Николай Шипилов - Мы — из дурдома

• Название: Мы — из дурдома
• Автор: Николай Шипилов
• Жанр: Современная проза

Последний роман Николая Шипилова, скончавшегося в сентябре 2006 года, является, фактически, завещанием писателя.

---

— Ты почему, холопец, меня, дядю Юру, да, отловил? А не заняться ли тебе отловом и опрессовкой по контуру достоверно бегающих на воле, да, городских педрил? Вот схватил ты меня, а сам не знаешь, что я тот самый человек, кто махом отошлет тебя на берег американского Самоа! Хочешь в голозадый, да, город, например, Паго-Паго на острове Тутуила — светлое будущее всея неньки? Для ускорения могу дать, да, пинка. Добавить?

— Никак нет!

— Запомни, добавить можно лишь вот что: вас определят в могилевскую, да, Европу. В Одессе, например, ее филиал размещается между меридианом на Пересыпи, который лопнул намедни, и ушами от павшего под ударами судьбы ишака. Вы повзводно встанете у проходной и будете ждать, когда позовут почесать, а вы бы похрюкали, да, перед забоем. Вам, свiдомым, неведомо, что ресурсный кризис просматривается в недалеком будущем весьма конкретно. Что это значит, кажу? А то, кажу, что жрать европейцам придется, да, меньше, а работать — больше. Вот так, панове! Будущее-то славянства на востоке. Там динамика, там рост, там, да-а, большие проекты! Ясно, о чем нужно мечтать?

— Так точно: ясно! Мечта iсть и за нее варто боротися!

— Запомни, дитя, выросшее в остолопа: будущее той же Украины решается в местах, да, столь отдаленных от Украины, что ты, обмылок, даже и представить себе не можешь. Запомни и расскажи своим детям: пора кончать с капитализмой! Капитализма — утопия!.. А зараз ответь мне, русофоб: что ты знаешь из истории, да, Киевской Руси?

— Мозги у меня вправлены конкретно! — отвечал несчастный на нечистом русском. — На первое: все, что было до государства Украина, — совок! На второе: Россия — враг, угнетавший Украину триста лет! На третье — два компота!

— Вы еще не знаете или уже забыли, чем отличается простой русский мужик, такой, как я, от американского, да, морпеха. Что же мне с вами делать, убогие? Значит, вы, безумцы, отрицаете этногенез по духу, да, и по вере? Значит, вы мне научный атеизм впариваете? Жаль!

«Не герои правды й воли в комыши ховалысь,
Та з татарином дружили, з турчином едналысь.
Павлюкивци й Хмельныччаны — хижаки-пьяныци,
Дерлы шкуру з Украины, як жиды з телыци!..»[16]

Забыли… — не то озадачился, не то обиделся незлобивый Юра Воробьев.

— Не могу знать! — дружно отвечал личный состав дежурной части.

— Смешные вы чоловiки, херр херувимыч! Запишите в конспекты следующее мое, да, высказывание: «права человека» — они всегда у того, кто может заплатить за них черным налом. Повторяйте! Пусть запоминают все и, в свою очередь, повторяют. Далее пишите так: тем, кто может заплатить, вовсе не нужно никаких, да, равенства и братства. Записали? Теперь ответьте мне: почему? Потому что именно неравенство приносит им сладкую жизнь, которой они, да, вечно недовольны. Запишите еще: мы должны исходить из того мнения, что демократии «вообще» не существует, что она есть лишь политическая форма государства, наиболее приемлемая для буржуазии, которая заинтересована в том, чтобы что?..

— Не могу знать!

— Она заинтересована в том, чтобы сирот, да, на земле было как можно больше. Ясно?

— Так точно! — слаженно, как на смотру, одобрили служивые люди.

— Вольно! — скомандовал дядя Юрко Воробьев-Горобец. — Говорю вам как бывший душевнобольной: повышайте свой культурный, да-а, уровень, хлопцы, берите пример с хорошего пана Бульбы и показывайте ляхам хороший тон… И не забудьте, занесите в протокол такие, да, мои слова: щирость — она не в составе крови, а в майданутости органов ума. В страшные времена тоталитаризма — сам не пойму, как это, да, слово пишется — были небольшие проблемы с ковбасой. Нынче ковбасный фарш заменил вам мозги. Точка.

Личный состав записал.

— Все. А коли так, то — понеслась звезда по кочкам: я научу вас уму-розуму. Готовьтесь, получайте, да, сухпайки! Я пожалею вас, шановни, не пошлю вас в Брест сорок первого года, не пошлю и на северную границу: там спираль Бруно, злые собаки, да, колючка, электроток, рвы с морозостойкими крокодилами. Я пошлю вас в детский дом номер тридцать один. Завтра к десяти, да, утра без шума, без крови нейтрализуете охрану этого детского гестапо. Снимете ее, потом ждите меня и дальнейших распоряжений. Подите-ка, покажите себя в деле…

— Так точно, батько Горобэць! — как один, ответили парубки.

