Джон Толкин - Сильмариллион

• Название: Сильмариллион
• Автор: Джон Толкин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5–17–006633–9

Перед вами — «Сильмариллион».

Книга о первых Эпохах Средиземья. Книга, в которой поведана не только история великой войны меж Светом и Тьмою, тысячелетия сотрясавшей величайший мир за всю история жанра фэнтези, но и предыстория Колец Всевластья — Колец, путь которых по Средиземью еще только начинается…

Вы читали «Властелина Колец»? Тогда читайте его предысторию!..

---

Теперь все сказано об устройстве Земли и ее правителях в Начале Дней, когда Мир еще не стал таким, каким узнали его Дети Илуватара. Ибо Дети Илуватара — это эльфы и люди, и поскольку никто из айнуров не понял до конца той темы Илуватара, с которой Дети пришли в Песнь, — никто из духов не дерзнул добавить что–либо к их облику. Потому валары стали скорее старейшинами и наставниками этих народов, чем их господами. И если айнурам и приходилось иной раз прибегать к принуждению — когда эльфы и люди не прислушивались к советам, — это редко оборачивалось добром, какими бы добрыми ни были цели. Больше всего айнуры общались с эльфами, ибо Илуватар создал их по нраву весьма близкими айнурам, хотя и не столь могучими и прекрасными; дары же его людям странны.

Ибо говорят, что после ухода валаров наступило молчание и целый век Илуватар сидел один, погруженный в думы. Потом он заговорил и молвил так:

— Зрите, как люблю я Землю, что станет домом для квенди и атани! Квенди будут прекраснейшими из живых существ, они получат, познают и создадут более красоты, чем все мои Дети, и будут жить в великом блаженстве. Атанам же дам я иной дар.

И повелел он, дабы людские сердца не довольствовались Миром и не находили в нем покоя. Зато получат люди власть самим прокладывать свой путь среди красот и опасностей Мира — тогда как судьбы других существ предопределила Песнь айнуров; и становление Мира завершится человеческими деяниями, будет мир принадлежать последним и младшим.

Но Илуватар знал, что в бурях и треволнениях Мира люди будут часто сбиваться с пути и не смогут полностью использовать дарованного им; и сказал он:

— Окажется в свое время, что все, что бы ни совершали они, послужит в конце концов к славе моих трудов.

Эльфы, однако, знают, что люди часто печалят Манвэ, которому открыты многие думы Илуватара; и кажется эльфам, что из всех айнуров люди больше всего напоминают Мелькора, хотя он всегда боялся и ненавидел их — даже тех, кто служил ему.

Еще один из Даров Свободы — то, что люди лишь малое время живут живой жизнью и не привязаны к Миру, а после смерти уходят — куда, эльфам неведомо. Эльфы же остаются до конца дней, и потому их любовь к Земле и всему Миру более сильна и горька — и с годами все горше. Ибо эльфы не умирают, пока жив Мир, если не убиты или не истомлены скорбью (а они подвержены этим мнимым смертям); и годы не уносят их сил, просто некоторые устают от десятков тысячелетий жизни. А умерев, они собираются в чертогах Мандоса в Валиноре, откуда могут в свое время возвратиться. Но сыновья людей умирают по–настоящему и покидают Мир; потому они зовутся Гостями или Скитальцами. Смерть — их судьба, дар Илуватара, которому с течением времени позавидуют даже Стихии. Но Мелькор извратил его и смешал с мраком, и обратил добро во зло, а надежду в страх. Однако давным–давно в Валиноре валары открыли эльфам, что люди вступят во Второй Хор айнуров; тогда как мыслей своих об эльфах Илуватар не являл никому, и Мелькор их не знает.

Глава 2 Об Ауле и Йаванне

Говорят, что первых гномов создал Ауле во тьме Средиземья. Столь сильно желал он прихода Детей, чтобы иметь учеников, кому мог бы передать свои знания и ремесла, что не по силам ему было ждать исполнения замыслов Илуватара. И Ауле сотворил гномов — такими, каковы они и сегодня, потому что облик Детей, которые должны прийти, был неведом ему, а власть Мелькора все еще тяготела над Землей; и оттого желал Ауле, чтоб они были сильны и неутомимы. Но, боясь, что прочие валары осудят его работу, он делал ее втайне и создал Семерых Праотцев Гномов в подгорном чертоге в Средиземье.

Но Илуватару ведомо все, и в тот самый час, когда труд Ауле был окончен и он, радостный, стал учить гномов языку, что придумал для них, Илуватар обратился к нему; и в молчании внимал ему Ауле. И молвил Илуватор:

— Зачем сотворил ты это? Зачем пытался создать то, что, как сам ты знаешь, превыше твоих сил и твоей власти? Ибо ты получил от меня в дар лишь свое собственное бытие, и ничего более; а потому создания рук твоих и разума могут жить лишь этим бытием, двигаясь, когда ты пожелаешь, в другое же время — застывая. Этого ли хотел ты?

