Марина Губарева - 100 великих храмов

• Название: 100 великих храмов
• Автор: Марина Губарева
• Издательство: Вече
• Жанр: Энциклопедии
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-3799-1

В великих храмах мира запечатлелась тысячелетняя история религии и духовных исканий человечества. Принося молитвы и жертвы своим богам, люди воздвигали для них величественные обители, украшая их замечательными творениями человеческого гения. В очередной книге серии «100 великих» рассказывается о самых известных памятниках основных мировых религий, вошедших в сокровищницу мирового искусства: от храма Амона в Карнаке и Бела в Пальмире до Исаакиевского собора в С. – Петербурге и храма Христа Спасителя в Москве.

---

Фасады здания разделены на три яруса. Нижний почти лишен всякого убранства, и на фоне его гладких стен выделяются только резные перспективные порталы. Средний ярус представлен колончатым аркатурным поясом с белокаменными резными фигурами и богатейшим орнаментом. Верхний ярус, прорезанный узкими высокими окнами, сплошь покрыт резьбой. Резьба покрывает и барабан купола. Храм увенчивает пологий золоченый купол, напоминающий богатырский шлем. На нем установлен ажурный широкий крест из прорезной золоченой меди.

То, что нижний ярус фасада Дмитриевского собора свободен от каких-либо украшений, отнюдь не является не художественным приемом – дело в том, что первоначально он был закрыт галереями, окружавшими собор с трех сторон. А с главного, западного фасада по углам галерей стояли две лестничные башни, напоминавшие лестничные башни киевского Софийского собора. Галереи и башни также были украшены белокаменной резьбой. Но в своем первоначальном виде облик собора не дошел до наших дней.

В резьбе колончатого пояса помещена целая галерея святых, среди которых – русские князья Борис и Глеб. Большинство этих фигур поздние, самые ранние скульптуры сохранились только в части северного фасада. Под каждой фигурой вырезаны изображения причудливых растений или животных. Скульптуры разделяют резные колонки аркатурного пояса, напоминающие толстые плетеные шнуры, каждый из которых завершается фигуркой фантастического зверя или птицы – льва с «процветшим» хвостом, гусей со сплетенными шеями… Настоящая сказка в камне!

На южном фасаде храма выделяется крупная композиция «Вознесение Александра Македонского на небо». Этот сюжет нам, сегодняшним, кажется несколько необычным для христианского храма, но в Средние века он был чрезвычайно популярен и на Руси, и в Европе, и на Востоке – прежде всего благодаря византийской повести «Александрия», переведенной на многие языки. Этот сюжет можно видеть на стенах собора во Фрейбурге, собора Сан-Марко в Венеции, Георгиевского собора в Юрьеве-Польском, на монетах Великого княжества Тверского и средневековых печатях. «В церковной скульптуре второй половины XII века «Вознесение Александра» равноправно важнейшим христианским изображениям», – пишет академик Б.А. Рыбаков. Два грифона, или, как называл их древнерусский книжник, «грипы александрова воздухохождения», несут на своих крыльях царя, сидящего в плетеном коробе. В руках Александр держит маленьких львят – «приманку» для грифонов. Легендарные чудовища тянутся к приманке и тем самым увлекают царя в поднебесье.

Северный фасад собора украшает большой рельеф «Князь Всеволод с сыновьями». Великий князь владимирский Всеволод III, строитель храма, изображен сидящим на троне с новорожденным сыном на коленях в окружении остальных своих сыновей. Свое прозвище «Большое Гнездо» князь Всеволод, как известно, получил из-за многочисленности своего потомства: у него было двенадцать детей.

Главной фигурой в системе декоративного убранства Дмитриевского собора является фигура царя Давида, занимающая центральное положение на каждом из трех фасадов храма. Образ царя Давида-псалмопевца является ключом к пониманию символики белокаменной резьбы собора: «Всякое дыхание да хвалит Господа!» Иллюстрацией к этим строкам Давидова псалма являются все персонажи дмитриевских рельефов. Это положение иногда пытаются оспаривать, утверждая, что, мол, «среди рельефов слишком много грозных хищников, воинственных всадников, сцен борьбы и кровопролития». Да, грозные хищники, воинственные всадники… Но ведь сказано-то: «всякое» дыхание да хвалит Господа. «Всякое»! А что касается сцен «борьбы и кровопролития», то ведь «аще сниду во ад – и Ты тамо еси» («даже если сойду в ад – и Ты там»), говорится в другом духовном тексте. Мир людей, земной мир представлен на стенах собора во всех своих противоречиях – но как все эти образы объединены одним Дмитриевским собором, так и мир, сотканный из противоречий, объемлется Богом вместе со всеми существующими в этом мире противоречиями – и с псалмопевцами, и с «воинственными всадниками»…

Белокаменная резьба Дмитриевского собора

…После сплошного ковра белокаменных узоров на фасадах храма ожидаешь увидеть нечто сопоставимое и внутри собора. Но он встречает нас почти первозданной белизной – кроме рядов тесаного белого камня, увы, на его стенах почти ничего нет.

