Олег Трубачев - История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

• Название: История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя
• Автор: Олег Трубачев
• Издательство: КомКнига
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 978-5-484-00395-2

Многие исторические построения о матриархате и патриархате, о семейном обустройстве родоплеменного периода в Европе нуждались в филологической (этимологической) проработке на достоверность. Это практически впервые делает О. Н. Трубачев в предлагаемой книге. Группа славянских терминов кровного и свойственного (по браку) родства помогает раскрыть социальные тайны того далекого времени. Их сравнительно-историческое исследование ведется на базе других языков индоевропейской семьи.

Книга предназначена для историков, филологов, исследующих славянские древности, а также для аспирантов и студентов, изучающих тематические группы слов в курсе исторической лексикологии и истории литературных языков.

~ ~ ~ ~ ~

Для отображения некоторых символов данного текста (типа ятей и юсов, а также букв славянских и балтийских алфавитов) рекомендуется использовать unicode-шрифты: Arial, Times New Roman, Tahoma (но не Verdana), Consolas.

---

Объект настоящего исследования — терминология родства всех славянских языков (с учетом доступных диалектных материалов), причем рассматриваются термины и кронного родства, и свойственного. В заключение рассматривается ряд древнейших терминов общественного строя, а именно те из них, которые непосредственно примыкают к терминологии родства. Привлечение этой группы терминов оправдано тем, что, как известно, история родственных отношений есть уже история общественных отношений, что особенно очевидно для родового строя.

При известной исторической разнородности славянской терминологии родства следует помнить, что по древности своего первоначального оформления и длительности развития, а отсюда — по сложности многих моментов своей истории терминология родственных отношений занимает исключительное положение в основном словарном фонде. Так, в указанных отношениях ей, очевидно, уступают названия растений, злаков, деревьев, домашних животных, значительная часть названий предметов окружающей действительности и основная масса названий предметов хозяйственной деятельности. Даже такая, казалось бы, древняя группа, как названия частей человеческого тела, во многих своих деталях, как выясняется ниже, восходит к обозначениям родства, рождения.

Глава I. ТЕРМИНЫ КРОВНОГО РОДСТВА

Собственно терминами кровного родства являются названия отца, матери, ребенка, сына, дочери, брата, сестры; дальнейший счет прямого кровного родства по нисходящей линии — внуки, правнуки, по восходящей — дед, бабка и т. п.; названия дяди, тетки (по отцу, по матери). Сюда же фактически примыкают различные термины, выражающие приравнивание неродственных людей к кровнородственным, т. е. названия отчима, мачехи, пасынка, падчерицы.

Переходим к рассмотрению отдельных терминов.

Отец

В славянских языках имеется несколько употребительных названий отца:

ст.-слав. отьць, др.-сербск. отьць, сербск. отац, болг. отец (устар.), словенск. осе, др.-русск. отьць, отець, русск. отец, диал. отёк[47], атька[48], укр. отець, отця, вiтця (малоупотребит.), белор. айцец, польск. ojciec, кашуб, woejc, прибалт.-словинск. votс, voic, н.-луж. wosc (торжествен.), в.-луж. wotc (von Gott gebraucht), чешск. otec, словацк. otec;

сербск. таjko, majko, тата, богл. татко, тейко, ср. tatka vi Petka (вин. ед.) = votre pere Petko…[49], русск. тятя, тата, укр. диал. тато, польск. tata, кашуб. tata, tato, tatink, tatk, прибалт.-словинск. tata, н.-луж. tata, в.-луж. tata, чешск. tata, диал. tatinek[50], словацк. tat’, tata, tatenko, taticek, taticko, tatinko; укр. диал. дедьо, дядьо, дiдьо[51];

болг. баща, диал. бащча, бальу, русск. батюшка, диал. бачкя[52], бацка[53], бацько, бачка[54], укр. батько; староукр. батко, батько, батя ‘батько, отець’;

болг. диал. нена[55] н.-луж. паń, пап, в.-луж. пап, словацк. паnickо, nanicok, папа, папка, папко, польск. диал. папо[56], укр. диал. ньаньове, нянцове (им. множ.) ‘Väter’ [57]; укр. диал. лельо ‘отец’ [58].

Основным индоевропейским названием отца является *рətēr с характерным гласным ə, представляющим собой ступень редукции старого корневого гласного в предударной позиции: *рətér[59].

О таком ударении говорит известный закон Вернера, исходящий из соответствия герм, fatar — и.-е. *patér [60].

Естественно, исследователи уделяли много внимания этимологическому изучению этого важнейшего слова: Walde-Pokorny, Bd. II, стр. 4; A. Walde. Lateinisches etymologisches Wörterbuch, 2. Aufl., стр. 565; S. Feist. Vergleichendes Wörterbuch der gotischen Sprache, 3. Aufl., стр. 133; A. Zimmermann. Lateinische Kinderworte als Verwandtschaftsbezeichnungen. — KZ, Bd. 50, 1922, стр. 149; Ernout-Meillet, 3-ème ed., t. II, стр. 862–864.

