Илья Бриз - Каких-то пять минут будущего

• Название: Каких-то пять минут будущего
• Автор: Илья Бриз
• Жанр: Фэнтези

У Дениса не просто интуиция, а Интуиция. Он знает и предугадывает ВСЁ. Почти как "Золотой человек" Ф. Дика или как герой фильма "Пророк" по этой книге (Крис Джонсон (Николас Кейдж) способен видеть варианты будущего для себя и окружающих его людей на две минуты вперед). Но к чему это приводит? Сначала к добыванию денег (попутно убирая с дороги и убивая плохих людей), а потом…

---

Как-то раз тогда отец внял моим уговорам и взял с собой на стрельбище. Синяк на плече я заработал приличный. Отдача, черт ее побери! Оказывается — стрелять, это не только лег, прицелился и потянул спусковой крючок. Снарядить магазин патронами для моих еще слабых в том возрасте рук оказалось достаточно сложным делом. Но я справился! Затвор на "Калаше" я передергивал аж двумя руками, уперев приклад в тощий живот. Правильно стрелять я учился достаточно долго. Особенно из пистолетов. Причем из тяжелых целиться оказалось проще. Отец же в редкое свободное время учил меня боевому самбо и дзюдо. Я тогда еще не понимал, что задача стоит не победить противника, а, в первую очередь, выйти из боя целым самому. Выйти, готовым к следующему бою. Не то, что не понимал, еще не ЗНАЛ.

Дед, когда врачи уже опустили руки — ну не лечится эта болезнь в таком возрасте — позвал меня и рассказал, где спрятаны те шприц-ампулы и весь архив проекта.

— И попробуй понять, что это средство последнего шанса, когда не остается никаких надежд вообще.

Я гладил его по ссохшейся морщинистой руке, а он говорил и говорил.

— Мы начали эту разработку еще в конце семидесятых. Понимаешь, Денис, есть люди, которым везет больше, чем другим. Одни выигрывают в карты, другие опаздывают на самолет, который потом терпит катастрофу. Третьи… часто вытягивают счастливые лотерейные билетики. Тема? "Немотивированное проявление интуиции". Вот так вот начальство закрутило. Какое оно, к чертям, немотивированное?! Мы перекопали горы материала, сделали сотни тысяч анализов, пока не выявилась хоть какая-то зависимость. Потом десятки лет подбора ингредиентов. Но состав получился смертельным. Девятнадцать из двадцати лабораторных мышек умирали немедленно. Выжившие… Они проходили лабиринт с первого раза, как ни переставляй перегородки. Сыра им скормили столько… А на человеке так и не успели проверить. Союз рухнул, финансирование прекратилось. Направление посчитали абсолютно бесперспективным. Действует эта штука только на мозг. Или мгновенная смерть, или станешь счастливчиком.

Н-да, счастья мне ЗНАНИЕ явно не прибавило. Особенно когда я нашел спрятанные на даче папины бумаги, когда стало ясно, что моих родителей убили, что это не простая автокатастрофа… Какие же они все сволочи, эти власть имущие! А потом…

— Нэт, малчик, эта дача построена на мои дэнги. Твой отэц одолжил их у мэня. Поэтому я завтра приду с дядэй нотарыусом и ты и твоя тотя подпышэтэ всэ бумагы.

Мой папа одалживал у этого, который только что слез с дерева? Было бы смешно, но почему-то хотелось плакать. Я-то ладно, а вот Настена… Должно же хоть что-то достаться ей от родителей?

Угораздило же меня оказаться одним из двадцати! Препарат дает везение? А вот фиг вам! ЗНАНИЕ! И всего на пять минут в будущее. Не всегда, а только тогда, когда прижмет. Каких-то пять минут… Зато оно, это ЗНАНИЕ, поистине всеобъемлющее. Врет человек или режет правду-матку? Обиделся или поверил? Того грузина я развел на карты. Он, оказывается, еще и шулером был. Ох, и били его тогда… Дурак! Нашел, кого в свидетели брать.

****

Виктор появился только через четыре месяца. Но, с очень неприятной информацией. Прохоров выздоровел и занялся наркотиками.

— Мы должны его остановить!

— С чего вдруг? Ну, да, у тебя с ним личные счеты, а я-то здесь при чем?

Он посмотрел на меня довольно осуждающе. И с хорошо заметным сожалением. Меня жалеет или себя?

— Такое ощущение, что тебе не шестнадцать лет, а все шестьдесят.

— Мне уже говорили, что сироты быстро взрослеют. Вероятно, я не стал исключением из правила.

— Ты хочешь, чтобы таких как ты и твоя сестра стало больше?

Н-да. Вот этим он меня уел. И мама, и папа, и, в конце концов, дед всегда говорили, что основой всех поступков нормального человека должна быть этика. Нравственная сторона обязана превалировать над материальной. Если бы я хоть что-то в этом понимал! Родители так всегда поступали и… погибли в результате. Дед? Он ведь так и не закончил свое дело, не успел… А я сейчас, если не помогу Виктору, предам их память. Ну, и на хрена тогда жить?

