно, она мечтает? Чтобы он принял ее всерьез? Объяснился в любви?

Может быть, бабушка права? Она желала, чтобы он… сознавал обязательства по отношению к ней… и не только из чувства долга, но и по велению сердца. Могла ли она требовать этого?

— Полегче! Твоя головка лопнет, если ты будешь так напрягаться. Это не такой уж сложный вопрос. Из того, что ты сказала, явствует, что вы оба показали друг другу зубки. И потому каждый из вас обязан извиниться перед другим.

— Я боялась, что ты так и скажешь.

Бабушка снова похлопала ее по руке.

— Ах, девочка! Что в этом худого?

Взгляд ее блестящих глаз сцепился со взглядом Трионы.

— Скажи мне, потому что это важно, скажи мне… Ты его любишь?

«Господи! Что заставило бабушку задать такой вопрос?»

— Нет! Конечно, не люблю! Я хочу сказать… он мне небезразличен, но…

Она заморгала. И наконец выговорила нерешительно:

— Возможно. Думаю, это возможно. Но, конечно, надеюсь, что это не так.

— Почему?

— Потому что не хочу страдать. Не хочу, чтобы эта любовь была только с моей стороны.

— А! Да, это может оказаться проблемой.

— Я много о нем думаю и не могу не признать, как добр он к дочкам и как их любит.

В сердце ее возникло сложное, еще не осмысленное до конца чувство.

— Я бы хотела, чтобы он уделил и мне частицу этой любви.

— Так и будет, девочка. Просто он из тех людей, кому нелегко примириться с переменами.

Бабушка помолчала и продолжила:

— Одна из проблем — в этом проклятии. Все, на кого оно наложено, старательно оберегают свои чувства и свою независимость. Не забывай об этом, дитя. Если его гнев способен вызвать бурю в океане и потопить корабли, тебе следует проявлять осмотрительность относительно своих собственных чувств.

Триона задумчиво кивнула:

— Я не подумала об этом.

— Это огромная ответственность. Сильное чувство может изменить человека, и порой не в лучшую сторону.

Бабушка похлопала Триону по колену.

— Прежде чем ты решишь, как относиться к Маклейну, должна, как говорится, примерить на себя его обувь и походить в ней.

— Ты права. Я хотела спросить его об этом и еще о многом другом, но пока что хожу вокруг него на цыпочках и не знаю, как найти свое место в доме.

— О, это ничего хорошего не принесет! Что ты сделала, когда Маклейн вспылил и попытался тебя урезонить?

— Я сказала, что сержусь на него.

— А он?

— Он уехал к своим лошадям.

— Что? И ты не заставила его остаться и выслушать твои жалобы?

— Сначала пыталась, но он так разгневался. Я тоже вспылила, и мне захотелось, чтобы он поскорее ушел.

— Наверное, это естественно, что вы оба рассердились друг на друга, как два шершня. А что ты будешь делать, когда он вернется, а ты уже успокоишься?

Триона уже размышляла над этим.

— Я собираюсь попросить… нет, потребовать, чтобы он позволил мне участвовать во всех сторонах жизни дома, включая и отношения с детьми.

— А если он забудет, что ты зеница его ока, и по глупости ответит отказом?

Она улыбнулась:

— О, я уже дала ему понять, что он не единственный может сотрясать все вокруг, когда окажется не в духе.

— Отлично, девочка! Вот это сила духа! — Бабушка улыбнулась, и по ее лицу побежали морщинки. — Ссора иногда бывает ко благу.