Ансельм Кентерберийский - Труды

• Название: Труды
• Автор: Ансельм Кентерберийский
• Издательство: Канон
• Жанр: Философия
• Год: 1995
• ISBN: 5-88373-053-1

---

Учитель. Какая же это?

Ученик. Есть ведь в телесных чувствах (sensibus corporis) истина, но не всегда: ибо иной раз они вводят нас в заблуждение. Например, когда я порой вижу нечто через стекло, зрение обманывает меня: иногда сообщает (renuntiat) мне тело, что то, что я вижу позади стекла того же цвета, что и стекло, хотя оно и другого цвета; иногда же заставляет меня думать, что стекло имеет цвет вещи, которую я вижу позади него, хотя это не так. И многое есть другое, в чем зрение и прочие чувства обманывают.

Учитель. Мне представляется, что эта истина или ложь не в чувствах, а в мнении. Иначе говоря, заблуждается само внутреннее чувство, а не внешнее обманывает его.[21] Иногда это легко распознать, иногда трудно. Ведь когда мальчик боится изваянного дракона с разинутой пастью, то легко узнать, что это делает не зрение, которое ничего другого не сообщает мальчику сверх того, что сообщает и старым людям, но внутреннее чувство, которое еще не умеет хорошо различать между вещью и подобием вещи.

Так и тогда, когда, видя человека, похожего на кого-то, мы принимаем его за того, на кого он похож, или когда кто-нибудь, слыша звук, издаваемый не человеком, принимает его за звук человеческого голоса, — то и это делает внутреннее чувство. То же, что ты говоришь о стекле, так потому, что тогда зрение проходит[22] через некое тело, имеющее цвет воздуха, не иначе затрудняется восприятие цветного изображения, видимого по ту сторону стекла, чем когда зрение проходит через воздух, если (только) то тело, через которое оно проходит, во сколько-нибудь раз не темнее или плотнее воздуха.

Так бывает, когда зрение проходит через стекло собственного (обычного) цвета, т. е. к которому не примешан никакой другой цвет, или через чистейшую (прозрачную) воду, или через кристалл,[23] или через что-либо, имеющее подобный цвет.

Но когда проходит то же зрение через другой цвет, как через стекло не собственного цвета, а цветное, — оно воспринимает тот цвет, который ему «встретился» раньше. Вследствие чего, так как зрение, после того, как оно восприняло один цвет и находясь под воздействием этого первого цвета (secundum quod illo affectum est), встречает другой, то оно или вовсе не воспринимает, или менее чисто воспринимает (этот последний цвет): поэтому оно сообщает (renuntiat) о том, который оно восприняло раньше, либо об одном (отдельно), либо вместе (в сочетании) с тем, который встретился позже.

Если зрение подвергается воздействию первого цвета, достаточно сильному, (чтобы «занять» всю) способность зрения поглощать цвет, то оно не может одновременно чувствовать другой цвет; если же воздействие первого цвета менее сильно, чем способность зрения поглощать цвет, то оно может чувствовать другой: так, когда оно проходит через некоторое тело, вроде стекла, столь совершенно красного, что само зрение всецело подпадает под воздействие (afficitur) его красноты, то оно не может в то же время подвергнуться воздействию другого (diverso) цвета; если же не настолько совершенным нашло оно (invenit) прежде встреченный красный цвет, насколько (требовала бы) его цветовая восприимчивость, то зрение, как бы еще не полное (quasi nondum plenus), все еще может присоединить (assumere) другой цвет — настолько, насколько его «цветовая емкость» (capacitas) еще не насыщена первым цветом.[24]

А кто этого не знает, тому и кажется, таким образом, будто зрение сообщает, что все, ощущаемое им после первого воспринятого цвета, само или полностью, или отчасти того же цвета.

Отчего и происходит то, что внутреннее чувство вину свою вменяет чувству внешнему. Подобным образом, когда целая трость, часть которой находится в воде, а часть — над водой, кажется надломленной, или когда мы думаем, что зрение наше находит в зеркале лицо наше, и когда многое другое, как нам кажется, зрение и прочие чувства нам сообщают иначе, чем (дело обстоит) в действительности (quam sint), — то это не вина чувств, которые сообщают то, что могут, потому что такую получили способность; но суждению души (iudicio animae) должно вменить то, что оно хорошо не различает (discernit), что чувства могут и что должны. Поскольку показать это (ostendere)[25] является делом скорее многотрудным, чем плодотворным для наших целей, то не думаю, что нужно сейчас тратить на это время.

Достаточно сказать лишь: что бы чувства нам ни сообщали — по своей ли природе, по иной ли какой-нибудь причине, они, во всяком случае, делают то, что должно, и потому творят правильное и истинное; и принадлежит эта их истина к той же истине (sub illa veritate), которая есть в действии.

