Алексей Арбузов - Старомодная комедия

• Название: Старомодная комедия
• Автор: Алексей Арбузов
• Жанр: Драматургия

Это история двух людей, одному из которых "уже шестьдесят", а другой – "нет еще восьмидесяти", встретившихся случайно, но не случайно полюбивших друг друга… В пьесе участвуют только два актера. Элегантная, с претензией на модную оригинальность – как в одежде, так и в манере поведения, особа – на самом деле легко ранимая, немолодая женщина, сохранившая искренность и глубину чувств, душевную красоту и благородство… Взбалмошная сумасбродка на поверку оказывается обаятельной и остроумной собеседницей, убивающей наповал доводами, которым нельзя отказать в своеобразной логике, умеющей перенять и едко высмеять тон партнера, полностью перехватить инициативу, то есть "вести в счете" до конца "тайма"…

---

Он. Вы фантазерка…

Она. Нет. (Просто.) Я кассирша.

Он. Кассирша?

Она. Да.

Он. Но Вы написали… «работаю в цирке»?…

Она. А я и работаю там. Только кассиршей. Не фокусницей. Сегодня мы слушали такую чудесную музыку. После нее нельзя говорить неправду… (Помолчала.) А Вам не нравится, что я кассирша?

Он (вдруг засмущался). Нет-нет, что Вы, пожалуйста.

Она. Конечно, это не то что работать на арене… Совсем другая история. Впрочем, в кассе тоже бывают довольно любопытные моменты. Частенько приходится такие фокусы совершать!… Хотя, в общем, я свою работу люблю. Иной раз, Родион Николаевич, продажа билетов доставляет мне необычайное удовольствие. У нас ведь особенный зритель – дети, приезжие или очень любопытные москвичи. И так все радуются, если им достанется билетик на сегодня. Это ведь не театр – тут зритель наверняка знает, что вечером получит удовольствие. Учтите, у нас очень, очень талантливые клоуны. Знающие люди просто убеждены, что таких клоунов нет нигде в мире.

Он. Да, прискорбно, однако… Совершенно не слежу за клоунами… Решительно оторвался.

Она. Вот появитесь в Москве – я Вам устрою билетик. Два даже – если захотите.

Он. Очень благодарен. Действительно, на клоунов надо было бы взглянуть.

Она. И представьте – мне тоже живется довольно весело. У нас в цирке соскучиться просто невозможно. Вокруг очень живой народ. И общественная жизнь кипит ключом. У меня ведь масса нагрузок по профсоюзной линии – некоторые просто увлекательные. И совершенно, совершенно нет свободного времени. Очень, в общем, весело. (Помолчав.) Только вот иногда придешь вдруг домой, и как-то никого нет… как-то пусто… Ну, невесело как-то.

Он. Но… Ваш муж.

Она (не сразу). А он в отъезде.

Он. Но, надо полагать, и возвращается?

Она. Иной раз. Он у меня большой артист. Вечно нарасхват. И знаете – очень, очень хороший человек.

Он. Вы рассказывали.

Она. Уже успела? Хотя неудивительно. Радостным известием всегда поделиться хочется. Давно Вы в этих краях?

Он. Больше двадцати лет. Сразу после войны.

Она. Откуда?

Он. Я старый ленинградец.

Она. Вот чудесный город! Я радовалась, когда бывала там. Никогда уезжать не хотелось.

Он. Да, было время. (Помолчав.) Нынче не то.

Она. А Вы всегда один живете?

Он. Нет, что Вы! Ко мне дочь приезжает… и, в общем, довольно часто. (Оживился.) Видимо, вскоре должна прибыть… сообщила телеграммой. У нее даже комната постоянная… на моей даче… У меня ведь тут замечательные полдачи. И садик отдельный. Клубника имеется и цветы. Отдаю дань. Большой любитель. (С некоторым волнением.) И представьте, из окон дочери море видно! Я иногда ночью поднимусь туда, сяду у окошка и слушаю, как оно шумит… и не думаю ни о чем, не вспоминаю – только слушаю, как оно шумит.

Она. А Вы знаете – с Вами очень любопытно беседовать,

Он. Неужели?

Она (в раздумье). У нас в цирке совсем нету таких, как Вы. Хотя, когда я впервые Вас увидела, Вы мне страшно напомнили одного пуделя, которого я знала. Ворчливого, но прекрасно дрессированного. Он, правда, тогда уже не выступал, просто ездил и сопровождал труппу.

Он. А почему же он не выступал, простите?

Она. По возрасту. Он тогда уже не слишком годился.

Он. Так… Ловко Вы в меня угодили.

Она. Нет-нет, Вы не так поняли… Если Вас с ним сравнить – Вы совсем другое дело… Очень деятельный, жизнелюбивый человек.

Он. Вы полагаете?

Она. Я просто уверена в этом. Только вот… не скучно Вам одному?

