Феликс Чуев - Солдаты империи: Беседы. Воспоминания. Документы

• Название: Солдаты империи: Беседы. Воспоминания. Документы
• Автор: Феликс Чуев
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга написана на материалах личных бесед с деятелями ХХ века. Воспоминания о Сталине, Чкалове, Стечкине, Рокоссовском, Курчевском и других с многими из которых автор был знаком лично.

---

Помнится, после войны было популярным слово «доход». Употребляли его не как синоним прибыли, а для характеристики отощавшего человека, дистрофика, каких тогда было в достатке. Сейчас слово «доход» в прежнем его значении исчезло из лексикона, но, боюсь, как бы снова не вернулось…

Стечкину поправляться было некогда. В тот же день он едет на только что созданный завод.

«Микулин взял себе кабинет бывшего директора завода, а я – кабинет бывшего главного инженера, – рассказывает С. К. Туманский. – Стояли в этих кабинетах по поломанному столу и стулу, но мы решили„ что надо сидеть и делать начальственный вид. Назначили начальника отдела кадров, стали набирать людей, сначала первых попавшихся, и жизнь как-то завертелась.

И вот я сижу у себя, и входит какой-то человек: шапка-ушанка на нем, одно ухо опущено, другое вверх торчит, валенки подшитые, рваные, тулуп овчиной пахнет. Входит и говорит:

А где я могу здесь видеть Микулина Александра Александровича?

Я смотрю: боже мой, Стечкин, Борис Сергеевич! Я к нему бросился, мы обнялись, и я его провел к Микулину. Вот таким было первое его появление на нашем заводе. Если б был фотоаппарат, снять бы эту картину… Просто невероятно, сорок третий год, начало марта. «А где я могу здесь видеть Микулина Александра Александровича?» – спокойным таким голосом…»

Послушаем А. А. Микулина: «Я был на своем заводе, который еще не отапливался, бывшие корпуса Госзнака. Грелись электрическими печками. Входит секретарша:

К вам какой-то гражданин Стечкин.

Кто?

Какой-то Стечкин, только у него очень странный вид.

Пускай же войдет! Скорей!

В серых валенках, стеганке из самой дерьмовой материи, шароварах, выпущенных по-арестантски, он вошел, сделал два шага, остановился:

Товарищ генерал, прибыл в ваше распоряжение!

Стечкин, ты с ума сошел!

Я в генеральском, обнимаю его, слезы, радость…»

На заводе работало всего несколько человек: Сорокин с группой, Лившиц, Выгодский, Огуречников – вот и все КБ. Сидели в одной большой комнате, где сейчас кабинет директора. И заводит туда Микулин человека в мужицко-арестантской одежде, мужиковатого на вид, но глаза умные, живые, ясные:

Вот вам Борис Сергеевич Стечкин!

ЧЕКИСТ

Я не знаю, хто кого морочить, Я б нагана знову в руки взяв I стреляв бы в кожш жирш oni, В кожну шубку i манто стршяв!

Володимир Сосюра, 1928

Слава вам, железные чекисты, Слава вам, и доблесть и почет – От степей и до лесов смолистых, От пустынь до западных широт!

(Из песни 30-х годов)

ЛИШНИЙ год

Не столь многочисленные умные люди в России в наше время осознали, что они умнее прочих, – у них появилась возможность это осознать, и они решили заработать на простодушии многочисленных дураков.

Появились сенсационные публикации, в частности о том, что заместитель Гитлера по партии Борман служил советским разведчиком; предатель Власов отнюдь не был предателем, а работал на Сталина; во дворе дома Берии раскапывают трупы убиенных им жертв… Чего только не прочитаешь! Все интригующе, интересно. Однако после такого чтива хочется поговорить с людьми не просто умными, но и знающими, свидетелями, а то и участниками- они еще иногда встречаются. Такие люди порой становятся разрушителями легенд, и радуешься, когда докапываешься до истины.

Я люблю разговаривать со старыми людьми. Среди моих знакомых еще живы некоторые из тех, кто родился в начале века, в первые его годы. Завершается двадцатое столетие. Кажется, есть в этом нечто мистическое, как, впрочем, казалось наверно, жителям конца любого века. В. М. Молотов, человек девятнадцатого столетия, выросший в русской купеческой среде, рассказывал мне, как боялись люди вступать в двадцатый век. Надо сказать, предчувствие их не обмануло.

Я позваниваю старикам, поздравляю их с нашими прежними праздниками, иногда навещаю. Признаюсь, что сегодня мне интересны вчерашние люди, – может, кто-то из сегодняшних станет интересен завтра. Время от времени звоню Василию Степановичу Рясному – ему давно за 90, и знакомы мы с ним более семи лет.

