Виктор Сапарин - Однорогая жирафа (сборник)

• Название: Однорогая жирафа (сборник)
• Автор: Виктор Сапарин
• Издательство: Отпечатано с матриц типографии "Красное знамя" изд-ва "Молодая гвардия" на Книжно-журнальной фабрике Главиздата Министерства культура УССР.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1958

Виктор Степанович Сапарин родился в 1905 году в Москве.

С 1926 года он работает в газетах и. журналах, печатая корреспонденции, очерки, фельетоны.

Научно-фантастические рассказы начал писать в 1946 году, публикуя их в журналах «Знание — сила», «Вокруг света», «Техника — молодежи».

В 1949 году вышли его первые книги «Исчезновение инженера Боброва» и «Удивительное путешествие», в 1950 году — сборник рассказов «Новая планета», в 1952 году — повесть «Голос моря».

Настоящий сборник составлен в основном из новых рассказов. В них нашли отражение научные проблемы сегодняшнего дня — новые строительные материалы, использование энергии луны, прибор, задолго предсказывающий шторм, новые пластмассы.

Герои рассказов — простые советские люди, — геологи, ученые, рыбаки, инженеры, студенты.

Рассказы разнообразны по тематике и читаются с интересом.

^{Аннотация издательства.}

---

Юрий принимал горячее участие в причаливании летающего дома. Он бегал от одного конца здания к другому, хватался за канаты, тянул изо всех сил, суетился гораздо больше других. Что касается меня, то я с увлечением занимался съемкой.

Дом уже прочно стоял в гнезде. По указаниям человека в кожаной куртке его соединяли наглухо с фундаментом, роль которого выполнял каменный костяк горы. Такой дом не сдвинут ветры, которые, по словам Юрия, свирепствуют здесь зимой и осенью!

Начальник строительства инженер Егоров (человек в кожаной куртке) объяснил мне некоторые непонятные для меня вещи.

— Скажите, — спросил я его, — две недели назад мне говорили, что станция заканчивается постройкой, а между тем здания устанавливаются только сейчас. Вы опоздали?

— Нет, мы работаем по графику. Но вам дали правильную справку, — ответил он. — Ведь здания строились не здесь, а на заводе бетонных конструкций. Сюда мы доставили станцию не только построенной, но и с полностью оборудованными лабораториями. Это удобнее было делать на месте, чем здесь в горах.

— Каким же образом удается такую тяжесть, — я указал на дом, — перевозить по воздуху?

— Тяжесть? — инженер усмехнулся. Он поискал взглядом в траве, поднял с земли большой серый брусок правильной формы и подал его мне.

Я расставил руки, готовясь принять этот груз, и заранее инстинктивно напружил мускулы. Брусок подскочил в моих руках вверх. Он ничего не весил!

— Что это такое?

— Слыхали про такой материал — пенобетон? Это застывшая пена. Данный пенобетон — специальной марки, на девяносто пять процентов состоит из воздуха. Материал очень прочный, прекрасно сохраняет тепло и хорошо изолирует звук. Мы отливали оба здания целиком в больших разборных формах.

Я держал в руке воздушный невесомый кирпич и с любопытством рассматривал его. Миллионы воздушных пузырьков, скрепленных цементом какой-то особой сверхпрочной марки, — вот что представлял собой пенобетон.

С одного угла кирпич был обломан. Серая ноздреватая поверхность напоминала пемзу.

Кирпичи предназначались для подгонки здания к фундаменту и были доставлены вместе с летающим домом.

Начальнику строительства видимо понравилась моя любознательность и он с явным удовольствием отвечал на все мои расспросы.

Он показал мне кольца в стенах здания, к которым привязывались баллоны с водородом. Внутри здания во время перелета был «экипаж» из четырех человек.

Остановка на нижнем лугу была промежуточной. Здание посадили на песчаной полосе на берегу ручья, чтобы сменить баллоны. От завода, где дома были отлиты, они шли сюда на высоте двух тысяч метров. На промежуточной стоянке ставились дополнительные баллоны, которые давали возможность поднять здания на плато Чибисова, на высоту четырех тысяч метров над уровнем моря.

Мы с Юрием видели дома на лугу, когда они стояли там со спущенными баллонами, поэтому и не могли догадаться, в чем дело.

Поминутно слышалось жужжание самолета и очередной дополнительный груз сбрасывался на парашюте с неба. Прибыли водопроводные трубы, разборная мачта радиостанции, ящики с конструкциями ветровой электростанции, запас аккумуляторов.

Я едва управлялся со съемкой: станция вырастала на плато буквально у меня на глазах. Юрий, вооружившись гаечным ключом, с азартом принимал участие в монтаже оборудования. Ветростанцию «свинтили» буквально за два часа — так толково была продумана ее конструкция и в таком правильном порядке поступали с воздуха ее части.

К вечеру все приняло законченный вид. На огороженной площадке стояли решетчатые будочки с метеорологическими приборами. Радиостанция направила в небо с далекими перистыми облачками свою острую мачту. Поодаль крутился ветряк на сквозной вышке, расчаленной тросами. Кабель, проложенный в земле, шел от ветростанции к зданиям.

