Евгений Николаев - Снайперские дуэли. Звезды на винтовке

• Название: Снайперские дуэли. Звезды на винтовке
• Автор: Евгений Николаев
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: О войне
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-37383-3

«Морда фашиста была отчетливо видна через окуляр моей снайперки. Выстрел, как щелчок бича, повалил его на снег. Снайперская винтовка, ставшая теперь безопасной для наших бойцов, выскользнула из его рук и упала к ногам своего уже мертвого хозяина…»

«Негромок голос снайперской пули, но жалит она смертельно. Выстрела своего я не услышал — мое собственное сердце в это время стучало, кажется, куда громче! — но увидел, как мгновенно осел фашист. Двое других продолжали свой путь, не заметив случившегося. Давно отработанным движением я перезарядил винтовку и выстрелил снова. Словно споткнувшись, упал и второй «завоеватель». Последний, сделав еще два-три шага вперед, остановился, оглянулся и подошел к упавшему. А мне вполне хватило времени снова перезарядить винтовку и сделать очередной выстрел. И третий фашист, сраженный моей пулей, замертво свалился на второго…»

На снайперском счету автора этой книги 324 уничтоженных фашиста, включая одного генерала. За боевые заслуги Военный совет Ленинградского фронта вручил Е. А. Николаеву именную снайперскую винтовку.

---

Но и тогда, вначале на Карельском перешейке, а потом освобождая Прибалтику, мы часто встречались на фронтовых путях-дорогах с моими друзьями. Я выкраивал время между боями или марш-бросками, находил стоянку медсанбата и забегал к ребятам на часок-другой.

Отважные девушки

Шел 1942 год. Почти год мы не выпускаем из рук оружия. Третьим глазом и третьей рукой стала для меня снайперская винтовка: она помогала мне искать, находить и уничтожать врага.

Появился опыт в ведении окопной войны. Он оттачивался ежедневно — в дуэлях с немецкими снайперами, в искусстве маскироваться самому и обнаруживать замаскировавшегося фашиста, в стрельбе днем и ночью.

Я охотно делился своим опытом не только с товарищами по работе — опытными уже снайперами, но прежде всего с начинающими истребителями.

Многих бойцов и командиров обучил я за это время снайперскому делу. Среди моих учеников были и девушки. Известно, что девушки пусть редко, но допускались к службе в рядах Красной Армии еще в мирное время. Особенно много их было у нас во время войны. Они занимали различные посты — от скромной должности машинистки в штабе, санинструктора в подразделении, поварихи, прачки, связистки до летчицы и танкиста, не говоря уже о женщинах — врачах, переводчицах, преподавателях, следователях и т. п.

Все узнали имя легендарной партизанки Зои Космодемьянской, уроженки села Вердеревщина Тамбовской области, которой посмертно было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Было широко известно и имя прославленного снайпера из Севастополя Героя Советского Союза Людмилы Павличенко.

Как-то, возвращаясь после очередного слета снайперов из штаба дивизии в свой полк, я проходил мимо подразделения наших минометчиков. Оно располагалось в каменном здании заводского типа справа от шоссе на Урицк. Вдруг слышу, кто-то кричит:

— Эй, товарищ снайпер! Остановись на минутку!

Я остановился, оглянулся. Ко мне подходила девушка в военной форме с санитарной сумкой за плечом. Она протянула мне свою ладошку с тонкими длинными пальцами и сказала:

— Еле догнала! Ну, теперь давайте познакомимся. Я — санинструктор Маруся Митрофанова, ефрейтор. А вас я знаю.

Мы разговорились. Оказывается, у нее есть ко мне просьба — научить ее снайперскому делу.

— Что ж, товарищ Митрофанова, пожалуйста!

Подробно о себе она мне ничего не рассказала в тот раз. А позже от знакомых ребят я узнал, что она комсомолка, ленинградка. В военкомате на фронт ее не брали — по возрасту. Но все же она добилась своего — ушла на передовые с ополченцами и успела повоевать. Где-то рядом, только в другой дивизии, бил фашистов и ее старший брат. А в Ленинграде у нее остались мать, три сестры и четыре брата. Отец умер еще в 1936 году, когда Марусе было всего тринадцать лет. В семье она была самой младшей.

— Ты не куришь? — неожиданно спросил я ее.

— Немного балуюсь, а что?

— А то, что брось! Будешь курить — не возьму с собой. Вдруг закашляешься, лежа в засаде? Пропадем тогда оба.

— Брошу!

Мария оказалась толковой ученицей. Через несколько дней она уже метко била по самодельным мишеням, посылая пули кучно в «десятку». А в первый же выход на «охоту» уничтожила сразу двух фашистов.

Особенно злой Маруся стала после того, как осколком близко разорвавшегося снаряда ее снова, в какой уже раз, ранило. Теперь ей повредило рот — нижнюю губу. Она не ушла в госпиталь, отлежалась в дивизионном медсанбате. Ей предлагали эвакуироваться, поехать в Москву, где есть специальный косметический институт, в котором отлично сделают пластическую операцию, но она наотрез отказалась:

— Некогда мне сейчас по тылам таскаться!

Губу ей заштопали в нашем медсанбате. И Маруся не выглядела от этого хуже. Только еще мужественнее стало ее лицо.

