Ник. Горькавый - Теория катастрофы

• Название: Теория катастрофы
• Автор: Ник. Горькавый
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-059662-1, 978-5-9725-1532-5

Серия «Фантастика настоящего и будущего»

Девушка с хрустальными волосами спасает мир!

Так можно было бы озаглавить эту книгу, продолжение романа «Астровитянка». Но всё намного сложнее. Никки — редчайший случай соединения острого ума, необъятной эрудиции (посредством «встроенного» компьютера), сверхскорости и сверхудачливости. Она учится в самой крутой школе Солнечной системы, у самых лучших учителей (хотя иногда трудно понять, кто кого учит), у неё множество верных друзей. Врагов, правда, тоже немало, и все норовят её убить.

Встречайте: новый роман Ника Горькавого: «Теория катастрофы».

Художник обложки Илья Руднев

---

Принц с сыном, сидевшие вокруг стола, невольно загораживали выход.

Тогда Никки усмехнулась, запрыгнула на барьер ложи и бросилась вниз — в пустоту стадионного пространства. Герцог Джон вскочил на ноги и что-то крикнул вслед девушке.

Она не расслышала его слов. Крылья с хлопком наполнились и развернулись, но скорость без разбега была мала — Никки провалилась до самых скамеек, прежде чем сумела разогнаться и отойти от трибунного крутого склона.

Это был рискованный трюк — но не опаснее аристократических переговоров.

Никки взлетела под самый купол и твёрдо решила не спускаться, пока на земле болтается хоть один принц или герцог, сожри их всех Сатурн!

Джерри зашёл к Никки в комнату. К его удивлению, она сидела перед тивизором — редкое для занятой девушки времяпрепровождение. Он всмотрелся в экран, где полицейские пытались рассеять толпу демонстрантов. Летели гранаты со слезоточивым газом, ответные камни ударяли в прозрачные щиты, резиновые дубинки сминали пластиковые лозунги, обрушивались на головы и плечи, искрили шоковыми разрядами. В стремительных движениях и в криках людей была очевидна ненависть; она клубилась над дерущимися, пропитывая воздух ядовитым чадом.

На крыше припаркованного автомобиля стоял человек в чёрном. В руке он держал усилитель и подстёгивал беснующуюся толпу:

— И сотворил Бог человека по образу Своему! По образу Божию сотворил его!.. Менять божественный облик человека есть дьявольский соблазн!.. Гордыня! Богохульство! Грядёт последний суд и спасутся! Лишь кроткие и смиренные сердцем!

Толпа вопила в ответ.

— Из-за чего бушуют смиренные сердцем? — спросил Джерри.

— Они протестуют против закона о свободе геномодификаций. А полицейские не пускают людей к зданию ООН.

— Ну и пусть подошли бы и высказали свою точку зрения! — нахмурился Джерри.

— Демонстранты не просто митингуют, — сказала Никки. — Они уже разгромили известную генетическую лабораторию на атлантическом острове Холодной Весны и линчевали двоих учёных. Один умер, другой в больнице.

— Ужасная история! — вздрогнул Джерри.

— Судя по прогнозам аналитиков, скоро это будет обыкновенной историей, не стоящей упоминания в новостях. Мир начинает трещать по швам… Я тоже против закона о свободе геномодификаций, но когда я смотрю на этих демонстрантов, мне становится не по себе…

Никки выключила тиви-трансляцию и спросила:

— Робби, как дела со списком? Выяснил, кто его составил?

— Пока нет. Анализ записей Джерриного отца наводит на мысль, что он получил список от какого-то знакомого учёного. Вероятнее всего, список был создан в Дарнеги-центре, где долго работал отец Джерри. И вполне возможно, что составители списка не имеют прямого отношения к убийствам — они лишь исследователи, труды которых кем-то используются.

— Кем?

— С вероятностью полтора сигма — кем-то из Южных династий. Несколько лет назад Дарнеги-центр был куплен компанией «ЗороастрИнк», явно принадлежащей кому-то из Южных. Но определить, какой конкретно династии принадлежит «ЗороастрИнк», трудно.

— Работай дальше, Робби. Мы тоже подумаем, с какого конца подобраться к этой задаче… Тебе помогут полицейские досье об убийствах людей из списка?

— Да, но учтите, что детективная работа — это лицензированная область моделирования…

Никки задумчиво сказала:

— В этом жутковатом списке мне жаль не только умерших, но и живых…

— Почему? — спросил Джерри. — Из-за опасности, которая им грозит?

— Из-за того, что на них лежит печать обречённости… Если ты попал в список, то стал ключевой фигурой будущего, рычагом изменения мира. На тебя ложится неизбежная тяжёлая ответственность… Эйнштейн был пацифистом, но из-за угрозы создания нацистами атомной бомбы ему пришлось бросить свой авторитет на политические весы и выступить за разработку атомного оружия. А потом были Хиросима и Нагасаки… Я думаю, что каждый человек из этого списка будет восхваляем и проклинаем одновременно. Ни одно масштабное действие или нововведение не остаётся положительным или нейтральным. Оно всегда имеет оборотную, отрицательную сторону, всегда прокатывается колесом по чьим-то судьбам.

