Лев Гунин - Скамейка

• Название: Скамейка
• Автор: Лев Гунин
• Жанр: Русская классическая проза

---

Парень напротив, которому на вид лет двадцать пять, вдруг пересаживается с места в тени на солнце. Он хочет хорошо осознать, как южное солнце ему нипочём и что он, приехавший с севера, свежо и уверенно себя чувствует, как будто он один здесь вымазан холодной краской. И ещё он думает о разных вещах, вспоминая о том, как вчерам вечером он, с ноящим желанием опорожнить где-нибудь свои переполненные кишки, распирающие от того, что в общежитий, где он остановился, в общем туалете входящие обычно сразу же начинали спорить, какие большие по сравнению с кем-то у сидящего на "очке" известные органы, а могли даже подкрасться сборку, вдоль стены, чуть сзади, незаметно, и ткнуть в зад сидящему непотушенной сигаретой, что доставляло особую радость, - наткнулся в сквере у вокзала, где были полутёмные аллеи и где на скамейках сидели и прогуливались вожделенные парочки, на ступеньки, неожданно идущие сверху куда-то вниз.

Здесь было особенно темно, но он почувствовал, а затем понял, что это, видимо, туалет. Спускаясь в кромешной тьме и ощупывая пальцами кафельные стенки с обеих сторон ступеней, он двигался, преодолевая отвращение сознанием скорой возможности совершения томящей его и такой необходимой для его организма процедуры. Спустившись вниз, он остановился, не зная, куда сейчас, застыл в колючей темноте, сдерживаемый на месте чувством опасности в этом странном месте и отвращением здесь пройти на ощупь. Он терзался смутно причиной того, отчего здесь не горит свет, и, постояв с пол-минуты, вдруг различил, что он в туалете не один. Боком к нему стоял еле различимый в темноте человек и справлял малую нужду. Подойдя к нему, о н тоже занялся этим, чувствуя под ногами плеск, вызывающий отвращение, и неприятный резкий запах вокруг. Видя, что тот человек не уходит, он спустился на две мокрые ступеньки вниз с площадки, уже в совершенно кромешную тьму, затем для чего-то пробурчав: "Даже посрать к нельзя, - вышел наверх.

Походив на вокзале и не найдя туалета, он, чувствовал, шагая, что вот-вот "взлетит на воздух", решился снова вернуться назад, в т у а л е т. Он решил дождаться, подсмотреть, когда в туалете никого не будет, и опорожниться там прямо на пол.

Подойдя, он увидел, как туда спустился милиционер с фуражкой в руке. Походив там ещё и не имея возможности хоть частично облегчить свою муку (в аллеях в самый неподходящий момент как будто из-под земли вдруг врастал кто-нибудь), он, снова подойдя к туалету, спустился вниз.

Здесь было, к его невыразимой досаде, уже много людей. Все они в ряд выстроились возле стенки, а кто-то один стоял спиной в дальнем углу. Слыша шаги за спиной и чувствуя, что нельзя просто так уйти отсюда, он тоже пристроился в ряд, решив справить малую нужду. Но у стенки ни у кого "не лилось". Все, кто стоял здесь, тяжело сопели, и было понятно, что такая обстановка сдерживающе действует на условный рефлекс. За ним раздались шаги, и он увидел, как со спины подошёл огромный мужчина, обнажённый по пояс, с волосатой грудью, и занял рядом с ним - справа - оставшееся местечко. Он тоже сделал то, что и все, и начал сопеть. Чувствуя, что не может побудить себя, молодой человек с севера, всё же, решил ещё попытаться, одновременно заметив, что обнажённый по пояс мужчина стал к нему как-то боком, так, что, в случае чего, залил бы его. Поэтому парень повернулся и перешёл, став спиной к протиположной стороне, к ступенькам. Обнажённый волосатый торс, попыхтев, тоже повернулся и снова стал рядом. поворачиваясь в темноте. Подгоняя мочу и уже приняв решение, не дождавшись позыва, застегнуть брюки и уйти наверх, он вдруг ощутил, как стоящий рядом внезапно хватает его за член...

При мысли об этом парень словно очнулся и как будто заново увидел себя в этом сквере и увидел сидящих вокруг. Он непроизвольно дернулся, как будто эти все люди теперь узнали, что произошло с ним, и им известны его мысли, и он осторожно опустил глаза.

По аллее прошли две подружки, каждая эффектно и на свой манер выставлял свои телеса.

"Ир вильт гойн цугейн цу им? - спросил еврей-старик другого еврея, делая ударение на слове "гойн".

Одна из подружек, покрутив задом, свернула налево, а другая направилась, в это же время, по аллее куда-то вдаль.

Взгляды парня с книгой и сидящего напротив него на скамейке старшего мужчины скрестились, и в глазах мужчины словио изнутри отразилась какая-то муть, в ответ на что глаза молодого человека сначала сузились, затем расширились, затем вновь приняли прежний вид. Но в них проявилась какая-то новая связь.

