Сергей Радин - Путы для дракона

• Название: Путы для дракона
• Автор: Сергей Радин
• Жанр: Фэнтези

Трудно быть демиургом, когда твои способности могут стать опасными для мира. И тогда ты ищешь возможность обуздать себя. Но к чему это приводит…

---

Понимание это оставило полусмытую грязь на поверхности его мировосприятия и не было даже полностью осознано Леоном. Отвлекла сразу насущная проблема: как объяснить внезапный смех ребятам?.. А они (он заметил сквозь невольные слёзы) даже сейчас обступили его в режиме безопасности (кто это заметил, он или их Леон?): двое лицом к нему — оружие стволами в сторону, остальные спиной — основное внимание внешним пределам круга, в центре которого находился беззащитный сейчас Леон.

Отсмеявшись и чувствуя себя в странном магнитном пространстве, где его вестибулярный аппарат начисто отказался работать, где сам он плыл вместе со своими плывущими от перегрузки мозгами и где сознание глубоко сидящей в нём личности пыталось прорваться на поверхность (а может, начхать на всё это дерьмо и позволить вообще всему миру плыть туда, куда он, мир, хочет?), Леон, чуть шмыгая носом и по-мальчишески вытирая под ним (Рашид и Брис онемели, глядя на кровавые полоски на ладони Леона), сказал:

— Ваш Леон говорит со мной. Не спрашивайте — как. Всё равно не знаю. Он спросил меня, кто такая Анюта. Я ответил — наша дочь.

Игнатий хмыкнул, не оборачиваясь.

— Раздвоение личности?

— Я пока доминирую. Разочаровал? Вы ведь, наверное, предпочитаете иметь дело с вашим Леоном? Мне очень жаль, но…

— Если бы мы знали, с кем предпочитаем иметь дело, — тихо сказал Роман.

Леон не расслышал последней реплики: он наконец увидел кровь на ладони и теперь удивлённо рассматривал её, предполагая царапину и продолжая машинально шмыгать носом.

— Док Никита! — позвал Брис. — Кажется, у Леона давление не в порядке.

"У меня артериальное давление повышенное?" — поинтересовался Леон, пока док Никита осторожно запрокидывал ему голову назад.

"У меня оно в норме, — холодно ответил ему знакомый голос — неожиданно близко и отчётливо. — Просто я делаю уже то, чем ты только что хвастался перед парнями, — доминирую".

7.

Вылезать из самого себя — тяжко. Он следил за собой со стороны — возможно, глазами мямли, в конце концов отодвинутого в угол сознания, — не фиг мешать! Скользкими от крови руками он упирался в чёрт знает что, но упирался, подтягиваясь и выбираясь на самый верх. Внутренний верх — это там, где псевдо-Леон, появившийся по каким-то неведомым причинам — и временно занявший его тело, жался теперь, явно труся, в своём уголке. "Сиди на месте и вспоминай! Мне недосуг, да и не знаю я про часовой завод. Ты должен знать. Вот и думай".

Док Никита вздохнул, как прошелестел. Короткого вздоха было достаточно, чтобы обернулись все.

Только что Леон утирал слёзы, выступившие от смеха, — сейчас он оттирал полой рубахи струйки крови, которые размазывал по скулам, быстро хлопая ресницами — в глаз соринка попала? Кровь из носа тоже продолжала сочиться. Леон словно лопнул — первое впечатление парней. И, будто подтверждая, Леон хрюкнул и отхаркнул в сторону кроваво-чёрный сгусток.

— Ну, чего уставились? — с придыханием (не хватало воздуха?) спросил он.

После вдумчивого молчания Володька кашлянул и нерешительно сказал:

— Э-э… С возвращением тебя, Леон.

— Угу… — подтвердил Игнатий и немного растерянно осведомился: — Ты настоящий?.. Уйми кровь-то… Совсем истечёшь.

— А то сам не знаю? — взорвался Леон. — Дайте время освоиться. Чёрт!.. Вик, больно же!

Несмотря на неслабый шок, парни рассмеялись: сокол вцепился в ухо Леона, упёрся лапами по обе его стороны и так разъярённо тащил, будто вознамерился с корнем выдрать его.

Брис успокоительно посвистел и снял Вика. Птица — правда, то ли нечаянно, то ли специально — перед тем как расслабить когти, шваркнула металлическим крылом по верху уха Леона. Ответный удар Леона мог бы прихлопнуть сокола, если б тот не очутился на плече Бриса, откуда и разразился пронзительно-возмущённым писком.

— Море воплей, море крови — кажется, мы присутствуем на самых настоящих родах. С днём рождения, Леон, — с некоторой долей разочарования подытожил док Никита.

— Что с Виком? Почему он накинулся на меня?

— А ты ещё пори — он и дальше будет злиться, — сказал Брис. — Птичка, знаешь ли, попривыкла к более интеллигентному твоему поведению.