Приглашенные князем Всеволодом греческие мастера расписали стены такими фресками, что у молящихся, вероятно, дух захватывало от восхищения. Остатки этих фресок, пострадавших за столетия от разорений и пожаров, были сбиты в 1843 году, тогда же собор был заново расписан масляными красками.

В 1918 году Всероссийская реставрационная комиссия при расчистке обнаружила под сводами хор остатки фресковой росписи XII века – сцены из «Страшного суда». Это явилось событием: из небытия возникло одно из лучших созданий древнерусского художественного гения.

Сохранился фрагмент композиции «Страшный суд». Судя по стилю росписи, над фреской работали два мастера – греческий и русский, оба незаурядные иконописцы. Несмотря на то что они придерживались византийского канона церковной живописи, фрески Дмитриевского собора своей реалистической манерой, высоким мастерством и исключительной цветистостью живописи вносят переворот в традиционные представления о византийском искусстве XII века. Лики апостолов исполнены строгой красоты и наделены ярко выраженными индивидуальными, портретными чертами. Колорит фресок построен на нежных полутонах – светло-зеленых, голубых, зеленовато-желтых, синевато-серых…

Внутри храм кажется небольшим, да он и на самом деле невелик – ведь Дмитриевский собор строился для княжеской семьи и не был рассчитан на большую массу молящихся. Широкий и мерный ритм поддерживающих своды арок придает внутреннему облику собора торжественное спокойствие, пространство наполнено воздухом и светом. Это, конечно, «дом молитвы» – именно таким и задумывали его древние зодчие. «Храм Мой домом молитвы наречется»…

«Дмитриевский собор, – пишет Л.Д. Любимов, – один из шедевров искусства, которые утверждают в нашем сознании веру в великие судьбы человеческого рода, ибо высшее благородство форм свидетельствует в искусстве о неиссякаемом величии человеческого духа».

Храм Покрова на Нерли

Церковь Покрова на Нерли называют вершиной творчества владимирских мастеров эпохи расцвета Владимиро-Суздальского княжества. Это маленькое, изящное здание поставлено на небольшом холме, на приречном лугу, там, где Нерль впадает в Клязьму. Бывало, что во время весеннего разлива вода подступала к самым стенам церкви, и тогда над водной гладью одиноко высился ослепительно сверкающий белизной легкий одноглавый храм, словно свеча вырастающий над просторами заливных лугов во всей своей ясности и красоте…

Во всей русской архитектуре, создавшей столько непревзойденных шедевров, вероятно, нет памятника более лирического, чем церковь Покрова на Нерли. Этот удивительно гармоничный белокаменный храм, органично сливающийся с окружающим пейзажем, называют поэмой, запечатленной в камне. «Идеальная согласованность общего и частного, целого и мельчайших деталей создает тонкую и просветленную гармонию, уподобляя архитектуру одухотворенной и летящей ввысь музыке или песне, – пишет Н.Н. Воронин. – Образ прославленного творения владимирских мастеров столь совершенен, что никогда не возникало сомнения в том, что таким он был изначально, что таким он и был задуман его зодчими».

Храм Покрова на Нерли

Предание рассказывает, что князь Андрей Боголюбский построил храм Покрова на Нерли после кончины своего любимого сына Изяслава – в память о нем. Вероятно, поэтому светлой грустью веет от этой уединенно стоящей на берегу Нерли церкви.

Храм Покрова на Нерли по лаконичности и совершенству форм сравнивают с древнегреческими храмами. Глядя на это удивительное творение русских мастеров, трудно поверить, что храм Покрова на Нерли только чудом спасен от гибели. И опасность ему грозила не от воинствующих безбожников эпохи коммунизма, а от православного духовенства. В 1784 году игумен Боголюбова монастыря ходатайствовал перед епархиальными властями о разрешении разобрать храм Покрова на Нерли, чтобы использовать его материал для постройки монастырской колокольни. Владимирский епископ такое разрешение дал. Церковь уцелела лишь благодаря тому, что заказчики и подрядчики не сошлись в цене.

Церковь Покрова на Нерли построена в 1165 году. Исторические источники связывают ее постройку с победоносным походом владимирских полков на Волжскую Булгарию в 1164 году. В этом походе и погиб молодой князь Изяслав. В память об этих событиях Андрей Боголюбский заложил Покровский храм. По некоторым известиям, белый камень для постройки церкви доставили в качестве контрибуции сами побежденные волжские булгары.