В одном из них, двухэтажном, были лаборатории и помещения для людей. Другое предназначалось под склад топлива, продуктов и различных материалов.

В зимнее время работники станции на протяжении нескольких месяцев будут отрезаны от остального мира. Впрочем, в наши дни такая изолированность от Большой земли является условной. Связь будет поддерживаться по радио, а почта и мелкие посылки ежедневно доставляться ракетными снарядами.

Снова послышалось жужжание в воздухе — на этот раз особого непривычного для меня тона. Мощный геликоптер поднялся откуда-то снизу из долины, повис над плато, пошел вертикально вниз и сел на траву. Высокий человек с седыми усами вышел из кабины. Увидев меня с аппаратом в руках в толпе встречающих, он усмехнулся.

Вместе с Чибисовым прибыло еще несколько человек.

Профессор очень радушно поздоровался со мной. Первым делом он спросил, успел ли я увидеть прилет станции. С большой похвалой Чибисов отозвался о строителях литых зданий — «воздушных замков», как назвал он их, добавив, что эти здания в основном построены из воздуха и поэтому заслуживают такого определения.

— В наше время и воздушные замки, — сказал он шутя, — как видите, могут иметь вполне реальное существование и даже служить на пользу науке.

— Я хотел, — сознался он, — устроить вам маленький сюрприз. Поэтому я нарочно не говорил вам заранее об этой особенности станции. Такие вещи надо видеть самому.

Чибисов повел меня внутрь станции. Она была комплексная: ученые разных специальностей должны были работать здесь над проблемами, связанными с природой, климатом, растительностью, животным миром горных высот. Одна из лабораторий предназначалась для изучения космических лучей.

Я не успевал снимать новые оригинальные приборы, которые показывали сотрудники лабораторий. Все оборудование было в полной готовности.

После осмотра лабораторий мы обошли жилые помещения. Персонал станции размещался в уютных комнатах, обставленных всем необходимым. Столовая, клуб, кабинет для «тихой работы» с удобными креслами и настольными электрическими лампами на каждом столике. Мебель была прочная, но очень легкая — из пластмассы и алюминия.

Для пробы затопили печь и начали испытывать центральное отопление. Это было не лишним: после захода солнца здесь довольно прохладно даже летом. Водопровод (берущий воду из горного ручья, расположенного выше) действовал безукоризненно. В кухне и в ванной из кранов с надписью «гор.», когда их отвернули, полилась горячая вода.

В восемь часов вечера все собрались в самой большой комнате станции. Чибисов поднял к губам микрофон и сообщил на Большую землю, что новая станция Академии наук с данного момента может быть зачислена в список действующих.

Первая сводка метеонаблюдений еще раньше была передана в Москву, в институт погоды.

Автоматически действующие приборы уже вели наблюдения, записывая показания на бумажные ленты. На стене в читальном зале висело расписание работ сотрудников с завтрашнего утра, утвержденное директором. Станция приступила к работе.

Мы с Юрием переночевали на удобных кроватях, наши огромные рюкзаки лежал в углу нераспакованный.

Утром я приступил к съемкам, фиксируя на пленке первый рабочий день станции.

Возвращаясь с ботаниками после небольшой экскурсии в окрестности, я увидел у крыльца Юрия, беседующего с девушкой — той самой, которую мы увидели еще на нижнем лугу, когда приняли дом за видение. Девушка, студентка МГУ, работала здесь на практике.

— Посмотрите, Юра, — говорила она восторженно, — как здесь чудесно… А вот там, наверху, что это такое? Смотрите! Какая прелесть.

На скалах, возвышающихся над плато Чибисова, стоял неподвижный, как памятник, круторогий баран. Он замер, по-видимому, от удивления, увидев столько нового там, где вчера еще был пустой луг. Он был очень красив на фоне дикой природы.

— Подумаешь, архар, — Юрий махнул рукой. — Вот станция это, Варя, действительно замечательное сооружение. Тут видишь могущество советского человека, перед которым бессильны даже горы! Сколько здесь интересного! А что — архар! Баран как баран. Я на него не стал бы тратить даже пленку.

Но я решил заснять и архара.

И Юрий, ворча, полез в рюкзак за последней кассетой.

ОБЪЕКТ 21

I

Через несколько лет после окончания войны мне пришлось отправиться в командировку на Крайний Север.

В то время заполярные трассы не были так оснащены аэронавигационным оборудованием, как теперь, и в пути нередко случались непредвиденные остановки. Непогода заставила нас приземлиться у бухты Капризной, где обычно никто никогда не садился, — тут была только запасная площадка. Собственно, в районе самой бухты, где с трудом сел наш тяжелый самолет, погода была прекрасной светило солнце, на светло-голубом небе не было видно ни облачка. Но где-то впереди, поперек направления нашего пути, двигался циклон, известный только одним метеорологам, и этот циклон нам предстояло переждать.