Пол Бенджамин - Пропущенный мяч

• Название: Пропущенный мяч
• Автор: Пол Бенджамин
• Издательство: АСТ-ПРЕСС
• Жанр: Детектив
• Год: 1993
• ISBN: 5-214-00011-1

В книгу вошел также нашумевший детективный роман «Пропущенный мяч», написанный английским писателем Полом Бенджамином. Телесериал, созданный на основе этого романа, пользовался большим успехом в странах Западной Европы, США, Канаде, а также в Латинской Америке

---

— Поскольку сразу напрашивается один ответ — Джон, то, наверное, это будет ошибкой. Может, Джеремия?

— Неверно! — Он пронзительно засмеялся. — Вы проиграли. Джи — не заглавная буква имени, это и есть мое имя. Джи и точка. Мои предки не смогли придумать для сыночка ничего лучше. Но это ничего не меняет, — философски заметил он, — вы можете звать меня Джек. Куча людей зовет меня Джеком.

Но остаток пути мы проделали в молчании, так что я его никак не называл. По-моему, общепринятое мнение об особом юморе нью-йоркских таксистов сильно преувеличено. Таких типов сколько угодно, и все они болтают глупости. Джи Дэниэлс рассказал свою коронную шутку, и у меня не было никакого желания выслушивать остальной репертуар. Когда я вышел из машины на Восточной улице, он высунул голову в окошко и закончил свое выступление:

— Знаете, мистер, вот уже двадцать три года, как я работаю таксистом, и ни один из моих клиентов не смог угадать, что за имя скрывается за буквой Джи.

Он снова засмеялся и устремился в джунгли нью-йоркского уличного движения на поиски новой жертвы.

…Дом, в котором я жил, был типичен для Вест-Сайда. Его населяли представители почти всех разновидностей нью-йоркского населения. Здесь жили и белые, и черные, и желтые, и всевозможные переходные цвета. Среди них были семьи, несколько смешанных супружеских пар, две мужские пары, одна женская, а также люди одинокие. Кто получал постоянное жалованье, кто работал время от времени, а кто совсем не работал. Здесь вы могли бы найти поэта, журналиста, певицу сопрано весом сто пятьдесят килограммов, студентов, продавца порнолитературы для гомосексуалистов, служащего телеграфа, агентов по соцстрахованию и, соответственно, частного детектива. Вся эта конгрегация находилась под присмотром Артура, сторожа-пуэрториканца. Он отличался чувством гордости за своих детей (их у него было четверо), почти утраченным чувством юмора и чересчур развитым чувством ответственности за свою работу. Он почти все время находился на своем посту — в холле первого этажа около двери или снаружи, держа в руках бейсбольную биту и внимательно следя за каждым подозрительным незнакомцем. В канун Нового года жильцы заваливали его подарками.

Я остановился перед почтовым ящиком, чтобы забрать счета и рекламные проспекты, затем поднялся в громыхающей кабине лифта на девятый этаж. Моя квартира состояла из двух темных комнат с окнами во двор и достаточно просторной кухни — я мог входить и выходить оттуда, если не забывал задерживать дыхание. В течение последних лет я каждую неделю обещал себе подыскать более удобную квартиру, но так и не подыскал. Возможно, я привязался к этому месту.

Я поставил диск Моцарта и приготовил себе сандвич с сыром, ветчиной, листиком салата и горчицей. Из холодильника я достал бутылку вина и перенес все это на круглый столик в гостиную.

Десятью минутами позже я позвонил Дэйву Макбеллу.

— Ты вовремя, — сказал он, — я уже уходил на обед.

Я съехидничал:

— Зачем тебе обедать? Это занятие для человеческих существ. А в прокуратуре, по всеобщему мнению, работают только роботы.

— В таком случае мой механизм нуждается в заправке и в смазке пивом.

— Что нового? — спросил я.

— Твой персонаж, Пиньято, везде побывал. Но ни в чем серьезном не замечен. Если он и участвовал в каких-то делах, то только как пешка. Еще у него не все в порядке с головой. Последние пять лет он регулярно попадает в психушку. У него есть жена и трое детей.

— А Контини?

— Терпение, дружок, терпение. Пиньято чист перед законом. После происшествия с Чепмэном он больше не работает. А раньше работал водителем. Последний раз его задержали за то, что у грузовика не работала фара.

— Это не страшно.

— Да. Но когда открыли грузовик, то обнаружили там контрабандных сигарет на двадцать тысяч долларов. Конечно, ничего не смогли доказать, но ясно, что он работал на Контини.

— А до этого?

— Обычные делишки. Несколько краж. Во время ограблений он сидел за баранкой. В детстве — исправительная колония. Три раза попадал за решетку, но никогда не проводил там больше нескольких месяцев.

— У тебя есть его адрес?

— Адрес прежний: Ирвингвилль, Семнадцатая улица, дом восемьсот пятнадцать. Жену зовут Мэри.