Если о н и скрестили свой спор на том, кто из них д о л ь ш е просидит на скамейке, то я бы отдал полное предпочтение парню с книгой, но не мужчине. Парень держался ровно, он явно выигрывал по очкам; забегая вперёд, скажу, что, будь здесь судья, он чуть позже прервал бы эту встречу и присудил бы победу более молодому сопернику из-за его полного преимущества еще до окончания второго раунда.

Со скрипом поднимается пожилая еврейка и, сказав, что ей надо домой, поднимает свою сумочку и уходит. Пересаживается мужчина с газетой и хлебом для голубей, перейдя в тень на другую скамейку.

- Идём, идём туда, - два пухленьких мальчика, очевидно, два брата, никак не могут договориться, в какую сторону им идти. - Там мороженое продают, - полуобиженно - полунастоятельно говорит другой.

"Давай вынемем и переложим, - в это самое время говорит одна из двух молодых женщин, присаживаясь на скамейку. - Открывай". Они перекладывают купленные ими товары. - "Осторожно! - раздаётся в этот момент полувскрик. Ну, давай; теперь сюда положи." - Давай посидим и отдохнём". - Они сидят, разговариваяо том, куда и дальше пойти. На земле перед ними стоят две большие сумки, а на скамейке ещё одна. Шикарные девицы прогуливаются по аллеям. Парень с книгой кладет ногу на ногу, откидывается назад и сидит, устроив книгу на колено и уставившись в неё. Не спеша вдоль аллеи проходят две парочки.

Парень напротив срывается с места, идёт в сторону туалета; затем оборачивается и шагает назад.

Женщина на краю скамейки поднимается и уходит, поправляя платье и словно обиженно и гордо несет голову. Парень с книгой зевает и смотрит по сторонам; вот он поправил книгу, переложил её на другое колено - и снова уставился в неё.

На небольшом круглом возвышении посреди сквера (с крышей, типа беседки), одном из тех, на которых когда-то сидели, играя в парках и скверах джазовые оркестры, сидят люди, и непонятно, что они там забыли.

По аллее прыгают на одной ножке и скачут две маленькие девчушки с косичками и с бантиками. Их догоняет и обходит подвыпившая женщина в белых брюках и чёрных очках. Постояв возле скамейки, она садится рядом с другой женщиной в красной кофте, с которой она распивала раньше бутылку. Девочка всё так же сидит на корточках перед скамейкой.

Появляется крупный, пухлый человек и, держа в одной руке носовой платок, поминутно вытирает им свою лысую голову. Сев на край скамейки, расставив-растопырив колени, он сидит так с минуту тяжело дыша, затем поднимается и идёт дальше.

Слетаются голуби на новую порцию хлеба, брошенного всё тем же мужчиной, сидящим уже на боковой скамейке. Женщина с мальчиком, вытирающая ему губы, перепачканные мороженым, подимаются и уходят. Голубоглазый парень лет двадцати двух на скамейке напротив вызывающе смотрит вперёд, и затем, откинувшись назад, положив обе руки на спинку и вытянув ноги вперёд, продолжает, сощурив глаза, агрессивно смотреть прямо перед собой. Он вспоминает, как ночью, под бормотание транзистора и тихий шелест поворачивающеюся вентилятора, он прижимал к себе худую фигуру длинноволосой девицы, чувствуя на своей груди её обнажённые соски, и животом - её холодный живот и шелковистость его кожи. Вот он прижимает за затылок к своему лицу её голову, ощущая под ладнонью её длинные волосы, они сплетают ноги; её тело толчками, как-то конвульсивно чуть-чуть продвигается вверх, вперёд, и она начинает стонать. Он представляет её тонкие ноги, упругость её ягодиц, нежную маленькую ложбинку сразу за ними, и жар, с которьм она осыпает поцелуями всё его лицо, называя при этом много раз подряд его имя...

Мужчина рядом с ним на скамейке опускает большой зеленый арбуз прямо на землю и тычет себе большим пальцем зачем-то за шиворот. Потом он достаёт огромных размеров носовой платок и принимается вытираться им как банным полотенцем.

"Вы не будете добры сказать мне, сколько часов? - спрашивает кто-то на витиеватом одесском жаргоне.

Проходят два моряка. Они подтянуты стройны, и их голубая с голубым одежда кажется почти нереальной здесь, в этом сквере с а сидящими на скамейках людьми. Две напомаженные, разукрашенные девухи с коробкой сигарет рассаживаются на противоположной скамейке и закуривают. Таких особенно много на Примрском бульваре, с огромными бюстами и с мужской манерой тушить зажжённые спички. Они обе кладут ногу на ногу и провожают взглядом каждого проходящего, словно не глядя.