Клаудия Грэй - Вечная ночь

• Название: Вечная ночь
• Автор: Клаудия Грэй
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9985-1062-5

Новые романтические книги о вампирах, повторившие успех знаменитой «Сумеречной саги» Стефани Майер! Впервые на русском языке!

Для читателей распахнутся двери таинственной школы-пансиона, где обучаются не совсем обычные подростки. Казалось бы, их жизнь ничем не отличается от привычной жизни школьников — скучные предметы и вредные учителя, непонимание родителей и насмешки одноклассников, первая любовь и первый поцелуй. Вот только кое-кто из них любит прогулки по ночам и предпочитает поцелуи со сладким привкусом крови...

Покинув тихий городок, шестнадцатилетняя Бьянка попадает в мрачные стены престижной академии «Вечная ночь». Среди умных, красивых и раскованных одноклассников она чувствует себя белой вороной, но встреча с Лукасом меняет все. Он не такой, как другие: внимательный, заботливый и чуткий, и с первого взгляда покоряет сердце Бьянки. Однако страшная тайна встает между ними, заставляя девушку переосмыслить всю ее прежнюю жизнь. Сумеет ли любовь победить многовековую вражду?

---

— Ты встретишься здесь с поразительными людьми, — пообещала мама.

Я покачала головой, думая о Кортни. Вот уж она точно одна из наименее поразительных людей, встреченных мною в жизни.

— Этого ты знать не можешь.

— Могу и знаю.

— Так что, теперь ты у нас видишь будущее? — поддразнила ее я.

— Солнышко, почему ты от меня это скрывала? И что еще предскажет наша прорицательница? — спросил папа, встав, чтобы поменять пластинку. У этого человека до сих пор вся его музыкальная коллекция на виниловых пластинках! — Ну-ка, ну-ка, выкладывай.

Мама подыграла ему, прижав пальцы к вискам, как цыганка-гадалка.

— Думаю, Бьянка познакомится... с мальчиками.

Я тут же представила себе лицо Лукаса, и сердце заколотилось сильнее. Родители переглянулись. Неужели они даже через комнату слышат, как громко оно бьется? Может, и так. Я постаралась свести все к шутке.

— Надеюсь, они будут классными.

— Только не слишком классными, — вставил папа, и мы хором рассмеялись.

Мама с папой и вправду решили, что это смешно, а я пыталась скрыть волнение.

Я чувствовала себя странно, не говоря ни слова о Лукасе, потому что всегда рассказывала им почти все о себе и своей жизни. Но с Лукасом было по-другому. Если я заговорю о нем, чары разрушатся. Я хотела, чтобы он оставался моей тайной, — так я смогу придержать его для себя.

Уже тогда я хотела, чтобы Лукас принадлежал только мне.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Ты не отдавала свою форму портному? — Патрис разглаживала юбку, готовясь к первому дню занятий.

Как же я раньше это не заметила? Конечно, все типичные представители «Вечной ночи» отсылали свою форму к портному — ушить блузку тут и юбку там, чтобы они выглядели шикарно и подчеркивали фигуру, а не болтались на хозяйке, делая ее бесполой. Как моя.

— Нет. Я об этом не подумала.

— Это обязательно следует запомнить, — сказала Патрис. — Индивидуальная подгонка одежды по фигуре придает ей совершенно другой вид. Ни одна женщина не должна этим пренебрегать.

Я уже поняла, что она очень любит давать советы, подчеркивая при этом, какая она практичная и умная. Это раздражало бы меня гораздо сильнее, не будь Патрис права.

Вздохнув, я опять занялась своим делом, пытаясь заставить волосы под ободком лежать гладко. Уж наверное сегодня я где-нибудь да встречу Лукаса, и мне хотелось выглядеть как можно лучше в этой дурацкой форме.

Мы выстроились в длинную шеренгу в большом зале, чтобы получить свои расписания уроков. Нам раздавали листы бумаги в точности так, как это делалось сто лет назад. Толпа учащихся была далеко не такой шумной, как в моей старой школе. Похоже, здесь каждый понимал необходимость соблюдать традиции и порядок.

Но может быть, тишина существовала только в моем воображении. Моя встревоженность будто поглощала звуки, приглушая все вокруг, и в конце концов я задумалась: а услышит ли меня хоть кто-нибудь, если я вдруг пронзительно закричу?

Сначала мы с Патрис оказались рядом, но только потому, что на первый урок мы шли вместе; история Америки, преподаватель — моя мама. Вместо папиного курса биологии я выбрала химию у профессора Айвербона. Я чувствовала себя очень неловко, шагая рядом с Патрис и не зная, о чем с ней поговорить, но выбора у меня не было — до тех пор, пока я не увидела Лукаса. Солнечный свет, струившийся сквозь замерзшие окна коридора, превратил золотисто-каштановый цвет его волос в бронзу. Мне показалось, что он заметил нас с Патрис, но Лукас пошел дальше, ни на секунду не замедлив шаг.

Я заулыбалась.

— Я тебя потом догоню, ладно? — сказала я Патрис, уже отбежав от нее. Она пожала плечами и огляделась в поисках своих друзей. — Лукас! — окликнула я.