Я рассказал ему все. Вообще все, кроме источника препарата и его наличия. Вероятность, что дядя Витя окажется одним из двадцати, слишком мизерная, а я не хочу терять такого друга. Друга? Вот те на! А ведь я действительно ЗНАЮ, что Виктор мне друг. Друг, который никогда не подставит, не предаст и не подведет.

****

Удар, еще удар и я лечу на траву. В последний момент знание все-таки включается, и я успеваю сжаться и кувырком прокатываюсь пару метров. Если бы не сгруппировался, то, наверняка, руку в кровь изодрал бы.

— Опять? — Виктор буквально вздергивает меня с земли.

— Угу, — уныло отвечаю, — ну не получается у меня.

— Тренируйся! — это его "тренируйся" мне скоро сниться будет! — утром проснулся — пробуй! Днем образовалась пауза на пару минут — заставляй себя. Вечером, когда уже в постель лег — опять пробуй! Пока ты не научишься включать и выключать это свое знание в необходимый момент, даже когда никакой опасности не предвидится, я тебя ни на какую операцию не возьму.

Виктор долго не хотел верить в мое ЗНАНИЕ.

— Ну, не может такого быть и все! Потому, что быть не может.

Вот изрекатель избитых истин нашелся! Мы вместе долго думали, как на сто процентов проверить и доказать мои возможности. Ведь ОНО включается только в опасных для меня ситуациях. В стрессовых. Как его смоделировать, чтобы я при этом и цел остался, и все-таки доказать? Возможно, я чему-то от деда научился, так как идея была моя. Боль, она ведь того, тоже в стресс вгоняет. Током меня в детстве несколько раз хорошо шандарахнуло. Ощущения незабываемые! Откуда Виктор притащил эту древнюю подрывную машинку? Два провода примотанные скотчем на левую руку, и я сижу привязанный к стулу. Дядя Витя сидит с этой машинкой сзади меня. Несколько тумблеров можно переключить так, что на подключенные ко мне провода ток не пойдет. Он крутит эту машинку и, перед тем как нажать кнопку, спрашивает. Я должен сказать, какой из тумблеров перекинуть, чтобы меня не дернуло. Ожог почти неделю на руке заживал, но я не только доказал Виктору, но и почти гарантированно научился включать себя в этот гадский режим. Надо только хорошо напрячься и готово! Нельзя сказать, что это очень приятное ощущение. Скорее наоборот. Становишься каким-то роботом. Сразу начинаешь замечать то, на что раньше и внимания не обратил бы. Вон шляпка гвоздя из крашеной доски вылезла. А ведь Настена сюда тоже иногда заглядывает. Может зацепиться и поцарапаться, или одежку порвать. В голове сразу открывается какая-то ячейка и туда откладывается команда забить этот гвоздь. Уже ЗНАЮ, что не забуду. С этим дурным ощущением я давно знаком. Когда того шулера на карты разводил и играл, то голова работала как вычислительная машина: "рано ставку поднимать", "ждать", "хватит, он сам сейчас переберет". В Прохорова из рогатки я тогда целился: "чуть выше и левее", "готовность", "огонь". Еще не отпустив тугую резинку, я уже ЗНАЛ, что попаду. Дурное чувство, но соображать помогает здорово. Когда на экзамене по математике мне задали дополнительный вопрос, то я чуть холодным потом не покрылся, пока оно не включилось. А потом мгновенно все вспомнил, вплоть до четкой формулировки в учебнике. Н-да, включить теперь могу почти по заказу, а вот заблокировать… Виктор абсолютно прав — пока это чувство работает, я не могу научиться ничему новому. Не могу совершенствоваться. Вот и сейчас я не успел сам правильно сгруппироваться и пошел на поводу у чувства. А если оно не включится в нужный момент?

— Ты хоть понимаешь, что ты у нас уникум, которым рисковать нельзя? Нельзя тебя на мелочи использовать. Только на серьезные дела.

— Дядя Витя, а что ты понимаешь под серьезным делом?

— Ну, — он на секунду задумался, — сделать так чтобы, такие как этот Прохоров, не были хозяевами жизни.

Во! Сказал, как пернул. А еще взрослый называется!

— Революцию делать будем? — я уже откровенно насмехаюсь над ним.

Вот теперь он задумался уже по-настоящему. Впрочем, долго думать он, похоже, не любил. Почесал затылок и сказал:

— Знаешь, Денис, а ведь ты прав. Не гожусь я в руководители. Чему-то научить тебя, конечно, смогу. Спланировать операцию-другую — тоже. Правильно провести — легко справлюсь. Оперативник я неплохой. Это все признавали. А, по большому счету, на большее-то я не способен. Нам нужен нормальный руководитель.

— Руководитель для чего? Ну, уконтрапупим мы этого Прохорова. А потом? В училище ты уговорил меня не поступать. В армию меня не возьмут, так как я с восемнадцати буду опекуном сестры. Но что-то делать ведь мне надо. Работать дворником или охранником — не интересно. Учиться? На кого?

Он помолчал, задумчиво глядя на меня.