Джим Батчер - Перемены

• Название: Перемены
• Автор: Джим Батчер
• Издательство: Перевод не издавался
• Жанр: Ужасы и Мистика

Jim Butcher. Dresden Files-12. Changes.

Когда-то Сьюзен Родригез была возлюбленной Гарри Дрездена, пока она не подверглась нападению его врагов, заставивших ее разрываться между человечностью и жаждой крови вампира Красной Коллегии. Сьюзен исчезла в Южной Америке, где она пыталась бороться и со своим ужасным приобретением и с теми, кто обрек ее на это. Теперь тайну, которую долго скрывала Сьюзен, обнаружила Арианна Ортега, Герцогиня Красной Коллегии, которая и планирует использовать ее против Гарри. Чтобы победить на сей раз, у него не остается выбора, кроме как извлечь глубоко спрятанную неистовую ярость темной части своей собственной души. Поскольку в этот раз Гарри, не борется за спасение мира… Он борется, чтобы спасти своего ребенка.

Перевод Глушкин Евгений (textik lestat), Гвоздева Ирина (Gel’truda). «Работа над ошибками» Фирсанова Юлия (Альдена)Перевод любительский, некоммерческий, ни на что не претендующий.

---

Большой пес радостно завилял хвостом.

— Краска? — спросил я.

— Ох, это создание швырнуло в неё ведро с краской, или пытаясь убить Молли, или пытаясь разглядеть её через завесу. Действие сработало примерно на пять секунд, затем она исправила это и снова исчезла. Девочка отлично справилась, для того, кто так ограничен в средствах, — серьезно сказал Томас. — Позволь мне глянуть, смогу ли я спасти что-нибудь из своего багажника. Извини меня.

Я уселся прямо на улице перед машиной, опершись на подставленный пушистый бок Мыша. Голубой Жучок был мертв. А я был слишком уставший, чтобы кричать.

— Я вызвала такси, — появившись, сказала Молли. — Машина будет ждать нас через два квартала. Бери его и я скрою нас, пока она подъедет.

— Хорошо, — ответил Томас, и снова поднял меня.

Я не помню, приходил ли я в сознание в такси.

Глава 27

Томас, поддерживая почти весь мой вес, усадил меня в одно из кресел в гостиной. Одна из моих ног полностью отказала.

— Мы не можем находиться здесь слишком долго, — спокойно произнес он. — Эта парочка из Красных знает, что он ранен и полностью выдохся. Они вернутся, попробуют проникнуть внутрь или похитить одного из нас, пока мы уязвимы.

— Да, да, — торопливо проговорила Молли. — Как он?

Брат присел передо мною так, чтобы наши лица были на одном уровне, и пристально всмотрелся в мое лицо. Его глаза выглядели как полированный хром.

— Все такая же язва.

— Шок?

— Может быть. У него сильные боли.

Мне больно? О! Мне больно. Я полагаю, это могло объяснять, почему я до сих пор молчал.

— Господи, — сказала Молли лихорадочным голосом. — Мне нужно собрать кое-какие его вещи.

— Это не главное. Возьми Боба.

Молли казалась смущенной.

— Взять что?

На лице Томаса вспыхнуло удивление, а затем оно снова стало нейтральным.

— Извини. Губы говорят, не советуясь с мозгом. Возьми Мечи.

— Их здесь нет, — сказала Молли, перемещаясь. Её голос прозвучал из моей спальни. — Он убрал их. Спрятал, вместе с призрачной пылью и кучкой остальных нелегальных вещей.

Томас нахмурился при этих словах и кивнул.

— Хорошо. Так и следовало сделать. Куда мы отвезем его?

Молли появилась в моём поле зрения и стала на колени, заглядывая мне в лицо. Она взяла мою руку в свои.

— Туда, где будет хорошо, я полагаю.

Томас сделал медленный вдох. Его серебряные глаза становились все ярче. Это было жутко до чертиков и захватывающе одновременно.

— Я надеялся, ты знаешь хорошее укрытие. Я на все сто уверен, что не смогу укрыть его у себя дома.

Голос Молли задрожал:

— Я даже не имею дома. Я все еще живу в доме родителей.

— Поменьше скули, — сказал Томас ледяным голосом. — Лучше сообщи мне место, куда можно отвезти его и где он не будет убит.

— Я… — начала Молли. Потом она на секунду закрыла глаза и смягчила тон. — Я сожалею. Я просто… — она глянула вверх на Томаса. — Я просто боюсь.

— Я знаю, — сказал Томас сквозь сжатые зубы.

— Ой, — сказала она и сглотнула. — Почему твои глаза стали такими?

Была длинная пауза, прежде чем Томас ответил.

— Они не мои глаза, мисс Карпентер. Они глаза моего демона, чтобы лучше тебя видеть.

— Демон… — прошептала Молли. Она пристально на него смотрела. — Ты голоден, как вампир.

— После такого боя, как этот? — хмыкнул Томас. — Я едва нормален.

Они оба должны были лучше помнить. Каждый раз, когда чародей смотрит кому-то в глаза, он подвергается риску запустить глубокое зрение, бросить вуаеристский взгляд в окошко чужой души. Вы получаете полный снимок истинной природы этого человека, но и он видит вас.

Это был второй раз, когда я видел со стороны, как взгляд души случается с кем-то другим. Все произошло в доли секунды. Глаза Молли внезапно расширились, как у испуганной самки, и она дернулась в резком вздохе. Она смотрела на Томаса, слегка повернув подбородок в одну сторону, словно она пыталась, но была не в состоянии отвести взгляд.