— А если ничего не делать? Попал в список ключевых людей, но умыл руки.

— Тогда будет ещё хуже. Этим список и ужасен — если ты в нём, то любое твоё действие или бездействие отзовётся оглушительным эхом. Бедняга, ты стал Гулливером среди лилипутов. Как бы осторожно ты ни двигался, всё равно сломаешь кому-то спину.

— Мне это не нравится. Дьявольский список.

— Никому из нормальных людей это не может нравиться.

На занятии по интелкультуре профессор Эксмин рассказывал об искусстве полемики:

— Это обширная и увлекательная тема, но я ограничусь рассмотрением спора между интеллектуальными соперниками, ценящими юмор.

Профессор походил по залу и со вздохом сказал:

— Полемика — это фехтовальный диалог по определённым правилам. Нельзя дискутировать с людьми, не разделяющими дуэльный кодекс. Бросить вызов: «Милостивые государи! Кто тут против концепции лингвистического релятивизма?!» — в гуще овощного деревенского рынка — чревато последствиями. Дискуссии не получится: вас просто забросают невнятными кочерыжками народного гнева.

— А что — в полемике есть какие-то правила? — удивился кто-то.

Профессор утвердительно кивнул.

— Главное правило словесной дуэли — максимум яда и максимум вежливости. В полемике много подводных нюансов: ролевые маски, умение блестяще проигрывать, «удар вилкой». В моей книге «Искусство полемики» приведена полная классификация острых двусмысленностей…

— А можно какой-нибудь простенький пример? — спросила Самар.

Профессор перевёл взгляд на заднюю парту, где сидел толстенький Дракон, хозяин памятной кибервороны.

— Рассмотрим самый классический выпад: «Ты — дурак!»

Все рассмеялись, а Дракон побагровел.

— Классический же ответ: «Сам дурак!» показывает, что оба беседующих — одного дурацкого поля ягоды. Лучше, например, ответ: «Среди таких гениев, как вы, сударь, я предпочитаю оставаться дураком». Вы формально поддержали тезис грубияна, но перевернули ситуацию так ядовито-вежливо, что для других не останется сомнений в том, кто из вас настоящий дурак.

— Значит, прочитав вашу книгу, можно выиграть любой спор? — радостно воскликнул кто-то.

— Нет, конечно! — удивился Эксмин. — Есть категории споров, где победить нельзя в принципе. Полемику вокруг жизненно важных вещей — как, например, широко обсуждаемый сейчас закон о свободе геномодификаций — ни одна сторона выиграть не может, потому что поражение непереносимо для проигравшего. Значит, время цивилизованной полемики будет быстро исчерпано и чистые доводы логики и остроумия заменятся на грязные аргументы шантажа и войны.

— Что такое «блестяще проигрывать?» — заинтригованно спросили из зала.

— Все полемические раунды выиграть невозможно, — пояснил профессор. — Если проигрываете, то не упорствуйте, вызывая жалость и усмешки, а добродушно и вовремя признайтесь в проигрыше. После чего снисходительно или покровительственно, а ещё лучше — удивлённо — похвалите соперника за его успех. Этим вы отравите ему всю радость победы.

Профессор смеялся и язвил беспрерывно и над всеми: от него трудно было услышать фразу без сарказма.

— Почему вы всё время шутите? — не выдержал серьёзный Митр-Олень.

— Вылетевшее слово без жала — просто муха. Разве мне, старой змее, — трудно?

Профессор Эксмин любил приговаривать, ставя низкий балл: «Сами потом благодарить будете!» — чем вызывал дополнительный эмоциональный всплеск у студента, и без того раздражённого плохой оценкой. Чего, собственно, профессор и добивался, гадюка ядовитая.

Эксмин обожал всякие испытания и провокации — вот и сейчас он обратился к аудитории.

— Делаю вызов, — профессор сделал паузу, — и предлагаю достойно ответить! Юмор важен, но убедительность ценнее.

Все заёрзали и напряглись лицами — для большей умственной сосредоточенности.

— Если вы такой умный, то почему такой бедный? — надменно бросил в зал профессор.

Молчаливая пауза. Все лихорадочно ищут в пустых головах: чем срезать сэра Эксмина?

— Умный слишком мудр, чтобы попасться в капкан богатства, — неожиданно сказала Никки.

— О чём вы говорите? — весьма натурально удивился Эксмин. — Зависть к богатым живёт в большинстве сердец.

— Глупым быть ещё хуже, чем богатым, — кивнула Никки. — Но сердце умного полно жалости к богачам.

— Как можно жалеть людей, у которых так много денег и возможностей их потратить? — возразил Эксмин.

— Тратить деньги — труд, занимающий всё время, — улыбнулась девушка. — Богатство пожирает жизнь человека.