Ученик. Убедил ты меня своим ответом, и не хочу тебя дольше задерживать на этом вопросе о чувствах.

Глава VII Об истине сущности вещей (De veritate essentiae rerum)

Учитель. Теперь погляди, следует ли, помимо высшей истины, мыслить истину еще в какой-либо вещи сверх уже рассмотренных.

Ученик. Что же это может быть?

Учитель. Думаешь ли ты, что существует когда-нибудь или где-нибудь то, чего не существует в высшей истине и что не получило от нее то, что оно есть, поскольку оно есть; или что нечто могло бы быть другим, чем то, что оно есть в ней?[26]

Ученик. Нет.

Учитель. Итак, все существующее есть нечто истинное постольку, поскольку оно есть то, что оно есть в ней?

Ученик. Безусловно, можешь заключить, что все существующее существует поистине, потому что оно есть не иное, чем то, что в ней.

Учитель. Значит, истина есть в сущности (in essentia) всего существующего, ибо (все существующие вещи) суть то, что они суть в высшей истине.

Ученик.

Вижу, что это такая истина, что в ней никакой не может быть лжи, ибо того, что существует ложным образом (falso est), вовсе не существует.

Учитель.

Хорошо. Но скажи, разве нечто должно быть чем-то другим, чем то, что оно есть в высшей истине?

Ученик. Нет.

Учитель. Если, значит, все есть то, что оно есть в ней, — без сомнения, все есть то, что должно.

Ученик. Поистине, то, что должно.

Учитель. Но все, что есть то, что должно, есть (существует) правильным образом.

Ученик. Иначе быть не может.

Учитель. Итак, всякое существующее существует правильным образом.

Ученик. Ничего не может быть последовательнее.

Учитель. Если, значит, истина и правильность (rectitudo) в сущности вещей потому, что сами вещи суть то, что они суть в высшей истине, — несомненно, что истина вещей есть правильность.

Ученик. Нет ничего яснее столь последовательного доказательства.

Глава VIII О различных пониманиях должного и недолжного, возможного и невозможного (De diversis intellectibus debere et non debere, posse et non posse)

Но согласно истине вещей, как можем мы говорить, что все существующее есть то, что должно, когда есть много дурных дел (opera mala), которые уж, конечно, суть не то, что должно?

Учитель. А разве удивительно, что одна и та же вещь должна быть и не быть (debet esse et non esse)?

Ученик. Как может быть такое?

Учитель. Ты, наверняка, не сомневаешься в том, что ничто вообще не существует иначе как по причине Божьего творения или попущения?

Ученик. Нет для меня ничего более очевидного.

Учитель. Разве ты осмелишься говорить, будто Бог что-то творит или попускает немудро или нехорошо?

Ученик.

Утверждаю даже, что ничего не делает иначе как хорошо и мудро.

Учитель.

Разве станешь ты судить, будто недолжное есть то, что толикая благость и толикая премудрость творит или попускает?

Ученик. Кто в здравом уме решился бы вообразить такое?

Учитель. Итак, равным образом должно — то, что возникает и благодаря творению Бога, и благодаря попущению его.

Ученик.

Вполне понятно.

Учитель. Так скажи, думаешь ли ты, что должным является влечение (affectum) дурной воли (malae voluntatis)?

Ученик. Так же, как если бы ты спросил, является ли должным дурное дело: с этим никто, будучи в здравых чувствах, не согласится.

Учитель. Однако Бог позволяет некоторым делать то дурное, которого они хотят дурной волей.

Ученик. Пореже бы он это позволял!

Учитель. Одно и то же, значит, является и должным, и недолжным: именно, должным поскольку хорошо и премудро попускается тем, без чьего попущения не может возникнуть; и недолжным, поскольку это относится к тому, чьей неправедной (iniqua) волей затевается (concipitur).[27]

Так ведь Господь Иисус, ибо он один был невинен, не должен был подвергнуться смерти, и никто не должен был Ему причинить ее; и, однако, должен был подвергнуться ей, ибо сам премудро, и милостиво, и попечительно (utiliter) пожелал претерпеть ее. Многими ведь способами одна и та же вещь (eadem res) в различных отношениях (diversis considerationibus) содержит в себе противоположности (suscipit contratia): это часто относится к действию, например, возьмем «побитие».[28]

Побитие ведь относится и к действующему (agentis), и к страдающему, отчего может называться и деянием, и страданием, хотя согласно самому имени «деяние» или «побитие (actio vel percussio), и те выражения, которые подобным способом (образованы от страдательной (основы) и употребляются в действительном значении (quae similiter dicta a passivis in activa dignificatione dicuntur), скорее, кажутся страдательными, чем относящимися к действующему.