— Спасибо, Дэйв. Я думаю, мне это здорово поможет.

— Вот и славно. Теперь я могу покинуть рабочее место, пока мой желудок не объявил мне войну.

— Следи за количеством калорий.

— Ладно. А ты будь осторожен, Макс. Контини, хоть и стар, все же не безобиден.

— Не волнуйся за меня. Детектива Клейна не так легко выбить из седла.

Сидя в кресле, я несколько минут наблюдал за парочкой голубей, которые важно прохаживались по карнизу около моего окна. Один из них, преисполненный самодовольства, наскакивал на самочку, но та умудрялась всякий раз ускользнуть. У голубей любовь — механическая и безжалостная штука. Можно подумать, что они вынуждены поневоле всю жизнь заниматься одним и тем же снова и снова, даже не осознавая, что с ними происходит. У них, как и у воробьев, не существует настоящей любви. Голуби — типичные жители Нью-Йорка и представляют самые характерные черты этого города — секс без души, обжорство, болезненность и злобу. Во Франции их выращивают с совершенно особой заботой и едят как изысканное кушанье. Правду говорят, что французам в отличие от нас дано умение наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях.

До сих пор все складывалось довольно неплохо. Я уже наметил первое направление поиска, и оно казалось мне верным. Важно только не делать поспешных выводов. Я принял за версию, что несчастный случай с Чепмэном был подстроен, но колебался — рассматривать эту версию как простую гипотезу или… Интуиция не может быть серьезным аргументом, а мне по-прежнему не за что было зацепиться. Пришло время отрабатывать задаток, данный мне Чепмэном.

Я просмотрел имена, фигурирующие в списке Чепмэна, потом позвонил Эйбу Каллахану, одному из лидеров демократической партии, выдвигавшей кандидатуру Чепмэна. Он был из так называемого нового поколения политиков, которое и одеждой, и манерами, и даже запахом как две капли воды походило на так называемое старое поколение. Его секретарша сообщила мне, что он уехал в Вашингтон и вернется не раньше понедельника. Я назвал ей свое имя и сказал, что позвоню в другой день. Второй звонок был адресован Чарльзу Лайту, хозяину команды «Американз», и его секретарша назначила мне встречу с ним на следующее утро. Я удивился той легкости, с какой добился аудиенции, но приписал это непреодолимому обаянию своего голоса. Сегодняшний день должен был стать днем моей удачи. Я прокрутил запись автоответчика, чтобы проверить, нет ли для меня важных сообщений. Сообщение было одно — от миссис Чепмэн, и оно было срочным. Она будет ждать меня в моей конторе в половине третьего. Я никогда не запираю на ключ дверь конторы, так что она могла ждать меня внутри. Я посмотрел на часы. Было около двух. Если поторопиться, я смогу приехать вовремя.

Я отнес тарелку в кухню и положил ее в кучу скопившейся грязной посуды, обещав себе вымыть все сразу по возвращении. Тараканы будут мне за это чрезвычайно благодарны, а я предпочитаю быть в хороших отношениях со своими жильцами.

Зайдя в ванную, я умыл лицо холодной водой, поправил галстук, отряхнул крошки с вельветовой куртки и причесался. Затем взглянул на себя в зеркало и нашел свое лицо пылким и одухотворенным, как у юноши, спешащего в первый раз на любовное свидание. По-моему, меня возбуждала мысль о предстоящей встрече с Джудит Чепмэн. Но дело было не только в ней. Я вышел на охотничью тропу и чувствовал привычное вдохновение и прилив энергии. Я уже собирался уходить, как в дверь постучали. Это был не робкий, вежливый стук соседа, зашедшего одолжить соли. Тяжелые требовательные удары говорили мне, что, несмотря на все усилия, я не успею на встречу в два тридцать. Нежданные гости знали, что я дома, и проявляли нетерпение. Открывая дверь, я подумал о том, каким образом им удалось обмануть бдительность Артура.

Их было двое. Один был большой, здоровенный детина, второй еще больше. Очень Большой был одет в сине-красную спортивную куртку, пурпурный галстук, застиранную желтую рубашку и шерстяные зеленые брюки. Такое кошмарное сочетание могло быть придумано только цирковым клоуном, страдающим размягчением мозга. Глаза закрывали огромные солнечные очки, а идиотская улыбка, которая расцвела на его лице, говорила о том, что работу свою он любит. Просто Большой был чуть поэлегантней. Коричневый синтетический костюм давал понять, что его обладатель целых несколько секунд раздумывал, прежде чем купить такую шикарную вещь. А пастельно-голубой галстук «200-летие Америки» служил доказательством патриотизма. Глаза его мне не понравились — того же цвета, что и патриотический галстук. Но выражение их было холодным и жестким. Я не ожидал подобного визита так скоро, и это напугало меня. Такие персонажи не посещают просто так и не уходят, не добившись своего. Они застали меня врасплох, но я заставил себя успокоиться. Первым прервал молчание Очень Большой.