Сергей Кара_Мурза - Евреи и социализм

• Название: Евреи и социализм
• Автор: Сергей Кара\_Мурза
• Издательство: Алгоритм
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9265-0680-5

По известному утверждению С.Кара-Мурзы, советскому обществу противостоял сложившийся в течение многих лет антисоветский проект, в котором участвовала часть советской интеллигенции — так называемые диссиденты и советские евреи, а также важное течение в среде левой западной элиты — еврокоммунизм.

Почему вся эта элита — и наша, и западная — стала противником советского строя и какую роль она сыграла в его гибели — об этом книга известного писателя и ученого

---

Повторю мысль, высказанную в начале. Есть риск, что, навязав религиозному сознанию и религиозному чувству политические и социальные функции («меч кесаря»), мы помешаем им выполнять ту тайную и, на мой взгляд, необъяснимую миссию Православия, которая необходима России абсолютно.

Православие — невидимый стержень, без которого русский народ рассыплется и исчезнет, как человеческая пыль. Но на этот стержень нельзя нагружать работы, для выполнения которых нужны другие механизмы, причем много разных. Мы обязаны строить и ремонтировать, проектировать и конструировать эти механизмы, не уповая на Бога. Мы же видим, как разнятся православные народы, как отличаются русские от греков, сербы от румын. Значит, в сборке их участвовали и другие силы, помимо Православия.

Другое дело, что строительство этих связей и механизмов надо вести, сверяя их с теми нравственными ценностями, которые Православие излучает в мир. Эти ценности, их явный и сокровенный смысл нам надо понимать гораздо лучше, чем сейчас. И тут, конечно, лучше вести диалог с Русской Православной церковью, чем с астрологами или хаббардистами. Но ответственность за земные дела мы должны брать на себя.

Россия: взгляд с неба

Когда спрашивают, чем люди стягиваются в народ, то самый краткий ответ гласит: общей мировоззренческой матрицей. То есть общим воззрением на мир. Особое место в этой матрице занимает образ своей страны и всех ее ипостасей — родной земли, живущего на ней и созидающего ее народа, его символов и святынь, ее государства и личности.

Собирание племён в русский народ означало и строительство в общем народном сознании образа Руси, а собирание множества народов вокруг русского ядра — общего образа России. Расчленение России, стравливание ее народов и рассыпание русского народа включает в себя большую операцию информационно-психологической войны, специально направленную на разрушение образа России. Это разновидность «войны цивилизаций», и Запад ведет ее против России с XVI века, с Ливонской войны, когда сложилась особая идеологическая программа — русофобия. Последние двадцать лет мы переживаем «горячий» этап этой войны, несем большие потери, но в целом выстояли. Во всяком случае, блиц-криг не удался, война стала позиционной.

Заметим, что травмы, которые нам наносит такая война, в то же время необходимы для нашего национального самосознания — под ее ударами образ России очищается и закаляется, мы начинаем не только чувствовать, но и понимать свои сокровенные ценности. Кстати, Запад, вылепливая свой образ России как «варвара на пороге», тоже формировал свою мировоззренческую матрицу, и русофобия была важным инструментом сплочения современных больших наций Запада. Мы для себя такой инструмент не стали готовить, что имело свои большие преимущества, но и породило известные слабости.

Одной из наших слабостей как раз является наивная вера в то, что наш собственный образ России есть что-то «объективное», как таблица умножения. Столкнувшись с русофобией, мы удивляемся, обижаемся, пытаемся «устранить недоразумение». Из-за этого перестройка привела к такому конфузу — мы поверили Горбачеву, позвавшему нас в «лоно цивилизации». Как ядовито пишет один наш политолог, это помешало нашим «идеологам общечеловечества видеть, что все мы скопом уже давно зачислены в разряд нечистых и что неожиданное появление из-за забора бедного дальнего родственника с атомным топором не вызовет сильной радости у родственников богатых».

Но сначала надо разобраться с образом России у нас самих, у жителей России. И, прежде всего, — с образом России у русских. Затем надо будет перейти к больной теме — о том, как в момент кризиса деформируются и расходятся образы России в сознании разных ее народов. Начнем с понятий.

Ясно, что образ такой сложной и большой системы, как Россия, является многомерным. Работа по его реконструкции требует вглядеться в каждый отдельный срез системы, а затем объединить все эти частные образы в один интегральный. Чем больше срезов, тем более верным и насыщенным станет наша многомерная картина. Методологически работа эта сложная на всех ее этапах, тем более, что каждый частный образ имеет свою динамику и во время кризисов преломляется в сознании разных людей по-разному. Всю нашу мировоззренческую матрицу лихорадит. Вот, например, важный срез образа России — образ ее народного хозяйства. Тут даже слова сейчас трудно подобрать, жестами и восклицаниями изъясняемся — одни кулаками трясут, другие ручки потирают.

