Стенли Морган - Оле, Мальорка !

• Название: Оле, Мальорка !
• Автор: Стенли Морган
• Издательство: "Амфора",Ред Фиш
• Жанр: Эротика
• Год: 2004
• ISBN: 5-901582-46-2

Солнце, песок и море. О чем ещё мечтать? Подумайте сами. Каждое утро я просыпаюсь в своей уютной квартирке с видом на залив Пальма-Нова, завтракаю на балконе, нежусь на утреннем солнышке, подставляя лицо свежему бризу, любуюсь на убаюкивающую гладь Средиземного моря, наблюдаю, как медленно оживает пляж, а затем целыми днями напролет наслаждаюсь обществом прелестных и почти целиком обнаженных красоток, которые прохаживаются по пляжу, плещутся в прозрачной воде или подпаливают свои гладкие тушки под солнцем.

О чем ещё может мечтать нормальный мужчина? А ведь мне ещё приплачивают за это!

«Оле, Мальорка!» — один из череды романов про Расса Тобина, альфонса семидесятых. Оставив карьеру продавца швейных машинок и звезды телерекламы, он выбирает профессию гида на знойной Мальорке.

---

Глэдис, напротив — естественная блондинка; возможно, не такая хорошенькая, как Эсма, но секс прет у неё изо всех пор, а груди… Эх! Это — отдельный разговор. Патрик, гнусный ловелас, уже окончательно обнаглев, совершенно в открытую пожирал их глазами, лишь для приличия скрытыми за темными стеклами защитных очков.

Ничего, сейчас я расстрою твои коварные планы, потрошитель корсетов.

Когда я подкатил к столу, Патрик сперва испуганно подпрыгнул, а потом радостно (вот подлый притворщик!) замахал руками.

— Вы только посмотрите, кто к нам пожаловал, бегорра! Садись на всю задницу, Расселл! Ты выглядишь потертым, древним, усталым и остро нуждающимся в кружечке холодного пивка.

Я поздоровался с девицами и метнул на нахала уничтожающий взгляд.

— Странное дело, Холмс, я вовсе не ощущаю себя потертым и усталым, хотя от пивка не откажусь. А вот ты, по-моему, уже с завидной постоянностью бьешь баклуши.

— Что ты, старина, я тут просто из последних сил выбиваюсь, в поте лица советуя твоим клиенткам — твоим, обрати внимание! — как им лучше провести остаток дней на этом волшебном острове.

— Прости меня, Патрик, — всплеснул руками я. — Издалека мне показалось, что ты просто хлещешь пиво и соблазняешь хорошеньких девушек.

Девицы, как и ожидалось, захихикали.

— Боже упаси! — возмутился Патрик, отхлебывая из стакана пиво. Я злорадно отметил, что несколько капель пролились на его голубую махровую рубашку. — Ой, видишь, что ты натворил! У меня от обиды даже руки задрожали.

Я велел подчалившему официанту принести мне пива, потом повернулся к Эсме. При виде её огромных карих глаз у меня засосало под ложечкой.

— Что же, интересно знать, он вам насоветовал? — спросил я.

— Он, э-ээ, предложил свозить нас на сегодняшнюю фиесту, — ответила она с хитрой улыбкой. — По его словам, мы с подружкой вам не по зубам.

— Послушай, Рассик… — льстиво начал Патрик.

Я отмахнулся от негодяя, который давился от душившего его смеха, и заговорил голосом, преисполненным праведного гнева:

— Что ж, милые дамы, если вы хотите проскучать весь вечер в обществе непревзойденного зануды, то смело принимайте его предложение. Вечер, конечно, пропадет, но зато вы всласть отоспитесь.

Патрик хохотнул.

— Ладно, Расс, твоя взяла. Девушки, я удаляюсь, оставляя вас на попечение более достойного кавалера. Хочу только предупредить напоследок: ни в коем случае не соглашайтесь танцевать с ним. Он грациозен, как страдающий от мозолей носорог, и остаток своих дней вы проведете на костылях; если, конечно, сперва не истечете кровью.

— Ревность, — торжественно изрек я, принимая пиво от подоспевшего официанта, — последнее и жалкое прибежище побитых неудачников. Тем более, когда речь идет о таком отъявленном вруне. Между прочим, в течение двух лет подряд я был непревзойденным чемпионом Южной Англии по фру-фру, а по части ватутси мне вообще не было равных. Меня называли северным Альбертом Финком!

— А кто такой Альберт Финк? — завороженно спросила Глэдис. Бедняжка, похоже, даже не слыхала о чувстве юмора.

— Косоглазый болтун с кривыми ногами, — охотно пояснил Патрик. Прославился тем, что изобрел специальные пуанты для одноногих балерин.

— Перестаньте дразнить ее! — прыснула Эсма. — Бессовестные!

Однако в её взгляде читалась нескрываемая нежность. Похоже, Эсма всерьез втюрилась в нашего ирландского сердцееда.

— Что ж, мне пора, — провозгласил я, оставляя полстакана недопитого пива. — Увы, работы — непочатый край. Я не могу позволить себе прохлаждаться, как некоторые.

— Да, ты прав, — сочувственно пожал плечами Патрик. — Передавай привет Донне. Ей ведь, кажется, в четыре часа уезжать, бедняжке.

— Увидемся в семь у "Польенсы", — бросил я на прощание девушкам, пропуская реплику нахала мимо ушей.

