Ингрид Самбарус - Дворец Тысячи Комнат

• Название: Дворец Тысячи Комнат
• Автор: Ингрид Самбарус
• Издательство: АСТ, Северо-Запад Пресс
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-038082-8, 5-93698-346-3

…и снова Конан-Варвар отправляется в странствия, снова он принимает бой и снова выходит победителем.

«Северо-Запад Пресс», «АСТ», 2006, том 125 «Конан и морок чащи»

Ингрид Самбарус. Дворец Тысячи Комнат (повесть), стр. 69-176

---

Отряд, состоящий теперь из пяти стражей, Конана и Мохсендара, упорно продвигался к месту, ведомому лишь одному советнику.

На первые свидетельства того, что проникшее во дворец чудовище не было плодом фантазии, они наткнулись, поднявшись по узкой винтовой лестнице. Комната, которая, по всей вероятности служила залом для малых приемов, приобрела на удивление отталкивающий вид. Стены из полированного белого камня были заляпаны бурыми потеками засохшей крови, а по всему помещению валялось то, что осталось от нескольких слуг. Щеточка для сметания пыли была все еще зажата в руке одного из них, валявшейся посреди ковра отдельно от всего остального.

Даже Конан, который поучаствовал во множестве сражений и был свидетелем множества гораздо более ужасных смертей, ощутил, нелепость того, что произошло здесь. Эти люди всего-навсего выполняли свою работу и, будь они даже отъявленными лентяями, они не заслужили такого ужасного конца. Хотя есть множество способов закончить жизнь гораздо более нелепым способом. Как, например, тот гладиатор родившийся в одном из Черных королевств. Победив множество более сильных и искусных противников, он поперхнулся куском мяса на трапезе, устроенной в его честь…

В коридорчике, неподалеку от лестницы, ведущей на узкую галерею, опоясывающую один из следующих залов, на полу одиноко стоял светильник, в котором давно выгорело все масло и ловушка для грызунов с нетронутой приманкой. Ее так и не успели донести до предназначенного ей места.

Ощущение опасности заметно усилилось и это уже чувствовал не только Конан. Но, сколько он ни вслушивался, он не смог различить звуки, которые неизменно сопровождают передвижение всякого живого существа — ни шагов, ни звука дыхания. И вместе с тем опасность была — она следовала за ними по пятам, ни на шаг не отставая и, казалось, следя из темных углов множеством внимательных глаз.

Покидая тронный зал одного из почивших императоров, путешественники обнаружили, что число стражей снова уменьшилось. Низенький толстяк, который, желая поднять настроение товарищам, шепотом сыпал анекдотами, более уместными в казарме наемников, чем во дворце, бесследно исчез. Вернувшись, они старательно обшарили каждый уголок, проверили каждую плитку пола, нет ли там коварно расположенного колодца, попытались отодвинуть каждую из деревянных панелей, не скрывается ли за ней потайной ход. Но страж как будто растворился в воздухе.

За одной из панелей неожиданно обнаружилась ниша. Там находился прикованный к задней стене скелет рослого мужчины. Давно умерший узник лежал на полу, вытянув руку по направлению к тарелке драгоценного кхитайского фарфора, полной засохшей пищи. Расстояние между кончиками его пальцев и тарелкой было таким маленьким… Они задержались перед ним, шепча молитвы на незнакомом Конану языке и уже двинулись дальше, когда один из стражей, вероятно, желая проявить хотя бы запоздалое милосердие, ногой пододвинул тарелку, чтобы она оказалась рядом со скелетом.

В этот момент раздался не то стон, не то вздох, преисполненный нечеловеческой тоски. Вслед за этим Конан и его спутники ясно услышали, высокий мужской голос: «бойтесь розового коридора, это смерть»! Оглянувшись, они не обнаружили никого, кто мог бы произнести эти слова: они по-прежнему были единственными живыми людьми в этом дворце, полном опасных загадок. Одни, если не считать чудовища, уничтожить которое было необходимо до дня, предназначенного для церемонии.

— Что это еще за розовый коридор? — спросил Конан. — И чем он может быть так опасен?

Мохсендар вопреки своему обыкновению постарался уйти от прямого ответа. Зато он принялся в красках рассказывать историю гибели вельможи, нашедшего такой бесславный конец за стеной тронного зала. Конан, которого нелегко было сбить с толку, прервал рассказчика на самом интересном месте и потребовал сообщить, возможно ли проникнуть туда, куда они направляются как-нибудь по-другому, не через розовый коридор. Нет, никакая опасность не страшила его, но даже самая отчаянная безудержная храбрость не должна исключать присутствие здравого смысла. К тому же те, кого навязали ему в спутники, вряд ли стоят чего-нибудь как воины, несмотря на все навешанные на них металлические зеркала.

Но один из обходных путей оказался завален обломками рухнувшей лестницы, дверь, ведущая в другой, так и не открылась, несмотря на все усилия Конана, вооружившегося для этой цели довольно массивной бронзовой статуей.

Поэтому всем пришлось вернуться в малый тронный зал, а оттуда, миновав несколько личных королевских комнат, направиться в розовый коридор, куда идти им так настоятельно не советовали.

