Алексей Арбузов - Иркутская история

• Название: Иркутская история
• Автор: Алексей Арбузов
• Жанр: Драматургия

Действие происходит в 1941 году. Провинциальная деревня в Иркутской области на берегу реки Ангары объединила людей с разными судьбами из разных иголков России: Москва, Леннград, Челябинск. Первая любовь, мужская дружба, тихое семейное счастье, брак без любви – все это и многое другое предстает перед нами в пьессе. Все началовь в тот день, когда познакомил любимую девушку с лучшим другом… а может быть раньше? Нелепая шутка, сказанная в сердцах перечеркнула жизнь троих людей. Но вначале кажется, что счастье рядом, ведь "люди на земле должны быть счастливы – это факт". И возникает столько вопросов: как теперь жить без любви, которой не было.

---

Валя. А советское кино вы, что же, не любите?

Сергей. Нет, отчего же… И у нас бывают хорошие картины. Только мало. Большей частью они меня в том убедить хотят, что я и без них хорошо знаю. Скучно. Ну что меня убеждать? Я и сам кого хочешь убедить могу.

Валя. Как вы рассуждаете интересно. Я даже ничего не понимаю. Вы какого года рождения?

Сергей. Я уж не молодой. Мне тридцать скоро… Через четыре года.

Валя. Значит, двадцать шесть? А ведь вам больше двадцати двух ни за что и не дашь.

Сергей. Да, я очень сохранился.

Валя. У меня вот одна конфета есть, кавказская… Хотите – поделим? Я откушу, а вам другая половина останется…

Сергей. Спасибо. Я тоже кавказские люблю.

Валя. А вы что ее так рассматриваете?

Сергей. В губной помаде запачкалась.

Валя. Вам не нравится?

Сергей. Вообще-то хорошего мало. Краска ведь.

Валя (помолчав). Вот такие мы дурочки, губки красим… Нравиться хотим, Сереженька. Ну как, будете есть?

Сергей. Съем. (Кладет конфету в рот.)

Валя. Вы отважный.

Сергей. А вы думали!

Валя. А почему вас на танцах никогда не видать?

Сергей. У меня нагрузок много. Я ведь комсорг и все такое. Над собой работать тоже надо.

Валя. Это точно, вы из всех моих знакомых самый сознательный. (Улыбнулась.) У вас, верно, и родители живы?

Сергей. Живы. Отец по угольному делу мастер, а мать просто очень хорошая женщина.

Валя (неожиданно резко). А у меня отец морячок был.

Сергей. Был?

Валя. Был.

Сергей. А мать… жива?

Валя. То ли жива, то ли нет, не играет роли.

Сергей (смотрит на нее). Значит, вы одна совсем?

Валя (помолчав). Зачем же? (Усмехнулась.) Если хотите знать, Сережа, у меня дочь есть.

Сергей. Дочь?

Валя. Только она в детдоме живет… Вот какая история, Сереженька. Жалеете меня?

Сергей. Нет, отчего же… (Помолчав.) А вот почему вы в лавке работаете… кассиршей? Это интересно разве?

Валя. Не хуже остального. Я ведь всякого напробовалась! В продлавке тоже свои преимущества есть.

Сергей. Какие?

Валя. А это – много будете знать, состаритесь скоро. (Помолчав.) Что-то я сегодня какая-то на себя не похожая. Не очень веселая, правда?

Сергей. А я ведь не знаю, какая вы всегда.

Валя. И то верно. А мне мой характер нравится. Вот бы такого парнишку встретить, как я. Влюбилась бы до смерти! (Поглядела на Сергея.) А вы всегда холостой были?

Сергей. Был и женатый… Почему вы смеетесь?

Валя. Не знаю… А куда ж вы ее дели, жену-то?

Сергей. Мы разошлись.

Валя. Отчего?

Сергей (задумчиво). В помощи друг друга не нуждались – так я думаю. (Словно извиняясь.) Не настоящая, значит, была любовь.

Валя (тихо). А вообще-то она есть?

Сергей. Кто?

Валя. Настоящая любовь.

Сергей (не сразу). Должна быть.

Валя (тихо). Это хорошо.

Сергей (не расслышав). Что?

Валя. Иногда бывает страшно… Совсем ты одна.

Сергей (после паузы). А Виктор?

Валя (резко). Что – Виктор? (Помолчав.) Расскажите, Сергей, что-нибудь про себя… подлинное только. А то я все треплюсь, а вы молчите.

Сергей. Что ж рассказывать. Я чем примечателен? В Сибири родился!… Вы не улыбайтесь, вся вторая половина двадцатого века – наша будет, сибиряков то есть… Сюда сердце России перемещается – вы уж мне поверьте… Еще двести лет назад Ломоносов сказал: «Российское могущество прирастать будет Сибирью!…» Вот на нашу долю это время и выпало…

Валя. Вы мне, Сережа, лучше про себя расскажите… О Сибири-то я слышала. Чудак тоже… Давно вы на строительстве ГЭС?