Так что начнем с более устойчивого образа — Россия на «карте человечества». Как мы видим свою землю и свое небо? В первых дошедших до нас источниках мы видим Русь как «путь из варяг в греки». Некоторые историки даже говорят о Руси Скандовизантия (в 1995 г. был введен и второй важный для становления Руси образ — Славотюркика). В этих образах выражается самоосознание русских как народа, соединяющего миры, а страны русских, как страны-моста. За тысячу лет этот образ не выпал из нашей матрицы: и Волга, и Транссибирский путь, и Северный морской путь остаются «осями» образа России, а землепроходцы остаются частью образа русских («Россия — избяной обоз», — писал поэт Клюев).

Объединяющее народ географическое видение мира — это «сплав поэзии и мифа». Отправляясь из Вены в Прагу, Моцарт считал, что едет на Восток, к славянам (хотя Прага находится западнее Вены). Большое значение люди придают такому условному понятию, как континент. Мы, мол — европейцы, а там, за рекой — азиаты. За определение таких признаков ведется ожесточенная идеологическая борьба. Австрийский канцлер Меттерних говорил: «Азия начинается за Ландштрассе», то есть австрийцы живут в прифронтовой полосе Европы.

Как страна, соединяющая народы, Россия быстро осознала себя континентом — землепроходцы, казаки и мореходы прошли огромные расстояния объединяя земли. Но и Запад так ее видит. Немец Вальтер Шубарт в книге «Европа и душа Востока» пишет в 1938 г. о грядущей войне: «Вопрос ставится не в форме: Третий рейх или Третий Интернационал, и не фашизм или большевизм. Дело идет о мировом историческом столкновении между континентом Европы и континентом России».

В 20 — 30-е годы XX века русские ученые в эмиграции, размышляя о судьбах России уже в облике СССР, создали целостный и хорошо проработанный образ Евразии — особого континента, в котором закономерно уместились русские и связанные с ними общей судьбой народы. При этом народы азиатской части России становились и европейцами, через русских подключались к большой мировой культуре.

Образ России-Евразии обладал мощным духовным и творческим потенциалом и сыграл важную роль в сборке советского народа. Новые возможности включения этого образа в мировоззренческую матрицу наших народов для их объединения в преодолении кризиса, изучаются сейчас и в РФ, и в азиатских республиках. Он же лежит в основе ряда больших проектов, внешне очищенных от мировоззрения — транспортных и экономических.

Образ страны отражает и космогонические представления — взгляд на нее «с неба». Неосознанно мы верим, что земное (социальное) пространство отражает строение космоса. Устройство города красноречиво говорит о мировоззрении народа. Например, христианский город представляет микрокосм с центром, в котором находится храм, соединяющий его с небом. Один из крупнейших антропологов (А. Леруа-Гуран) помещает в своей книге план Москвы как города, отражающего облик всего мира.

Так Москва и воспринималась, она была мистической точкой в образе России (то-то сюда рвался Наполеон). На шоссе за Волгой на указателе читаем: «Москва — 2372 км», такое в США написать о Вашингтоне никому в голову не придет. Сейчас Москву не любят не потому, что слишком жирует, а потому, что это свое место она продала за чечевичную похлебку. Одумается — снова о ней будут петь «золотая моя Москва».

Редко-редко поэты, говоря о том, как видится Россия с небес, касаются главного. Тютчев написал:

Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде царь небесный
Исходил, благославляя.

Этот образ — именно обобщенный, в нем соединяются небо и земля (перед этим говорится: «Край родной долготерпенья, / Край ты русского народа»). Может быть, из стихов русских поэтов и надо было бы составлять действенный образ России. Впрочем, и ученые применяют поэтические выражения. Менделеев, предвидя великие противостояния XX века, говорил, что Россия живет «между молотом Запада и наковальней Востока».

К нашей теме надо подходить через главное нынешнее противостояние в России, через ядро нашего кризиса. Большую роль в его развитии сыграл за последние два века образ России-как-Европы, созданный «западниками». Он заключает в себе сильную идеологическую и политическую концепцию, которая не раз была (и сегодня является) предметом острых общественных конфликтов. Это представление Запада, ставшее официальным во время перестройки, было большой акцией психологической войны, подрывающей образ России. Она отрицала сам статус России как самобытной цивилизации, ее видение в человечестве как системы культур и цивилизаций. Люди чувствовали себя русскими, потому что «с небес» было видно: вот Запад, а вот Россия (СССР).