Родился он в Самарканде в 1903 году, но говорит, что приписал себе год, чтобы взяли в Красную Армию,- пошел добровольцем. Сейчас, когда юноши всячески избегают призыва в армию, не очень, наверно, понятно движение души паренька 1920 года, но учащийся железнодорожного технического училища в Ашхабаде сразу откликнулся на комсомольский призыв ликвидировать Закаспийский фронт. Ну а поскольку Василий знал туркменский язык, его направили в политотдел 1-й армии. Пробыл он там 1920 и 1921 годы, так что он- участник гражданской войны. Я вот с ним сейчас разговариваю, он в 1921-м уже воевал, а моя мать в 1921-м только родилась, и ее уже 40 лет нет в живых…

В 1921 году после окончания боевых действий многих работников политотдела армии бросили, как говорили тогда, на формирование местных партийных, комсомольских и советских органов- в Туркмении таковых еще не существовало. Рясного избрали, а вернее, назначили секретарем Тедженского уездного комитета комсомола.

Но там же нет никаких комсомольцев! – удивился он.

Вот ты и будешь первым! – последовал ответ.

«Мне было 16 лет,- говорит Василий Степанович, – но я был довольно крепкий и в 1921 году поехал в Теджен организовывать комсомол».

Тедженский уезд был сильно заражен басмачеством. Пришлось вместе с партийцами на голом месте

не только создавать комсомол в уездном центре, но и овладевать аулами. Немного комсомольцев завелось и там. Возникла маленькая, но организация, и она набирала силу.

В 1922 году Рясной стал коммунистом и пошел, как говорили, по партийной линии- заворгом в укоме партии. Секретарями, как правило, были местные, туркмены, ну а он был заместителем секретаря. До 1931 года работал в районных и в окружном комитетах партии, избирался членом ЦК Компартии Туркмении. Можно сказать, прошел всю Среднюю Азию – в армии и на партийной работе.

НАДЯ АЛЛИЛУЕВА

В 1931 году он стал настойчиво проситься на учебу, образования-то не было, всего три года проучился. Ему пошли навстречу, направили в Москву, в Промышленную академию имени Сталина, в ту самую, где учились Хрущев и Аллилуева, жена Сталина. Хрущева он уже не застал- того назначили секретарем Бауманского райкома партии Москвы, а Аллилуеву узнал очень хорошо. Они учились на одном, химическом факультете» она была членом партийного комитета академии, а Рясного, поскольку он пришел с партийной работы, быстренько избрали председателем профкома факультета. И они вдвоем отвечали за состояние дел на факультете.

«Очень симпатичная, приятная женщина, трудолюбивая, скромнейшая до невозможности, – говорит Василий Степанович. – Многие и не знали, что она жена Сталина. Одевалась просто и незатейливо, как большинство».

Ее дочь, Светлана Аллилуева, через много лет напишет о том, что маме и не снилась кредитная карточка «Америкен экспресс», поскольку времена Раисы Горбачевой наступят значительно позже. Да и можно ли представить Сталина во время всяческих официозов рядом с какой-то женщиной? Кроме неприязни, это ничего бы не вызвало у народа в ту пору. Да и не только в ту пору.

«В разговорах она со мной кое-чем делилась,- продолжает Рясной. – Например, я знал, что из Крем

ля на машине она доезжала до Казанского вокзала, там оставляла автомобиль и шла пешком до академии, до Ново-Басманной улицы».

В 1932 году, когда закончили курс, начальство и партком подвели итоги и опубликовали в многотиражке список отличников. Была среди них и Надежда Сергеевна Аллилуева.

«Она закатила истерику, – говорит Рясной, – дескать, это неправильно, это ложь, это не из-за ее успехов – просто истерично плакала! Надя – все звали ее по имени- казалась немного странной, и видно было, тяжело переносила свое замужество».

Она застрелилась на октябрьские праздники, в ночь на 8 ноября 1932 года. Тело ее лежало в здании ГУМа, где некоторое время размещалась канцелярия Верховного Совета, в большой комнате второго этажа. Весь химический факультет пришел с ней проститься. Потом гроб перенесли со второго этажа на первый, появились члены Политбюро, установили гроб на катафалк и пошли за ним.

«Я до сих пор помню, что Сталин, Молотов, Каганович прошли с нами мимо Манежа, по Москворецкому мосту, а потом отстали и исчезли. Мы пришли на Новодевичье кладбище, а они подъехали на одной машине. У ворот стояли люди со списками, и нас всех проверили.

Было морозно. Чекисты, лежавшие на крышах ближайших домов, не выдержали, стали шевелиться, народ смотрит на крыши, а там стволы торчат… Ее похоронили недалеко от кирпичной стены. Сталин присутствовал, Молотов и другие, это я хорошо помню»,- подтверждает Рясной. Таким образом, он развенчивает одну из популярных в последние годы легенд, по которой Сталин даже не поехал на похороны собственной жены. Впрочем, об этих похоронах мне рассказывали и Молотов, и Каганович. Однако, по мнению нынешних «демократов», разве можно верить таким, как Молотов и Каганович? Было бы лучше, чтоб Сталин не присутствовал на похоронах – лишний штрих к его портрету. Однако он там был.