Он. Одному? (Очень оскорбился.) Простите, но это просто смешно. Я постоянно окружен множеством людей. Можно даже сказать, я чрезмерно ими окружен! И какие интересные личности встречаются, сколько судеб наблюдаешь!… Врачу открыто то, что совершенно неизвестно простому смертному… Судьба любого моего пациента – это живая книга, которую читаешь с неподдельнейшим интересом… Казалось бы, чужие судьбы. Но стоит тебе как врачу в них вмешаться, и они уже становятся в какой-то мере и твоими… О каком же одиночестве может тут идти речь? Нет-нет, только полным незнанием предмета можно объяснить ваши заблуждения по поводу меня, товарищ Жербер.

Она. Ну вот – Вы опять рассердились, Родион Николаевич.

Он (ворчливо). Я вовсе не рассердился.

Она. Рассердились, рассердились.

Он. Не рассердился, черт возьми! Хотя женщины, если с ними беседуешь продолжительно, обязательно тебя рассердят.

Она. Не пойму, чем они так немилы Вам – бедные женщины?

Он. Во-первых, как больные они совершенно никуда не годятся. Их даже сравнить нельзя с мужчинами, которым нездоровится. А во-вторых… Ну, это уж мое дело.

Она. А в-третьих?

Он. Тоже мое.

Она. Надеюсь, к Вашей жене Вы относились не столь сурово?

Пауза.

Почему вы молчите?

Он (негромко). Моя жена была прекрасная женщина. (Помолчал, улыбнулся и добавил.) Прекрасная.

Она (тихонько). А сейчас где она?

Он (внимательно поглядел по сторонам и сказал почти спокойно). Ее нет.

Она. Понимаю… Какая беда… Она ушла от Вас… Оставила?

Он. Именно так, очень точное слово. Оставила.

Она. И Вы действительно никого-никого больше не любили?

Он (усмехнулся). Отчего же. Был однажды такой прискорбный случай. Взбрело в голову. Даже жениться вздумал.

Она. И что же?

Он. Ужаснулся.

Она. Чему?

Он. Несовместимо. Ничтожно. (Вдруг строго.) Глупо, товарищ Жербер.

Она (даже как-то удивленно). А я понимаю… Того, что было, заменить нельзя… Никто не может! И они… остальные… все на свете – такими кажутся ничтожными, жалкими, глупыми…

Он (горячо). Именно так! Слово в слово.

Она. Удивление!… До чего мы с Вами похожи друг на друга.

Он. Вы полагаете?

Она. Ну вот… опять дождь.

Он. Да. Усилился.

Она. Ужасно усилился.

Он. Станем в подворотню.

Она. Что Вы… Там страшно.

Он. Уверяю Вас, ничего страшного нету.

Она. Как так нету… А я боюсь… Это безумие!

Он. Вот нелепость… Удивительная Вы женщина.

Она. Никакая не удивительная… И на улицах пусто! Нет, боюсь…

Он. В таком случае я зонт открою…

Она. Да не рассуждайте Вы!… Лучше открывайте поскорее. Господи, медлительный какой… Промокнем ведь.

Он (открыл зонт). Почему же медлительный. Поспешишь – зонт сломаешь… Ну, берите его за ручку.

Она. Взяла.

Он. Теперь хорошо?

Она. Ничего себе.

Он. Отличный зонт. Вместительный. Знаете, тут даже уютно.

Она. Нашли удовольствие!…

Он. Но почему же?…

Она. Я так ужасно любила дождь когда-то. Боже мой, как я безумно его любила! Мне такие чудесные мысли приходили в голову под дождем… И я ненавидела зонты, прыгала по лужам!… А теперь стала немолодая и боюсь… Наверное, боюсь простудиться… И скорее, скорее лезу под зонт… самым жалким образом. Как обидно-то, господи!

Он. Что же тут обидного, позвольте?

Она. А моя пакостная поспешность, с которой я стремлюсь под зонт? Моя унизительная трусость? Слушайте, вот что, давайте сломаем зонт!

Он. Зачем!

Она. Сломаем! Будем сопротивляться… не дадимся ей в руки…

Он. Кому?

Она. Старости. Это она!… Несомненно она! Не сдадимся! Сломаем зонт и будем стоять под дождем с непокрытой головой… как в юности! Черт возьми,- сломаем эту дурацкую палку пополам!

Он. Что вы делаете? Остановитесь!

Она (закрывает зонт). Вот как я сейчас ударю его об коленку!… Раз! Э-э… не так-то просто… (Замечает, как он, пошатываясь, теряет равновесие.) Погодите… Что с Вами?

Он. Ничего… Мне надо сесть на ступеньку.

Она. Зачем? (Напугалась.) Вам плохо?

Он. Пустяки. (Вынимает таблетки. Глотает.) Бывает.

Она. Это сердце?

Он кивнул головой.

Какой ужас… И никого поблизости.

Он. Как Вас зовут?

Она. Товарищ Жербер.

Он. Не то… Как Вас зовут?

Она. Лидия Васильевна… Лида… А что?