Зато он здорово отвык — нет, попросту забыл, что в его команде собрались насмешники-пересмешники, готовые зубоскалить по поводу и без оного, невзирая на чины и положения.

Едкий тон Бриса был для него крайне оскорбительным — и он взвился от бешенства, горло стянуло напряжёнными мышцами… И в этот миг кто-то тихо сказал: "Из-за всякой мелочи будешь взрываться — надолго тебя не хватит. А ведь ребят ещё вывести надо. Вот выведешь — и психуй на здоровье…"

Потом щелчок перематываемой плёнки, и теперь уже голос Бриса: "… попривыкла к более интеллигентному твоему поведению…" Вслушиваясь в интонации взбесившей его реплики, Леон будто опал: оказывается, Брис проговорил фразу без желания посмеяться, а лишь по привычке облекать высказывание в форму насмешки. А отчётливо прозвучавшая рассеянность ли, отстранённость ли в его голосе и вовсе примирила Леона с необходимостью сдержаннее относиться к будущим подковыркам товарищей.

Тем не менее, про себя он буркнул: "Не лезь со своими… замечаниями и вообще… Сиди, молчи". Тихий голос с готовностью согласился: "Я не буду. У меня случайно вырвалось. Я тут буду тихонечко… сидеть, как ты и говоришь. Посижу, посмотрю". Леон невольно поинтересовался: "На что это ты посмотришь?" Тихий голос даже удивился, хоть и замялся сначала с ответом: "Ну, ведь интересно, какой я… ты… в общем, какой Леон был раньше".

Секунду Леон молчал, не зная, что и сказать, хотел рявкнуть, чтобы тот молчал в тряпочку, только начал подбирать слова, как вдруг — в душе? В воображении? — залихватски грянул хор из пьяных мужских и женских голосов: "Каким ты был — таким ты и остался!.." Ушат холодной воды! Внутренняя смена температур оказалась настолько очевидной, что он прочувствовал, как покрывается гусиной кожей. Сразу стало легче и, как ни странно, свободнее…

Вик наклонил голову, всматриваясь в глаза Леона стальным проникающим взглядом, и с плеча Бриса вновь перелетел на плечо хозяина.

Парни всё ещё молчали. Ожидали, как он справится с собственной несдержанностью. Леон снова машинально шмыгнул носом, быстро проверил великолепную биологическую структуру, коей являлся, затем перебрал все слои энергополя, служившие защитной оболочкой структуре, замазал мелкие повреждения и нашёл, что неплохо сохранился за время амнезии. После проверки структурно-полевая организация по имени Леон на несколько ином визуальном уровне выглядела абсолютно чистой и совершенной. Нет, поправился он. Слово "абсолютно" не подходит. Почти совершенной. Ибо где-то в полевых слоях блуждал еле заметный туманный сгусток — двойник, ещё не растворившийся, не желающий уходить. Потом разберёмся. Сейчас главная задача — выйти и вывести ребят.

Кровь перестала сочиться, и он несколько раздражённо сказал:

— Дайте умыться. Не идти же вперёд таким пугалом.

— Леон сказал бы "пожалуйста", — заметил Володька, свинчивая крышку с фляги с водой.

— Я и есть Леон! Вы что — собираетесь при каждом удобном случае напоминать мне о нём? Неужели нельзя запомнить, что та личность была наносной, ненастоящей?

Высказался раздражённо и высказал лишнее, судя по реакции парней: они даже скрывать не стали (а когда они скрывали?), что им не понравилось его заявление. Замкнулся не только Роман, но и обычно громогласный Игнатий, который раньше, не подумав, мог категорично ляпнуть что-нибудь нелицеприятное… В чём дело? Они так быстро привыкли к его другой… ипостаси?

Соблазнительную мысль — уничтожить двойника-рохлю, притихшего и вроде пока безобидного, — останавливало единственное: двойник и замирающий завод, который теперь и Леон слышал достаточно внятно, как-то взаимосвязаны. А значит, есть шанс, что двойник, оценивая ситуацию "со стороны", вспомнит то, что заблокировано от Леона искусственной амнезией Леона-второго.

Лен нутром чуял, что в нём самом что-то не так, но стремительные проверки (уже машинальные: только показалось — вот оно! И тут же пробежался по всем линиям структуры) ничего не давали. Если что и было, оно либо вживлено в его личное информационное поле (не родился ещё тот мастер, чьё творение Леон не засёк бы при первом же прошаривании), либо оно плод измышлений двойника.

Но глюков у Леона никогда не было. И замирающе-раскачивающийся ход часов продолжался…

Кстати, они, кажется, немного поменялись ролями. Или обменялись. Амнезией. О последних двенадцати годах Леон знал теперь только то, что успел считать из памяти двойника.

"И долго ты ещё собираешься рефлексировать, заставляя команду покорно ждать?.. хаос в мыслях… За какую ниточку дёрнуть, чтобы размотать непривычную путаницу?..