Тогда Юра мирно взял у них свои деньги, поделил их на три очень неравные части. Большую часть он взял себе и приказал своим новым подчиненным:

— Бегом, да, за денежным содержанием!

MAIDANUTIST

1

И вот в поисках Юры, чье беспокойство о плачущих детях превысило данные ему судьбой пределы, мы в Киеве. Он так и остался красавцем, достойным кисти божественного гения, но мы с депутатом Парамарибским видим и другую картину, достойную кисти самого сатаны. А видим мы предвыборный митинг.

Либеральная банда сытых и самодовольных жлобiв прилюдно оголила всех, перевернула на живот. И вот некоторые любители уже суетливо тащат большой помост для пущего удобства. Какие-то джентльмены неведомой простым смертным удачи очень тяжелым весом уселись своими задами на электоральные спины, погоняя:

— Низзя, лежать!

Признавать самого себя трусом человек часто боится больше всего на свете. Скажи смелому дядьке: «Снимай порты — пороть будем! Боишься?» А он — нет, он не трус. «Тю-ю! Испужал ежа!» — говорит он поперек страха и снимает порты, и ложится.

Все легли и здесь, и сейчас. Стоящая в стороне стайка разноцветной политмелочи вдруг заспорила меж собою. Слышны были глянцевые маты, задушевные крики, сильные удары и жалобные хрипы. Но особый колорит представляли те, которые внутри кольца братков — базар их неспешен, взгляд меток, вид усталый. Они — паханы.

А дети-то по всей земле плачут…

Этого не понимает беспонтовый горожанин, владелец личного дачного участка пан Титушкин, жiнка которого стала оранжевой настолько, словно у нее социальный гепатит-В. Он, Титушкин, с волнением и огнем неизвестной доселе природы в своей крови смотрит на трибуну, где стоят вэлыкi людыны. Ему кажется, что из сибирских лагерей вернулись люди, исстрадавшиеся в борьбе с Кучмой, чтобы смести с лица земли порочный режим. Одно не возьмет в толк пан Титушкин, читая их биографии в прокламациях: где следы репрессий и преследований? Обалдеть же можно, козаче: ведь все они и при Кучме процветали! Они занимали высокие посты, получали зарплату не в рублях, а в тоннах.

— А шо им трэба? Воны ж файно живуть? — указывая на трибуну, спросил пан Титушкин жiнку.

— Значит… э-э-э… они… э-э-э… жертвуют личным благополучием во имя… э-э-э… народа!

«Да-да, вот они и вышли из подполья, настоящие-то коммунисты-ленинцы, они снова и снова жертвуют собой. Они вступают в правильную партию всегда, не то что я…» — зачарованно думает Титушкин.

Трудно отказать ему в плоском, как фанера, здравомыслии: ведь именно коммунистическая партия воспитала их, птенцов из ленинского гнезда, которые сегодня возглавляют самые разные партии и движения. Идеалисты в той системе не прижились, а этим-то что? Им был бы у соседа стол накрыт, да чужие галушки не переводились.

Суетится с козырною распальцовкой кандидат во что-то Гузий, бывший вице-премьер. Он со своею потешной рябой рожей тоже вписался в калашный ряд. Деловые хунвэйбины — очень пухорылые ребята — обнимают Гузего. Они о чем-то ему трут, и Гузий затихает, вопросительно глядя на знаменитого боксера Рыло, лицо которого посечено боевыми шрамами. Боксера Рыло столько раз били по голове большими черными кулаками, что он решил стать президентом Украины, а пока «светился» на майдане, строго поглядывая на жаждущих воли и незалежности земляков. Люди внизу показывали на него пальцами и радостно скандировали:

— Ры-ло-з-на-мы! Ры-ло-з-на-мы! Ры-ло-з-на-мы!

Да, Рыло было з ними, як знамя. А по славянским землям сироты плачут от этих рыл.

Тем временем под гипнотическую песенку «Разом нас богато…» на площадь впустили гаеров, скоморохов и шутов, дабы братва не заскучала перед грандиозной расслабухой. Среди толп восторженных юнцов действуют группы хорошо тренированных боевиков. Суетятся на подмостках ряженые, крашеные, псевдозлобствующие, псевдоправдивые, псевдодрузья, псевдовраги. Истошно вопиют либеральные «радетели» о благе народном. Угрюмо шипят большевицкие «монстры». Умничают о чем-то не по делу «комсомольские умники». Корчат страшные гримасы «боевые генералы» и пускают в сторону лежащих штафирок черные самолетики «дартс» — метки справедливого гнева. Азартные пидрахунцi с экзит-пулами бегают, торгуя вразнос забродившей, как на дрожжах, ложью. Они похожи на мародеров, выживших после ядерной войны. Им дивно платят неизвестные доброжелатели — те, кто желает их добро сделать своим. Тут уж пидрахуй, нэ пидрахуй[17]…