Кажется, он меня не услышал, а мне не хотелось кричать во весь голос, поэтому я пробежала еще пару ступенек, чтобы поравняться с ним. Лукас шел в другую сторону, явно не в мамин класс, но я решила, что все равно его догоню, даже рискуя опоздать на урок. И окликнула его еще раз, чуть громче:

— Лукас!

Он едва повернул голову, посмотрел на меня и тут же кинул взгляд на окружающих его учеников, словно боялся, что его услышат.

— А, привет.

Куда делся мой защитник из леса? Парень, стоявший передо мной, вовсе не проявлял желания обо мне заботиться; он вел себя так, словно видел меня в первый раз в жизни. Но ведь мы познакомились, разве нет? И однажды разговаривали с ним в лесу, когда он пытался спасти мою жизнь, а я в благодарность велела ему заткнуться. Но то, что я решила, будто это станет началом чего-то особенного, вовсе не значило, что так думает и он. Собственно, все говорило о том, что он совершенно точно так не считает. Он повернул ко мне голову буквально на секунду, торопливо махнул рукой и кивнул — так мы приветствуем случайного знакомого. И пошел дальше, растворившись в толпе.

Вот это да! Полная отставка! Не знаю даже, можно ли разбираться в парнях еще хуже, чем я.

Туалет для девочек на этом этаже был совсем рядом. Я нырнула в кабинку и, вместо того чтобы разразиться слезами, взяла себя в руки и попыталась собраться с мыслями. Что я сделала не так? Пусть наша первая встреча произошла при весьма странных обстоятельствах, но в конце концов мы с Лукасом разговорились, причем так, как до сих пор мне доводилось говорить только с лучшими друзьями.

Может, я не так уж много знаю о мальчиках, но все равно была уверена, что между нами возникла вполне реальная связь. И ошибалась. Я снова осталась в «Вечной ночи» одна, но теперь мне было даже хуже, чем раньше. Придя в себя насколько возможно, я поспешила на мамин урок и едва не опоздала. Мама сердито на меня посмотрела, но я пожала плечами и плюхнулась на заднюю парту. Мама мгновенно переключилась с режима «мама» на режим «учитель».

— Ну, кто мне может рассказать про Американскую революцию[1]? — Мама сцепила руки и выжидательно посмотрела на класс.

Я сползла на своем сиденье пониже, хотя и знала, что меня она первой не вызовет. Мне просто хотелось быть уверенной, что она понимает мои чувства. Юноша, сидевший рядом со мной, поднял руку, выручив всех остальных. Мама улыбнулась:

— И вас зовут мистер...

— Мор. Балтазар Мор.

Прежде всего, он выглядел как человек, который с гордостью носит имя «Балтазар», и никто над ним не смеется. Ему шло это имя. Он определенно чувствовал себя очень уверенно и был готов ответить на любой заданный мамой вопрос, причем не раздражающе уверенно, как большинство парней в классе, а просто уверенно.

— Что ж, мистер Мор, если бы вам пришлось обобщить причины Американской революции, как бы вы их сформулировали?

— Последней каплей стало налоговое бремя, навязанное английским парламентом. — Он говорил спокойно, почти лениво. Балтазар был крупным и широкоплечим настолько, что едва умещался за старомодной деревянной партой. Он неохотно изменил позу на учтивую, словно предпочел бы весь день просидеть развалившись, а не выпрямившись как полагается. — Разумеется, люди также беспокоились за свою религиозную и политическую свободу.

Мама вскинула бровь:

— Значит, Бог и политика важны, но деньги, как всегда, правят миром. — В классе раздались негромкие смешки. — Пятьдесят лет назад ни один американский учитель не заикнулся бы про налоги. Сто лет назад весь разговор крутился бы вокруг религии. Сто пятьдесят лет назад ответ зависел бы от того, где вы живете. На Севере вам бы рассказывали про политическую свободу. На Юге вам бы объясняли про свободу экономическую — каковая, безусловно, была невозможна без рабства. — Патрис что-то грубовато буркнула. — И конечно, в Великобритании нашлись бы те, кто описывал бы Соединенные Штаты Америки как эксцентричный интеллектуальный эксперимент, обреченный на неудачу.

Теперь смеялись чуть громче, и я поняла, что мама уже завладела классом. Даже Балтазар ей почти улыбался, причем так, что я едва не забыла про Лукаса.

Ну, не совсем. Но смотреть на эту его ленивую усмешечку было приятно.

— И мне бы хотелось, чтобы в первую очередь вы воспринимали историю именно так.

Мама подтянула вверх рукава кардигана и написала на доске: «Эволюция трактовок».

— Суждения людей о прошлом изменяются точно так же, как меняется настоящее. Картинка в зеркале дальнего вида изменяется каждую секунду. Чтобы понимать историю, недостаточно хорошо знать даты и места событий; я уверена, большинство из вас это знают. Но вы должны разбираться в различных трактовках, которые давались историческим событиям в разные века, — это единственный способ получить проекцию, которая в состоянии выдержать испытание временем. Вот на этом мы и сосредоточимся в течение нынешнего учебного года.

Все открыли тетради, а я продолжала зачарованно смотреть на маму. Потом сообразила, что мне тоже нужно записывать. Конечно, мама меня очень любит, но на экзамене завалит скорее, чем любого другого.