Владимир Валуцкий - Первая встреча, последняя встреча...

• Название: Первая встреча, последняя встреча...
• Автор: Владимир Валуцкий
• Издательство: Сеанс, Амфора
• Жанр: Драматургия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-901585-15-0, 978-5-367-00672-8

В сборник вошли сценарии и статьи известного российского кинодраматурга Владимира Валуцкого, в том числе сценарии к фильмам «Начальник Чукотки», «Ярославна, королева Франции», «Зимняя вишня» и др.

---

Большое солнце, холодное, чужое, встает из-за края земли в утро казни.

Все покрыто росой, как инеем, — чужие деревья, трава чужая, чужие, незнакомые цветы. И от ручья поднимается пар, словно ручей морозный, студеный. И утренний холод пронизывает Анну, сидящую на берегу.

Мысли пронизывает холод, а не тело, и стынут от него готовые пролиться слезы… Когда-нибудь, когда солнце надолго согреет мир, они оттают и изольются, они лягут обильной росой на лугах, и высоко поднимутся вспоенные ими травы. Все пройдет, и раны затянутся, и зарастут пепелища… и простит нам обиду вечная душа в небесах…

За спиной Анны раздались шаги, Шалиньяк подошел к ней.

— Мы ждем тебя, госпожа.

Анна поднялась и последовала за ним.

— Доминус вобискум… — слышался монотонный голос Роже. — …новит мне патер, эт эго агноско патрем… эт анимам меам поно про овибус меис… Си мортуи сумус кум Кристо…

Все собрались на опушке, и Даниил стоял, связанный, на коленях, и перед ним торопливо возносил молитву Роже, и Злат, сам не свой, нетвердыми руками проверял, надежно ли укреплена рукоять меча.

— Амен, — заключил Роже, вставая, и сделал Злату знак.

Злат шагнул к Даниилу.

— Не гневись, Ярославна, — вдруг сказал он, отводя глаза. — Не слушается рука.

Шалиньяк с досадой огляделся.

— Жак, — позвал он франкского воина. — Сделай свое дело.

Позевывая, Жак подошел к Даниилу и обнажил меч. Он дугой сверкнул в воздухе.

— Нет!.. — закричала Анна, закрыв лицо руками.

И бросилась бежать прочь, не различая дороги, через ручей, по высоким влажным травам, обдирая платье и тело о колючие кустарники. Но все медленнее становился ее бег, и наконец Анна остановилась. Тишина была вокруг… Анна повернулась и пошла обратно, ступая медлительно, неторопливо, — и вернулась к опушке.

Там уже не было Даниила, воин старательно вытирал меч о траву, Бенедиктус тянул вино из фляжки, остальные смотрели на Анну.

— Приказывай, моя королева, — сказал Шалиньяк.

— Запрягайте коней, — молвила Анна, и каменным было ее лицо. — Солнце уже высоко.

Они ехали день, другой, много дней. Миновали убогие села с хижинами, крытыми косматой соломой, с кучами навоза у плетней, мрачные замки баронов, лепящиеся на неуютных вершинах скал, придорожные трактиры и церкви — и всюду в мире был единый распорядок: властители правили, священники молились, а крестьяне трудились на полях, ибо уже наступило время жатвы.

Местности становились все населеннее, дороги — все многолюднее. В один из дней путникам повстречалось странное шествие.

Впереди конные воины гнали пиками баранов и коров. За скотом, тоже под охраной, брели длинной вереницей люди с бедным скарбом: горшками, узлами, серпами и мотыгами. Женщины несли на руках детей. Люди шли понуро, с выражением безнадежной покорности судьбе, а вокруг них с лаем носились свирепые сторожевые псы.

Анна со спутниками вынуждены были посторониться — и с обочины глядели на процессию. Свернул даже Шалиньяк, который первое время пытался упрямо пробиваться сквозь баранье стадо. Замыкали колонну ковыляющие старики и старухи, их подталкивала копьями стража. Седой старик, хромой, заросший многодневной щетиной, увидев бочку на телеге, обратился к Янке пересохшим голосом:

— Добрая госпожа, дай глоток воды!.. Иначе умру от жажды.

Янка протянула ему ковшик, и старик жадно задвигал кадыком. Ромуальд, лежащий на телеге, приподнял голову и всматривался в его лицо.

— Гунтер?.. — неуверенно окликнул он. — Это ты, Гунтер?..

Старик с трудом оторвался от кружки и сощурил подслеповатые глаза.

— Господи!.. — произнес он изумленно. — А мы считали, что вы в лучшем мире!

— Что это значит, Гунтер? — показал Ромуальд на шествие. — Куда вас ведут?

— Ах, господин, — отвечал старик, — почему вы не вернулись неделей раньше? Одни беды преследовали нас все эти дни. Вначале красная комета появилась в небе… потом могильщики вырыли из земли на кладбище каменную женщину, нагую… А вчера — черный рыцарь явился в поместье, сказал, что вы умерли, разорил замок, нас забрал и скот, по праву старшего брата… а куда нас ведут, мы не знаем. Ах, где же вы пропадали, господин!..

Только теперь путники обратили внимание на черный дым, столбом стоящий далеко у горизонта.

