Ян Линдблад - Мир Книги джунглей

• Название: Мир Книги джунглей
• Автор: Ян Линдблад
• Издательство: Мир
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1983

Книга «Мир Книги джунглей» это увлекательный рассказ известного шведского писателя-натуралиста, зоолога и кинооператора о трехлетней экспедиции в национальные парки и заповедники Индии и Шри-Ланки для знакомства читателя с самого близкого расстояния и с красотами девственного леса, и с экзотическими птицами, и с красавцами южными оленями, и с царями природы — львами, тиграми, леопардами.

Почему «Книги», а не просто «Мир джунглей»? Да потому, что в основу, замысла легли рассказы о нетронутой природе — «Книга джунглей» Редьярда Киплинга, и о том, как вмешательство человека в дела природы приводит к истреблению многих видов, в том числе львов и тигров, заставляет читателя думать глубже, шире, дальше — в географическом аспекте и в исторической перспективе. Вот здесь в глубокой древности было царство львов; сейчас во всем мире насчитывается лишь около двух тысяч львов и т. д.

Для многочисленных любителей живой природы.

---

Что до придатка, украшающего морду исполинов Казиранги, а также их родичей в Африке, материковой Азии и Индонезии, то его основу составляет утолщенная ороговевшая кожа; это не окостеневающий отросток и не костный стержень в роговом чехле. В зависимости от возраста и в какой-то степени от износа он выглядит то малозаметным бугорком, то грозным острым оружием длиной до 60 см, которым разъяренный носорог способен основательно исполосовать тугую кожу соперника или искалечить незваного человека. Вооружение носорога дополняет набор достаточно крупных зубов, не таких длинных, как у бегемота, но не менее опасных для врага. Ко всему этому добавим тяжелое, однако отнюдь не дубоватое, то есть плохо управляемое, тело. Атакующий великан способен развернуться буквально на пятачке, он управляет своими тоннами с поразительной легкостью, так и кажется, будто бежит по ковру из пенорезины. Тело его выглядит весьма внушительно; толстые кожные пластины поделены складками и напоминают панцирь, который в задней части особенно прочен благодаря шишковидным вздутиям — они весьма кстати, ибо спасающийся бегством соперник рискует получить основательную трепку, если вовремя не унесет ноги. Правда, дуэли носорогов достаточно редки.

Пожалуй, здесь стоит привести сравнительную характеристику уцелевших на нашей планете носорогов.

В Африке водятся два вида — черный носорог и белый. У обоих два рога, расположенные на одной прямой от конца морды до черепа. Белый носорог крупнее индийского, черный — меньше. На Яве обитают единичные особи вида, который размерами уступает уже названным и вооружен, как его индийский сородич, только одним рогом. Меньше всех двурогий суматранский носорог, сохранившийся (будем надеяться) в Бирме, Малакке и на Суматре. Эти животные, более других напоминающие некоторых древних, ныне вымерших ящеров, нещадно истреблялись как первобытным человеком, так и хорошо вооруженным ангелом смерти нынешнего столетия. Примерно пять миллионов лет назад, до появления человека, когда и климат был более благоприятным, вид, известный ныне под названием двурогого азиатского носорога, бродил по лесам от нынешних Англии и Франции вплоть до Восточной Индии.

В Индии с ее растущим населением и привозными «спортсменами» численность носорогов разительно сократилась в прошлом столетии. Охранные мероприятия были введены, что называется, в последнюю минуту. В 1910 году в Казиранге оставалось одиннадцать носорогов, в Непале и некоторых районах Бенгала — считанные единицы. Охрана дала поразительные результаты: сейчас в Казиранге около 800 носорогов!

Чудесны утра в Казиранге. Солнце не торопится выйти из-за окраинных гряд Гималаев, густой туман окутывает землю и воды. На редких деревьях весело гомонят майны и другие пернатые. Внезапно из порозовевшей мглы выплывает солнце; поскольку солнечный диск немалую часть пути через небосвод проделал за горами, кажется, что его породил сам туман. Недвижимо маячат кусты пенни — сетума, но вот один из них словно оживает и трогается с места. Медленно материализуется расплывчатый силуэт носорога. Широкие ноздри равномерно выпускают белые струйки пара — ранним февральским утром и здесь холодновато. Все яснее проступают из мглы окружающие предметы, и четкий силуэт с торчащим рогом рисуется взору во всем своем доисторическом величии, поразительно напоминая стиракозавра — гигантского ящера, который жил около 75 миллионов лет назад…

Мы устойчиво сидим на слоне, правда, не настолько устойчиво чтобы с него можно было снимать. Я добился разрешения производить съемки с земли: вообще это строго запрещено. Каждый год несколько человек оказываются жертвами неожиданно атакующих носорогов. Кроме махоута — погонщика слона — нас сопровождает еще один человек, зрению и способности которого чуть ли не инстинктивно угадывать настроение носорога мы без всяких преувеличений обязаны тем, что остались живы. Его зовут Долой; мы договорились с ним об условном знаке — если я делаю ладонью движение вниз, это означает вопрос: можно спуститься на землю? В ответ он либо кивает, либо качает головой. Фредрик чаше всего остается наверху, и, если мне нужно живо влезть обратно, мы пользуемся «акробатическим захватом»: правые кисти соединяем так, чтобы средний и указательный пальцы обхватывали запястье. При таком захвате рука не соскользнет даже от резкого рывка. Вместо того чтобы заставлять слона опускаться на колени (чего он совсем не любит), куда лучше подниматься на платформу на его спине посредством рывка и подтягивания.