А. Вальде и А. Циммерман вслед за Дельбрюком объясняют *рətēr, pater из слова «детского языка» pa-, pa-pa. А. Эрну и А. Мейе воздерживаются от этимологического объяснения.

В последнее время выдвинул этимологию этого слова И. Трир[61]. Его толкование представляет подновленную этимологию Боппа — patār < рā ‘охранять, защищать’, но в отличие от этого старого бесхитростного сопоставлении автор постарался привлечь обильный сравнительный материал и в основу положил некоторые моменты ларингальной теории. И. Трир предлагает сопоставление и.-е. *рətēr, *potis и *ра-, объясняя эти формы как сочетания корневого гласного с ларингальным: *peə3-, *pə3etis, *pə3tēr. Он конкретизирует значение ра- как ‘ограда, огораживать’ и предполагает, что в основе всей группы слов лежало обозначение большой семьи как круга, ограды, круглого родового собрания. Отсюда *potis, *рətēr ‘вождь, господин’. В защиту своей гипотезы автор привлекает большой материал, с которым он обращается, однако, довольно деспотически. Так, он хочет видеть значение ‘ограда’ и в и.-е. *kei-, ст.-слав. сѢмьѧ, и в лат. curia, даже в и.-е. *bhratēr. Все это вызывает недоверие к этимологическим выводам И. Трира, который и здесь проявил себя скорее как семасиолог, чем этимолог. Кроме того, мы располагаем данными о первичности матриархального уклада, и этимология Трира не в состоянии убедить нас в противном, тем более, что она исходит не из новых фактов, а из предвзятой мысли об исконности большой отцовской семьи.

Можно указать, что И. Трир, подновляя старую этимологию ларингальной теорией, упустил из виду, что нулевая ступень, образованная глухим р и ларингальным ə3, дала бы в индо-иранском глухой придыхательный ph, ср. stoə- > stā-, но stə- > индо-иранск. sth-. Этого не случилось, ср. др.-инд. pita, поэтому ə в и.-е. *рətēr следует, очевидно, объяснять скорее как ступень редукции старого корневого гласного (см. выше).

Значительный интерес представляет вопрос о семантическом развитии слова. Наиболее определенная точка зрения имеется у Эрну — Мейе: лат. pater не обозначает физического отцовства, которое скорее обозначается словами parens и genitor. Pater имеет социальную значимость. Это глава дома, dominus, pater familias…[62]. Там же говорится о религиозном, торжественном значении *pətēr, pater.

Это высказывание находится в полном согласии с теорией Мейе, по которой *pətēr и ряд других общеиндоевропейских слов отмечены печатью аристократизма, религиозности, абстрактности. По мнению Мейе, между и.-е. *pətēr и современным франц. père произошел такой коренной сдвиг значения (‘высшее божество’, ‘высший глава семейства’ > ‘отец в физическом смысле’), что можно говорить о возникновении нового слова [63].

Однако пропасти между значениями этих двух форм нет и не было. Верно, что санскр. pitār ‘отец’ несколько не совпадало по значению с ‘родитель’ (Erzeuger) в языке Вед, как сообщает Б. Дельбрюк[64]. Этот факт ввел некоторых языковедов в глубокое заблуждение относительно сущности и.-е. *pətēr. Так, Мейе заключает, что поскольку *pətēr (pitar, pater и др.) не значило собственно ‘родитель’, то оно означало нечто более высокое. Следует напомнить о том, что в течение длительного периода древности отцовство в физическом смысле было неопределимо. Только этим можно объяснить то, что и в последующее время долго между значением *рətēr ‘отец’ и специальным ‘родитель’ не было прочной связи, откуда потребность в уточнениях типа санскр. janita, лат. genitor для второго понятия[65].

Мы подходим к вопросу об отражении и.-е. *pətēr в славянском словаре. А. Мейе всегда придерживался отрицательного мнения на этот счет, полагая, что *pətēr не сохранилось в славянском ни в основной, ни в производной форме. Более того, он склонен был придавать этому исключительное значение как показателю расшатывания старой индоевропейской общественной организации в славянстве и утраты многого из «аристократического» словаря[66]. Наряду с этим другие лингвисты указывали на возможность сохранения *pətēr в славянском в производной форме. Так, финскому слависту Микколе принадлежит правдоподобная этимология слав. *stryjь ‘дядя по отцу’ < и.-е. pətruios, ср. лат. patruus от *pətēr (подробно см. раздел о названиях дяди, тетки). Французский лингвист М. Вэ[67] предположил происхождение болг. пасторок, пастрок ‘отчим’ из *po-p(ə)tor (к *pətor, *pster ‘отец’). Вопрос о непосредственном отражении и.-е. *pətēr ‘отец’ в славянском словаре решается обычно отрицательно.