— Гунтер!.. — Ромуальд приподнялся в крайнем волнении. — А Готелинда? Помнишь ли ты белокурую госпожу, дочь барона Хагенштауфера?

— А, — сказал старик. — Помню. Отец устроил ей хорошую свадьбу, бесплатно угощали пивом бедняков…

— Когда?

— Да уж с полгода… ее муж — храбрый рыцарь. Уши у него заросли волосами, как у волка.

— О Боже! — воскликнул Ромуальд и без памяти упал обратно на солому. В это время стражник подъехал к телеге, копье кольнуло старика в плечо, кружка упала на дорогу. Злат потянулся к мечу, но Анна коснулась его руки.

— Молчи, Злат, и молись, чтобы нас не узнали…

Злат задвинул меч в ножны. Старик, припрыгивая на одной ноге, изо всех сил нагонял под конвоем стражника хвост шествия. Черный дым расползался над горизонтом.

Они стояли на пепелище. Обгоревшие трубы да горы битого камня — это было все, что осталось от замка Ромуальда. Стучал топор — Злат доделывал из уцелевших бревен подобие хижины. Ромуальд отрешенно сидел возле нее.

— Поистине печальный рыцарь, — молвил Бенедиктус и украдкой вытер слезу.

Анна тоже глядела на рыцаря с жалостью.

— Ромуальд, — сказала она, — при франкском дворе ты будешь принят с почетом, вот тебе мое слово. Поедем с нами.

— Милость твоя безгранична, благородная принцесса, — ответил Ромуальд, поклонившись. — Но здесь моя земля, и я слышу, как склепы предков взывают к отмщению. Мне не будет покоя на этом свете, пока я кровью черного рыцаря не смою позор с нашего рода.

— Позови меня, — сказал Шалиньяк, взбираясь на коня, — я охотно приеду к тебе на помощь.

— И я приеду, — сказал Злат. — Прощай, Ромуальд. И не печалься. Печаль беде не помощник.

Все были уже готовы тронуться в путь, и Ромуальд, морщась от боли, поднялся, чтобы стоя проводить гостей у порога жилища, — одна Янка медлила и томилась.

— Как же ты?.. У тебя еще и раны не зажили!

— Рыцарь не должен думать о ранах, Янка.

— Да кто тебе их перевяжет?..

— Мне известны бальзамы и снадобья, которые творят чудеса. И кроме того, — добавил Ромуальд, грустно глядя на Янку, — меня будет лечить память о твоей доброте. Прощай.

— Господь вознаградит тебя за все. Прощай, — сказала Анна и тронула коня, а за ней двинулись Роже, Бенедиктус и рыцари.

— Не будет моей совести покоя! — вдруг воскликнула Янка, и все оглянулись на нее. Янка подбежала к Анне:

— Одно добро я видела от тебя, Ярославна! Будь добра последний раз — разреши остаться с ним!

Остановился Злат и мрачнее тучи опустил голову, словно ждал этой просьбы. И Анна сказала:

— Не меня проси, Злата.

— Что касается церкви, — поспешил заявить Роже, — она благословляет этот брак.

— Э-эх! Янка!.. — только и молвил Злат, ударил шапкой о землю, поднял своего коня на дыбы, и с отчаянным посвистом, с места галопом поскакал, куда глаза глядят.

— Нет слов, о благородная Анна… — начал было Ромуальд, но Анна перебила его:

— И не нужно слов. Ты нам полюбился молчаливым.

Она отворила один из сундуков, что были на возке, и, набрав охапку дорогих мехов, направилась к Янке и Ромуальду. Роже забеспокоился, забежал перед Анной.

— Опомнись, Анна! Что ты надумала? Я отменяю благословение!

Но Анна шагала, не обращая внимания на епископа.

— Не дам!.. — закричал Роже, простирая перед ней руки. — Это не тебе принадлежит, это достояние Франции!

— А разве, Роже, я уже стала королевой? — с усмешкой поглядела на него Анна.

— И не станешь ею никогда, если будешь раздавать приданое каждому погорелому рыцарю!

Анна молча глядела на епископа, а он, распаляясь, продолжал кричать:

— Девчонка, тебе посчастливилось стать невестой короля франков только оттого, что твой отец сидит на мешке с золотом! Кто ты, дикая язычница!.. Ты погляди на себя!

Долгим надменным взглядом смерив Роже, Анна отодвинула его неожиданно сильной рукой. Вернулась к возку; кинув меха обратно, взяла под уздцы лошадь — она послушно пошла за Анной, и возок остановился перед Янкой и Ромуальдом.

— Без этого вам не одолеть черного рыцаря. Примите от Анны.

— Нет!.. Никогда!.. — Роже бился в руках Шалиньяка. — Все золото!.. все серебро… А-а-а!.. — вдруг взвыл он нечеловеческим голосом и без чувств повалился на землю.

А Злат шел через рощу, не различая дороги, и сучья с треском ломались о его плечи и стегали по лицу. И — э-эх! — выхватил Злат меч и в сердцах рубанул вставшую на его пути осинку, упала она, как подкошенная, с чистым косым срезом. И еще — э-эх! — упала за ней вторая, потом третья. Ходил туда-сюда меч, словно сотни врагов окружили Злата, и там, где он ступал, оставались улицы и переулочки, да одни высокие пеньки.