Я рассказываю об этом так подробно потому, что этот скоростной лифт позволил нам снять кадры, которых мы иначе ни за что не получили бы. Первое время Долой взирал с улыбкой на наши гимнастические трюки, но вскоре согласился, что они повышают оперативность и уменьшают риск.

Вообще-то наши кинозвезды в районе конторы настолько свыклись со слонами, перевозящими туристов, что почти не обращали на нас внимания. И я довольно скоро отснял то, что можно назвать обычным материалом. Мы увидели, как пасутся могучие самцы, как самка с маленьким детенышем мирно пощипывает разрозненные кусты пеннисетума, мы сопровождали носорогов, когда они принимали грязевые ванны и когда мать, дочь и все семейство в целом каждый день аккуратно собиралось в одном и том же месте наращивать громадную кучу навоза.

Долой был сама бдительность. Затрудняюсь объяснить, как он в один прекрасный день ухитрился заметить, что самка не в духе, ведь говорить о мимике носорога — то же, что говорить о мимике раздвижного дивана. Как бы то ни было, внезапно я услышал его команду: «Вверх, вверх, вверх!» — и конечно же не замедлил подчиниться. Только что носорожиха была от меня метрах в сорока, а тут вдруг очутилась совсем близко, и я живо воспользовался верной рукой Фредрика. Все происшествие заняло несколько секунд.

Долой обладал чертой, которую я с радостью и благодарностью наблюдал у некоторых других профессиональных гидов в Индии и Шри-Ланке: он от души стремился помочь мне снять возможно лучшие кадры. По его предложению мы сосредоточились на районе Багури, где носороги отличались поистине диким, чтобы не сказать бешеным, нравом.

Там нам пришлось использовать для работы двух слонов, один из которых был великолепный самец с внушительными бивнями. Вот именно: внушительными. Ибо даже самый брюзгливый носорог уступает дорогу разъяренному слону, так что два слона были вполне надежной охраной. К тому же нас сопровождал вооруженный стражник, низкорослый ассамец, не уступающий Долой своими способностями.

Прибыв в Багури на простом пикапе, мы очутились в кинематографическом Эльдорадо. Со спины предоставленных нам слонов мы нередко видели сразу до десяти носорогов в океане сочной зелени. Между кочками слоновой травы поблескивали маленькие пруды; кругом носились крикливые зеленые стаи попугайчиков; рядом с носорогами паслись многочисленные стада свиных оленей, похожих на аксиса, но совсем без пятен, и болотных оленей барасинга (Cervus duvauceli duvauceli).

В первый же день мы убедились, что два слона — отнюдь не излишество. Трехтонный носорог вздумал на полном ходу атаковать машину, но поспешил свернуть, когда встречавшие нас слоны затрубили так, что уши заложило. Махоут знал, какую кнопку нажимать: согнет ухо слона вперед, и тот послушно выполняет команду. Трубный глас слона можно оценить по достоинству только вблизи; когда я записывал его на ленту, казалось, стрелка прибора вот-вот согнется.

Впрочем, атакующий носорог способен ответить в том же духе! Один из этих вояк (а большинство здешних носорогов жаждало расправиться с нами) развил такую скорость, что даже трубные звуки наших слонов не могли его остановить. Оставалось каких-нибудь три-четыре метра, когда стражник выстрелил в землю рядом с носорогом, который ревел, не щадя глотки. Магнитофон был включен, и я слышал звук выстрела у самой моей головы, но лента запечатлела только рев зверя! В направленном микрофоне голос носорога совершенно заглушил выстрел.

На Багури ушла большая часть нашего времени. Но мы совершали вылазки и в другие районы. Нас возили на двенадцатиместном туристском автобусе с широкими окнами, позволявшими обозревать великолепные пейзажи. Узнав, что один пруд привлек горных гусей, мы задумали снять их. По пути я заметил, как водитель сперва сбавил скорость, а потом развил такой ход, что кинокамеры и магнитофоны запрыгали на сиденьях. Он объяснил, что недавно именно на этом участке автобус привлек внимание носорога, который пробил головой стекло, после чего, окровавленный и разъяренный, еще с километр гнался за машиной.

На другой день, когда мы тряслись на своем микроавтобусе по ухабам в узком проходе среди травы, внезапно дорогу преградил заметно злой с утра серый исполин. Вижу, как Долой лезет рукой в мешочек, с которым он не расстается. Достает несколько камней и, выйдя из машины, принимается обстреливать носорога. Кричит, шумит, метит камнями прямо в голову злыдня — наконец тот, сердито фыркнув, срывается с места и исчезает в траве.