Тогда Ауле отвечал:

— Не этого хотел я. Я желал существ иных, чем я сам, чтоб любить и учить их, чтобы и они могли зреть красоту Эа, которой ты дал бытие. Ибо казалось мне, что в Арде много места и много созданий могло бы жить на ней — однако она почти пуста и бесплодна. И в нетерпении своем я впал в безумие. Однако жажда творить живет в моем сердце с того мига, как ты сотворил меня; а дитя, мало понимающее промыслы отца своего, может играть, подражая его делам не в насмешку, а лишь следуя своей природе. Но что, сделать мне теперь, чтобы ты более не гневался на меня? Как дитя отцу, я предлагаю тебе эти создания — дело рук, сотворенных тобой. Делай с ними, что пожелаешь. Но не лучше ли мне уничтожить самонадеянно созданное?

И Ауле, заплакав, схватил огромный молот, чтобы разбить гномов. Но Илуватар увидел смирение Ауле и сжалился над ним; а гномы испугались и увернулись от молота, и, склонив головы, взмолились о милосердии. Тогда молвил Илуватар:

— Дар твой я принял в тот миг, когда он был мне предложен. Разве не видишь ты, что создания эти живут теперь собственной жизнью и говорят собственными голосами? Иначе они не уклонились бы от твоего удара.

Тогда Ауле отбросил молот и возрадовался, и возблагодарил Илуватара, говоря:

— Да благословит Эру мой труд и примет его!

Но Илуватар заговорил снова и сказал так:

— Как дал я Бытие думам айнуров в начале Мира, так теперь принял я твое желание и нашел ему место; и не буду я ничего менять в твоем создании — так, как ты создал его, пусть и будет. Но не потерплю я, чтобы эти существа пришли прежде, чем Первородные моей мечты, и не награжу нетерпения. Спать им отныне во тьме Под камнями и не выйти из–под них, покуда на Земле не пробудятся Первородные; а до тех пор ты и они станете ждать — хоть ожидание и покажется вам долгим. Но придет время — и пробужу их, и станут они детьми тебе; и часты будут раздоры меж детьми твоими и моими; детьми моего милосердия и детьми моих дум.

Тогда Ауле взял Семерых Праотцев Гномов и отвел их в дальние и темные места, и уложил на покой; а после вернулся в Валинор и ждал — долгие годы.

Поскольку гномы должны были явиться во дни владычества Мелькора — Ауле сделал их очень сильными и выносливыми. Они тверды, как камень, стойки, скоры на дружбу и вражду и выносят тяжкий труд, голод и телесные раны лучше, чем все иные владеющие даром речи народы; живут они долго, много дольше людей — но не вечно. Среди эльфов Средиземья бытовало поверье, что, умерев, гномы возвращаются в землю и в камни, из которых созданы; но сами гномы говорят другое. Они верят, что Ауле–Создатель, которого они зовут Махал, заботится о них и собирает в Мандосе, в отдельном чертоге; и что в древности он открыл их Праотцам, что перед Концом Мира Илуватар благословит гномов и даст им место среди Детей. Тогда делом их будет служить Ауле и помогать ему в восстановлении Арды после Последней Битвы. Еще говорят, что Семь Праотцев Гномов возвращаются в жизнь в своих потомках, принимая свои древние имена; самым почитаемым из них в поздние Эпохи был Дарин, отец народа, дружившего с эльфами, — царствовал он в Кхазад–Думе.

***

Когда Ауле трудился над созданием гномов, он хранил свой труд в тайне от прочих валаров; однако в конце концов открылся Йаванне и поведал ей обо всем, что случилось. И Йаванна сказала ему:

— Эру милостив. Я вижу, сердце твое радуется, и по праву — ибо ты получил не только прощение, но и дар. Но так как ты таил от меня свои замыслы, дети твои не будут любить того, что люблю я. Им, как и тебе — их отцу, — будут милее дела собственных рук. Они будут строить под землей — и не замечать того, что растет и живет на ней. Не одно дерево ранят удары их безжалостного железа.

Но Ауле отвечал:

— Это же можно сказать и о Детях Илуватара: ибо они должны будут что–то есть и из чего–то строить.

И, хотя ценность твоих созданий — в них самих, а не в пользе, что могут они принести кому–то другому, Эру даст превосходство Детям, и они будут пользоваться всем, что есть в Арде, — хотя, по промыслу Эру, не без почтения и благодарности.

— Если только Мелькор не затемнит их сердца, — молвила Йаванна.

И она не успокоилась, но печалилась сердцем, боясь того, что может случиться в Средиземье в грядущие дни. Потому она пошла к Манвэ и не повторила слов Ауле, но сказала так:

— Владыка Арды, верно ли, как Ауле сказал мне, что Дети, когда придут, будут властвовать над созданиями моих рук и делать с ними, что хотят?

— Это так, — отвечал Манвэ. — Но почему спрашиваешь ты о том?

Йаванна умолкла и задумалась.

— Сердце мое тревожат думы о грядущих днях, — наконец молвила она. — Все, что создано мной, дорого мне. Не довольно ли, что Мелькор извратил столь многое? Ужели никто из моих созданий не будет свободен от чужого владычества?