Роже дю Гар - Семья Тибо (Том 2)

• Название: Семья Тибо (Том 2)
• Автор: Роже дю Гар
• Жанр: Историческая проза

Роман-эпопея классика французской литературы Роже Мартен дю Гара посвящен эпохе великой смены двух миров, связанной с войнами и революцией (XIX - начало XX века). На примере судьбы каждого члена семьи Тибо автор вскрывает сущность человека и показывает жизнь в ее наивысшем выражении жизнь как творчество и человека как творца.

---

Жак замолчал, и тотчас же все взоры устремились на Пилота.

Он застыл, скрестив руки; его неподвижные зрачки блестели.

Долгая минута прошла в молчании. Одни и те же опасения, а главное, растерянность искажали лица присутствующих.

Наконец Митгерг резко нарушил тишину:

- Unglaublich...

Наступила новая пауза.

Затем Ричардли пробормотал:

- Если действительно за всем этим стоит Германия!..

Пилот обратил на него свой острый взгляд, но тот, казалось, не заметил этого. Губы Пилота разжались и издали невнятный звук. Лишь Альфреда, не перестававшая следить за ним, поняла: "Преждевременно!"

Она вздрогнула и инстинктивно прижалась к плечу Патерсона.

Англичанин окинул молодую женщину быстрым взглядом. Но она опустила голову, видимо, уклоняясь от всяких вопросов.

Впрочем, она была бы в большом затруднении, если бы Пат попросил ее объяснить свое состояние. В самом деле, в этот вечер война впервые перестала быть для нее абстракцией и представилась ее воображению с полной отчетливостью во всей своей кровавой реальности. Но не разоблачения Жака вызвали дрожь у Альфреды, а произнесенное Мейнестрелем слово "преждевременно". Почему? Эта мысль не могла захватить ее врасплох. Она знала убеждение Пилота: "Революция может возникнуть лишь в результате бурного кризиса; война при современном положении Европы есть наиболее вероятный повод для кризиса; но если это произойдет, то пролетариат, недостаточно подготовленный, не будет способен превратить империалистическую войну в революцию". Потрясла ли Альфреду именно та мысль, что если социализм и в самом деле не подготовлен, то война окажется всего лишь бесплодной бойней? Или самый тон, каким было произнесено слово - "преждевременно". Но что нового могло быть для нее в этом тоне? Разве она с давних пор не привыкла к бесстрастию своего Пилота? (Однажды она с невольным удивлением сказала ему: "Ты относишься к войне, как христиане к смерти: у них мысль настолько устремлена к тому, что будет потом, что они забывают обо всех ужасах агонии..." Он ответил, смеясь: "Для врача, девочка, муки родов - в порядке вещей".) Она даже восхищалась - хоть иногда и страдала от нее - этой сознательной отрешенностью, достигнутой путем постоянных тяжких усилий человеком, чьи человеческие слабости она знала лучше, чем кто-либо иной, это было как бы лишним доказательством его превосходства. И ее всегда волновала мысль, что за этим чудовищным "обесчеловечением", в сущности, скрывались в высшей степени человеческие мотивы: стремление лучше служить человечеству, лучше работать над разрушением современного общества ради будущего прекрасного мира... Почему же она вздрогнула? Она не могла этого объяснить... Она подняла свои длинные ресницы, и ее взгляд, скользнув поверх Патерсона, упал на Мейнестреля с выражением доверия. "Терпение, - подумала она. - Он еще ничего не сказал. Он скажет. И снова все станет ясно, все будет справедливо и хорошо!"

- Что австрийский и германский Militarismus хотят войны, в это я верю, - продолжал Митгерг, покачивая взъерошенной головой. - И что с милитаристами заодно многие германские правители, и тяжелая индустрия, и Крупп, и все сторонники "Drang nach Osten" - да, в это я тоже могу поверить. Но правящие классы в целом - нет! Они испугаются. У них большое влияние. Они не допустят. Они скажут правительствам: "Остановитесь! Это безумие! Если вы подожжете этот динамит, то сами тоже взлетите на воздух!"

- Однако, Митгерг, - сказал Жак, - если действительно существует общность взглядов между правителями и военными партиями, то что может сделать оппозиция со стороны твоих правящих классов? А эта общность взглядов, по сведениям Хозмера...

- Никто не берет под сомнение эти сведения, - прервал Ричардли. - Но единственное, что можно сейчас утверждать, - это то, что существует угроза войны. Не больше... А что в действительности скрывается за этой угрозой? Бесповоротное стремление к войне? Или какие-нибудь новые комбинации германских министерских канцелярий?

- Я не верю в возможность войны, - флегматично заявил Патерсон. - Вы забыли о моей старой Англии! Никогда она не согласится допустить, чтобы Тройственный союз одержал верх в Европе... - Он улыбнулся. - Она сохраняет спокойствие, моя старая Англия. Вот о ней и забывают! Но она смотрит, она слушает и наблюдает; и если дело пойдет не так, как ей нужно, она внезапно встанет во весь рост!.. У нее еще крепкие мускулы, вы знаете! Она их упражняет каждое утро, эта милая старушка...