Сергей. Третий год… с самого начала. Техникум окончил рано и сразу на экскаваторы попал. Скоро уже восемь лет на них – стаж! Правда, первое время на челябинцах работал, они мелкота в сравнении с нашим десятикубовым. А Виктора я на нем встретил – на шагающем. Тут мы и подружились. Вы ведь знаете, жизнь у него сложилась не просто. Мать умерла, отец на другой женился… Горе! Очень женщина нехорошая оказалась. Злая. После войны они в Ленинград вернулись, а он остался. Сибиряком стал, понимаете? Скучает по отцу до боли, а мачеху простить не может… (Помолчав.) Знаете, он иногда во сне ваше имя произносит… Правда-правда. Вы его любите, Валя, у него ведь тоже никого… Только вы одна. А если он грубый бывает – вы на это не смотрите…

Возле скамейки появляются два парня.

Первый парень. Это кто же на скамеечке сидит? Она. Наша Валечка.

Второй парень. Смотри, цыган, новенького подцепила. Ай да Валька-дешевка!

Первый парень (Сергею). А ты, дурачок, что тут речи ей произносишь? Она у нас слов не любит. Она к другому привыкшая.

Второй парень. Расселся тут на виду. Ты ее в тень веди. Отпору не получишь.

Сергей медленно встает и резко бьет по лицу второго парня.

(После некоторого замешательства.) Пошли, цыган.

Первый парень. Пошли. Парень какой-то психованный.

Уходят.

Валя (после молчания). Простите меня, Сережа. (Убегает.)

Сергей молча смотрит ей вслед.

Хор. Ночь не спеша подходит к Ангаре…

– В поселке, один за другим, гаснут огни в окошках.

– И нежное дыхание прохлады…

– …еле заметно поднимается над рекой.

– Как поздно! А Вали все нет и нет… Может, потому и не спится Ларисе?

Лариса (в хоре). Тридцать четыре… Разве это так много? Неужели прошла жизнь?…

Хор. Но когда Валентина вернется, Лариса ни о чем ее не спросит. И в их окошечке тотчас погаснет свет…

– Но заснет ли Лариса? За окном теплая летняя ночь…

Лариса. Неужели тридцать четыре – это так много?

Хор. А через несколько дней, субботним вечером, они пойдут на Ангару, туда, где тайга подходит к самому берегу.

На берегу Ангары, под деревом, раскинув руки, лежат Лариса и Валя. Вечереет.

Лариса. Мы лежим с Валькой на берегу Ангары и думаем каждая о своем. Валентина, верно, о Викторе, а я вспоминаю детство, юность… Высокое, синее небо в то воскресное утро двадцать второго июня сорок первого года.

Валя. Лариса… Окунемся еще разик.

Лариса (не шевелясь). Ладно…

Валя. Ну что ты молчишь все?

Лариса. Мечтаю.

Валя. О чем?

Лариса. О том, чего больше не будет.

Валя. А чего больше не будет?

Лариса. Детства.

Валя. А зачем оно тебе?

Лариса. Хочу, чтобы все началось сначала.

Валя. Опять в школу ходить? Очень надо!

Лариса. Глупая ты, Валька.

Валя. Новое дело. Чем же я глупая?

Лариса. Моя-то песенка спета, видно, а тебе ведь всего двадцать пять…

Валя. Ну и что?

Лариса. Призадумайся, Валентина… Хотя… замуж-то выйти нелегко нынче.

Валя. Мне – тем больше. Слава не та. (Рассердилась.) А захотела бы – выскочила. Дураков много! Только скучно… (Засмеялась.) Сама замуж ступай, чего меня гонишь?

Лариса. Мне поздно. Мой женишок, верно, где-нибудь под Берлином зарыт.

Валя. А у тебя жених разве был?

Лариса. Верно, был. Только мы с ним даже встретиться не успели.

Валя (вздохнула). Да, война… Давай выпьем пива, Лариска, под выходной все-таки. (Открывает бутылку.) Я тебе в кружку налью, а сама из горлышка… Ну, чокнемся, гражданочка… За процветание!

Лариса (выпив). Еще холодное…

Валя. Я ж в воде его держала…

Лариса (неожиданно). А знаешь, у меня в Минске двадцать второго июня всех родных убило.

Валя (негромко). Еще налить?

Лариса. Давай.

Валя. Вот и донышко – позвольте с вами познакомиться!

Лариса. Лизка вчера из роддома вернулась.

Валя. Ненормальная. Кого родила-то?

Лариса. Пацанчика. Я глядела… Страшненький, а глаза как ягодки… Вишенки.

Валя. У меня пива еще бутылка есть.

Лариса. Хватит.

Валя (не сразу). Что ж, им комнату отдельную дадут?