Пройдя по улице, я завернул за угол и оказался прямо перед залитой солнцем бухтой залива Пальма-Новы. Узкую полоску пляжа сплошь устилали полуобнаженные тела, по лазурной водной глади сновали катера с водными лыжниками на буксире. В одном из них я узнал Дюка Стаффорда — его трудно было с кем-нибудь спутать. Стаффорд — здоровенный, красивый и бронзовый от загара жеребец, который владеет дискотекой "Облегающий сапожок", расположенной на окраине Пальмы. Он — настоящий пожиратель сердец, дамский угодник, обладающий всеми качествами, кроме ума и скромности. Добрую половину времени он гарцует на водных лыжах, выставляясь перед восхищенными женщинами. Беда в том, что делает он это и впрямь виртуозно. Вы уже, должно быть, догадались, что я не отношу себя к числу его закадычных друзей. А все из-за женщин. Однажды в местном баре он отбил у меня девчонку исключительно благодаря своему хамству. Она оказалась из числа тех, кому нравится грубое обращение, и, представьте себе, клюнула на его оскорбительные выходки. Другая бы ему пощечину залепила, а эта… Я был несказанно доволен, узнав, что в тот же вечер она вывалилась с борта его катера, катаясь по заливу.

Войдя в свой подъезд, я миновал квартиру Патрика на первом этаже и поднялся по лестнице на второй. Отомкнул ключом свою дверь и позвал:

— Есть кто дома?

Молчание.

Я запер дверь, прошагал по коридору до гостиной и заглянул внутрь. От увиденного кровь в моих жилах забурлила. На примыкающем к гостиной балкончике мерно посапывала Донна, распростершись на спине. Как всегда совершенно голая.

Я на цыпочках прокрался через комнату и остановился, любуясь на спящую красотку. Господи, какое потрясающее зрелище! Длинное, стройное, абсолютно безупречное тело, покрытое ровнехоньким золотистым загаром. Груди небольшие, но упругие, с аккуратными коричневыми сосками, которые в данную минуту гордо стояли торчком — не знаю, то ли от сна, то ли от ласкового бриза.

Длинные белокурые волосы дождем рассыпались по подушке. Они казались такими мягкими, пушистыми и шелковистыми, что я, не удержавшись от искушения, нагнулся и тихонечко погладил их.

Донна не шелохнулась.

— Привет, — окликнул я.

Она даже ухом не повела.

— Доброе утро! — сказал я, уже громче.

По-прежнему — никакого внимания.

Тогда я присел на корточки и провел пальцем по внутренней поверхности её бедра, приближаясь к заветному золотистому треугольничку.

Подействовало.

С губ Донны сорвался трепетный стон и она еле заметно пошевелилась. Я снова погладил её, уже смелее. Длинные ресницы Донны дрогнули и зеленые глаза уставились на меня. В следующий миг Донна лучезарно улыбнулась.

— Привет, милый, — томно произнесла она и, убрав мою руку со своего бедра, нежно пожала её. — Который час?

— Почти час дня. Ты спала?

Она сонно кивнула и снова закрыла глаза. Сон ещё не отпустил её. Я снова залюбовался ею. Донна была прекрасна. Раскрепощенная и всегда привычная к наготе, она гордилась собственным телом, сознавая его прелесть и притягательность для мужчин.

— Что ты хочешь на обед? — поинтересовался я.

— Тебя, — сонно пробормотала она.

— Нет, серьезно.

— А разве ты не хочешь меня? — надулась она.

— Очень хочу. И на обед, и на ужин и на завтрак, но ведь нам и в самом деле надо хоть изредка чем-нибудь питаться. Для разнообразия.

Глаза медленно открылись, но уже в следующую секунду озорно сощурились; в них заплясали дьяволята. Как хорошо я знал это выражение. Ничто не могло помешать Донне добиться своего.

Я попятился, грозя ей пальцем.

— Послушай, малышка…

Она тигрицей соскочила с матраса, игриво оскалившись и грозно расставив скрюченные пальцы с острыми коготками.

— Донна…

— Иди ко мне, мужчинка!

— Донна!

Я повернулся и бросился наутек, слыша, как шлепают босые ноги у меня за спиной.

— Ко мне, говорю!

Я промчался в спальню и прыгнул на кровать. В тот же миг на меня приземлилась Донна, на ходу сдирая с меня рубашку.

— Донна, ради Бога…

Она принялась щекотать меня между ребрами, прекрасно зная, что я не выношу щекотки и становлюсь совершенно беспомощным. Задыхаясь от смеха, я не мог выговорить ни слова. В несколько секунд она стащила с меня рубашку и принялась лизать язычком мой пупок. Это меня окончательно добило. Я взмолился о пощаде:

— Стой! Хватит!

— Хорошо, дружок, я остановлюсь, — пообещала она, — продолжая щекотать и вылизывать меня. — Как только ты скинешь с себя всю одежду.

— Хорошо! Ой! Я соглаа-а-сен! — завопил я.

— Тогда раздевайся! — скомандовала она, соскакивая с меня. — Шнель! Быстро!

— Ты — бесстыжая потаскушка, — проныл я, стаскивая туфлю.

— Говори, говори, мужичок, — кивнула Донна. — Только раздевайся побыстрее.

— Мы, британцы, не выносим подобного распутства. Неужто все в вашей свободной Скандинавии расхаживают в чем мать родила? Мы — люди приличные…