Бросив взгляд на узника в нише, Конан заметил, что скелет теперь лежит на спине, сложив руки в самой умиротворенной позе, а тарелка непонятным образом опустела. Северянин не стал обращать на это внимание своих спутников; нет нужды тревожить лишний раз тех, чьи нервы и так напряжены до предела.

Возобновив расспросы о коридоре, он добился очень немногого.

Один из королей, самолично создавших его, питал сильнейшее пристрастие к запретной магии. Только он один мог безо всякого риска для себя пользоваться этим коридором, но это было очень много лет назад, за это время колдовство, разумеется, уже выдохлось и к тому же это самый удобный путь к цели. Зато насчет ловушек для воров можно быть совершенно спокойным — там нет ни одной и никогда не было. Хозяин коридора испытывал сильнейшее отвращение к механизмам любого рода.

* * *

Казалось, они шли не по дворцовому коридору, а находились внутри одного из туннелей, непонятно зачем прорытых в горах Северной Киммерии древним народом. Здесь не было ни одного окна и ни одного, самого крохотного светильника, но, тем не менее, на темноту невозможно было пожаловаться. Казалось, это светились сами стены, отделанные странным бледно-розовым веществом, не похожим ни на один из материалов, которыми обычно пользуются для отделки человеческого жилища. Стены были теплыми; казалось, стоит дотронуться до них — и ощутишь, как они дышат. Пол немного пружинил под ногами, вызывая у Конана неприятные воспоминания о том, как выглядит поле сражения на следующий день после битвы.

Осторожно ступая, они достигли уже почти середины коридора, как вдруг начальника отряда стражей, который замыкал шествие, обуяло неуместное любопытство. Желая узнать, из чего все-таки сделаны стены странного коридора, он остановился, и, невзирая на предостережения остальных, достал нож с длинным узким лезвием и провел им по стене. Бледно-розовый материал распался, как если бы это была живая плоть, из разреза капнула громадная капля белесой жидкости похожей на смолу фиолетового офирского мирта. Вслед за этим стены и пол под ногами вздрогнули, как будто судорога прошла по всему коридору. Путешественники с ужасом заметили, что расстояние между стенами резко уменьшилось и продолжало уменьшаться с ужасающей быстротой. Не теряя времени, все устремились к выходу, до которого было еще довольно далеко. На полу непонятно отчего выступила та же клейкая жидкость, что продолжала сочиться из пореза на стене. Люди изо всех сил торопились, в то же время чувствуя, что каждый шаг дается им все труднее и труднее. Еще немного и они увязнут здесь как насекомые, неосторожно севшие на середину цветка-ладони, который, если верить рассказчикам, растет на болотах Бритунии.

Вдруг стенки перед бегущими сомкнулись подобно створкам раковины, наглухо отрезая им путь к спасению. Не растерявшись, Конан выхватил меч и взмахнул им в одном из своих излюбленных движений. Мастер из Вендии, который когда-то учил гладиаторов боевому искусству, назвал это «осенний перелет птиц»… Стенка коридора с каким-то влажным чавканьем распалась, образуя дыру, достаточно широкую, чтобы через нее можно было выбраться на свободу. Весь коридор трясся как в болотной лихорадке, отверстие пульсировало, изо всех сил стараясь сжаться и закрыться вовсе, но благородный варвар изо всех сил держал его подобно одному из героев древности и не отпустил, пока Мохсендар и остальные его спутники не выбрались наружу.

Но, едва стенки сомкнулись, как из глубины коридора раздались жалобные крики. Это тот, чье любопытство послужило причиной всего этого ужаса, застрявший на расстоянии всего несколько локтей от остальных, умолял освободить его и клялся, что отныне он никогда… больше никогда… Но Стоило Конану снова попытаться освободить его тем же способом, как коридор, который снаружи был похож на исполинскую кишку, сжался и крики замолкли. Любопытный, которого после долгих усилий извлекли наружу, более всего походил на муху, спеленатую паутиной и оставленную пауком про запас. И жизни в нем осталось не больше чем в паучьих объедках.

Но предаваться печали, позабыв обо всем остальном, оказалось преждевременным; положение оставшихся было немногим лучше. Люди стояли, прижавшись к шершавой каменной стене в тесном узком пространстве, посреди которого изгибался и ходил ходуном розовый коридор подобно телу гигантского червя, нечаянно съевшего что-то ядовитое. Сияние его стенок постепенно меркло, становилось все темнее и темнее и страх помимо воли начал проникать в души тех, кто вовсе не считал себя трусами. Но Конан, который видел в темноте не хуже снежного барса, не испытывал никакого беспокойства. Он приказал каждому схватиться за пояс идущего впереди, а Мохсендару взять за пояс его самого. Вслед за киммерийцем отряд начал осторожно продвигаться вдоль стенки. Через некоторое время путь им преградила еще одна стена, с которой соединялось то, что называлось розовым коридором. Велев остальным неподвижно стоять на месте, Конан извлек из своего мешка моток крепкой веревки и бесстрашно полез в узкое пространство между полом и изгибающейся трубой. Обвязав ее со всех сторон, Конан наглухо связал скользкую извивающуюся кишку и одним мощным движением оторвал ее от стены…Никто из спутников киммерийца не мог и предположить, что способен испытать такую радость от вида самой обыкновенной арки, ведущей в коридорчик, соединяющийся с парадным залом.