Томас замер, неестественно неподвижный, и хотя его глаза тоже были широко раскрыты, но это больше напомнило мне кота, припавшего к земле непосредственно перед тем, как вонзить когти в добычу.

Спина Молли слегка изогнулась, и она тихо застонала. Её глаза наполнились слезами.

— Господи, — прошептала она. — Господи. Нет. Нет, ты прекрасен. Господи, твоя боль такая большая, твоя жажда такая сильна… Позволь мне помочь тебе… — она неуклюже нащупала его руку.

Томас не шевельнулся, когда её пальцы прикоснулись к нему. Ни единым мускулом. Его глаза очень, очень медленно закрылись.

— Мисс Карпентер, — прошептал он. — Не прикасайтесь ко мне. Пожалуйста.

— Нет, все в порядке, — бормотала Молли. — Все в порядке. Я здесь.

Рука Томаса двигалась слишком быстро, чтобы это можно было увидеть. Он поймал её запястье своими бледными пальцами, и она тяжело вздохнула. Томас раскрыл свои глаза и сосредоточился на девушке; Молли начала быстрее дышать. Ее грудь затвердела, и сквозь рубашку стали видны соски, из ее губ вырвался легкий стон.

Я думаю, что издал тихий звук в знак протеста. Никто из них этого не услышал.

Томас наклонился ближе, кошачьим и в то же время змеиным движением. Молли задрожала. Она облизнула губы и начала медленно наклоняться вперед, к нему. Их губы встретились, и её тело затрепетало, напряглось и замерло. Она закрыла глаза, и, казалось, не дыша, откинула голову назад; Томас внезапно прижался к ней. Бедра Молли закачались, поднимаясь вверх и вниз. Она подняла руки и начала судорожно цепляться за его рубашку, отрывая кнопки от шелка так, чтобы ее пальцы могли гладить его голую грудь.

Мыш ударил Томаса как чугунное ядро. Снаряд из большого пса оторвал моего брата от моей ученицы и вмял его в облицовку камина. Томас внезапно зарычал от чистой, удивленной ярости, но Мыш схватил его за горло, прежде чем он смог подняться.

Челюсти большого пса сомкнулись не полностью, но кончики его зубов вонзились в плоть, и он удерживал Томаса, не давая ему подняться; его грудь вибрировала от рычания. Мой брат дернул рукой, пытаясь дотянуться до кочерги, висящей возле камина. Мыш заметил это и предупреждающе чуть встряхнул Томаса, вонзив зубы чуть глубже. Мой брат не прекратил попытки дотянуться до оружия, и я увидел, как напряжение охватывает большое собачье тело.

Я напрягся изо всех сил и слабо позвал:

— Томас.

Он замер. Мыш повернул ко мне ухо.

— Томас, — прокаркал я. — Прекрати. Он защищает девочку.

Томас издал задыхающийся, болезненный звук. Потом он скривил гримасу, принуждая себя расслабиться и сдаться. Его тело понемногу сбросило боевое напряжение, он опустил обе руки ладонями вниз и поднял подбородок чуточку выше.

— Хорошо, — прохрипел он. — Хорошо. Все уже нормально.

— Покажи мне свои глаза, — требовательно сказал я.

Он сделал это. Они были оттенка бледно-бледно серого, с небольшими пятнами танцующего рефлексивного голода.

Я прохрипел.

— Мыш.

Мыш медленно сдал назад, понемногу ослабляя давление челюстей и аккуратно убирая зубы с горла Томаса. Он сделал пару шагов назад и сел, опустив голову в боевой стойке, которая сохраняла его собственное горло прикрытым, продолжая наблюдать за Томасом, не шевелясь и не издавая ни единого звука. Это выглядело странно и зловеще в исполнении такого большого пса.

— Не могу оставаться здесь, — прохрипел Томас. Раны от укуса на его шее выглядели воспаленными, опухшими. Их края были слегка почерневшими, словно зубы пса были раскалены. — Не хотел с ней так, — он закрыл глаза. — Я не хотел этого. Извини.

Я глянул на Молли, которая лежала в позе эмбриона и дрожала, все еще тяжело дыша.

— Уходи, — сказал я.

— Как будешь ты…

— Томас, — сказал я, и мой голос стал чуточку сильнее, горячий от гнева. — Ты мог причинить Молли боль. Ты мог даже убить её. Моя единственная защита здесь нянчит тебя, вместо того чтобы стоять на страже. Иди. Ты бесполезен мне в таком состоянии.

Мыш издал еще один предупреждающий рык.

— Я сожалею, — повторил Томас. — Я сожалею.

Он осторожно обошел вокруг Мыша и вышел, шаркая ногами по лестнице.

Пару мгновений я смотрел ему вслед. Мое тело покалывали тысячи булавок, словно оно заснуло и теперь чувствовало все последствия возвращения. Душевный огонь. Я должно быть слишком много выплеснул его из себя. Ужас и адреналин поддерживали меня какое-то время, но после этого я впал в предобморочное пассивное состояние.

Ужас за моего сводного брата и Молли вернул мне мой голос, мою волю, но это могло недолго продлиться. Больно просто сидеть. Больно дышать. Любое движение приносит боль, а не двигать всё равно больно.

Поэтому, полагаю, я мог хоть как-то двигаться.