В перерывах между боями Маруся Митрофанова находила меня в полку, и мы отправлялись с ней в свободный поиск — за гитлеровцами.

— Экономь патроны, — учил я ее. — Будь хладнокровней и бей только наверняка. Чувствуешь, что не попадешь, не стреляй, иначе следующего выстрела можешь и не сделать. Немцев много, выбор большой. Но не торопись, не всегда это хорошо. Бери на прицел не просто солдата, а кого поважнее — в этом и заключается главная наша задача.

Маруся при мне уничтожила шестнадцать фашистов, а спустя недели три уже ходила на «охоту» самостоятельно. Она не боялась трудностей, но и не лезла очертя голову куда не нужно, не рисковала зря — знала цену снайперскому выстрелу.

С Марусей, давно уже не Митрофановой, а Барсковой, я переписываюсь до сих пор. Она живет в Ленинграде и ведет большую общественную военно-патриотическую работу. Сейчас она ответственный секретарь комитета ветеранов нашей дивизии. Воспитала двух дочерей, похожих на свою мать.

Комиссар полка Иван Ильич Агашин обещал мне дать рекомендацию для вступления в партию. Для беседы он вызвал меня к себе на КП полка к 15.00.

Часовой, охранявший землянку комиссара, сказал:

— Подожди, Николаев, комиссар сейчас занят. Он тебя позовет сам. Немного посиди, отдохни.

Сняв с себя плащ-накидку, я сложил ее и присел на пенек под зеленым шатром деревца, стоявшего метрах в десяти от землянки комиссара. Прошло минут двадцать. Дождь, который захватил меня в пути, прекратился, выглянуло солнце. Полковой почтальон передал мне для батальона письма. Было там письмо и для меня из Тамбова.

Я вскрыл конверт. Дома все в порядке, мама, как всегда, ждет сына домой с победой. Сразу стало теплее на душе.

Вдруг из землянки комиссара вышла девушка с пилоткой в руках. «Возможно, новая машинистка или военфельдшер из медсанбата — кто ее знает!» — подумал я. Петлиц под плащом не разглядишь.

— Что же это вы меня не приветствуете? — вдруг спросила она.

Я вскочил, натянул пилотку, вытянулся и приложил руку к виску.

— Будем знакомы. Я — Маргарита Борисовна Котиковская, военный следователь прокуратуры дивизии. — И она первой протянула мне руку.

Я догадывался, что заговорила она со мной неспроста. И немного встревожился: чем я мог заинтересовать прокуратуру дивизии?

— Научите меня стрелять из снайперской винтовки!

Я удивился. Это было неожиданно.

— Сомневаетесь во мне? Смотрите!

И она показала на телеграфный столб. На нем, курчавясь, раскачивались на ветру оборванные провода, а на железных перекладинах одиноко торчали зеленые «стаканчики». Прогремели один за другим три выстрела, и после каждого на землю зелеными брызгами осыпались осколки.

— Вот так! — проговорила Маргарита Борисовна, пряча в кобуру свой ТТ.

— Лихо! — сказал я. — Чистая работа.

То, что Маргарита Борисовна отличный стрелок, я убедился. Но, для того чтобы стать истребителем фашистов, этого мало. Выстрелить в цель может каждый. Правда, не каждый в нее попадет. Но — допустим! Однако найти цель, выследить ее — вот настоящее искусство.

И я решил обучить Маргариту Борисовну этому искусству. Она пришла на наш передний край недели через две после той памятной встречи на КП полка. Я взял запасную снайперскую винтовку, и мы отправились на передний край.

Поначалу Маргарита Борисовна только присутствовала в роли напарника, наблюдала за моей работой, присматривалась к обстановке. Огневые точки я выбирал специально для нее самые безопасные, о чем она, конечно, не подозревала. В то же время я рассказывал своей прилежной ученице, что нужно знать и уметь снайперу, как действовать в той или иной обстановке, как вести себя при любой ситуации. Схватывала она все моментально, понимала меня с полуслова.

Однако она вскоре поняла, что я только вожу ее за руку. И тогда я решил, что срок стажировки окончился и пора моей ученице переходить к практической работе.

Десятка три фашистов уничтожила только при мне эта симпатичная, отважная девушка. Сейчас она живет и работает в Ленинграде.

В гостях у кировцев

Первого мая 1942 года меня и Ивана Добрика вызвали в штаб дивизии. Еще в полку нам сказали:

— Явитесь к начальнику политотдела дивизии Матвееву.

Невысокого роста, худощавого полкового комиссара Матвеева, с выправкой старого кадрового военного, с красивыми чертами лица, умным и строгим взглядом, мы с Иваном знали давно. В полку Матвеева видели часто, у нас его уважал и любил каждый боец и командир. Он был требователен, но всегда справедлив. Был прост в обращении, любил бойцов, и они отвечали ему тем же.

— Пойдете представителями от дивизии на наш подшефный Кировский завод: вас пригласили на торжественное первомайское собрание, — поздоровавшись, сказал Матвеев. — Быть там надлежит в четырнадцать ноль-ноль. Возможно, придется выступить. Отправляйтесь сейчас же, иначе опоздаете. Там долго не задерживайтесь — время не то… О возвращении доложите. Вот ваше командировочное предписание. Николаев — старший.