Жак заговорил нетерпеливо и взволнованно:

- Факт налицо! Что бы там ни было - стремление к войне или желание запугать, - Европа уже завтра встанет перед грозной опасностью! Ну, а мы, что должны делать мы? Я думаю так же, как и Хозмер. Перед этой угрозой мы должны занять определенную позицию. Мы должны как можно скорее подготовить контрнаступление!

- Да, да, правильно! - воскликнул Митгерг.

Жак обернулся к Мейнестрелю, но не мог поймать его взгляда. Он вопросительно взглянул на Ричардли, тот сделал утвердительный знак:

- Согласен!

Ричардли отказывался верить в опасность войны. Тем не менее он не отрицал, что Европа глубоко потрясена этой внезапной угрозой; и он тотчас же определил, какие выгоды может извлечь из этого потрясения Интернационал, чтобы объединить все оппозиционные силы и внедрить в сознание масс революционные идеи.

Жак продолжал:

- Я повторяю слова Хозмера: угроза европейского конфликта ставит перед нами новую и вполне определенную задачу. Наша обязанность - возобновить и усилить программу, выдвинутую два года назад в связи с Балканской войной... Прежде всего надо выяснить, нет ли возможности ускорить созыв конгресса в Вене... Затем надо немедленно и всюду одновременно начать открытую официальную кампанию самого широкого размаха!.. Запросы в рейхстаге, в палате депутатов, в думе!.. Одновременный нажим на все министерства иностранных дел!.. Выступление в печати!.. Призыв к народам!.. Массовые демонстрации!..

- И чтобы перед глазами всех правительств встал призрак всеобщей забастовки! - сказал Ричардли.

- С саботажем на военных заводах! - прохрипел Митгерг. - И взрывать паровозы и отвинчивать гайки на рельсах, как в Италии!

Все обменивались лихорадочными взглядами. Не настал ли наконец час действия?

Жак снова обернулся к Пилоту. Беглая улыбка, Светлая и холодная, которую Жак принял за знак одобрения, скользнула по лицу Мейнестреля и погасла, как луч прожектора. Внезапно осмелев, Жак снова с жаром заговорил:

- Да, забастовка! Всеобщая и одновременная! Наше лучшее оружие!.. Хозмер опасается, что на Венском конгрессе вопрос опять останется в плане теории. Надо его поставить по-новому во всех планах. Выйти за пределы теории! Уточнить для каждой страны позицию, которую следует занять в том или ином случае! Не повторять базельских ошибок! Прийти, наконец, к конкретным практическим решениям. Не правда ли, Пилот?.. Хозмер даже хотел уговорить вождей организовать перед конгрессом подготовительные собрания. Чтобы расчистить почву. И чтобы доказать правительствам, что весь пролетариат на этот раз твердо решился выступить против их агрессивной политики!

Митгерг насмешливо возразил:

- Ах! Твои вожди! Чего ты ждешь от твоих вождей? Сколько лет они говорят о забастовке! И ты веришь, что на этот раз в Вене за несколько дней решатся на что-нибудь определенное?

- Новый фактор! - сказал Жак. - Опасность европейского пожара!

- Нет, только не твои вожди! Не дискуссии! Действие масс, да. Выступление масс, Camm'rad!

- Ну конечно, выступление масс! - воскликнул Жак. - Однако разве не самое важное для подготовки этого выступления, чтобы вожди прежде всего высказались ясно и категорически? Подумай, Митгерг, как бы это ободрило массы!.. Ах, Пилот, если бы у нас была уже единая интернациональная газета!

- Traumerei![42] - закричал Митгерг. - А я говорю, оставь в покое вождей и займись массами! Ты думаешь, что, например, немецкие вожди согласятся на забастовку? Нет! Они скажут то же самое, что в Базеле: "Невозможно из-за России".

- Это было бы печально, - заметил Ричардли. - Очень печально... В сущности, все дело в Германии упирается в социал-демократию...

- Во всяком случае, - сказал Жак, - они ясно показали два года назад, что умеют, когда нужно, выступать против войны! Без их вмешательства балканская история зажгла бы всю Европу!

- Нет, не "без их вмешательства", - проворчал Митгерг, - а "без вмешательства масс"! Что сделали они? Только следовали за массами!

- А кто же организовал массовые выступления? Вожди! - возразил Жак.

Бем покачал головой.

- Пока в России на миллионы и миллионы мужиков нет даже двух миллионов рабочих, русский пролетариат не располагает достаточными силами для борьбы против своего правительства; царский Militarismus - это реальная опасность для Германии, и социал-демократия не может гарантировать забастовку!.. И Митгерг прав: на Венском конгрессе она лишь теоретически даст согласие, так же, как это было в Базеле!