Уильям Моэм - Мистер Всезнайка. Рассказы

• Название: Мистер Всезнайка. Рассказы
• Автор: Уильям Моэм
• Жанр: Языкознание

Метод чтения Ильи Франка

---

alliance [q`laIqns], rouge [rHZ], suet [`sHIt]

They were great friends, Miss Hickson, Mrs. Richman and Arrow Sutcliffe. It was their fat that had brought them together and bridge that had cemented their alliance. They had met first at Carlsbad, where they were staying at the same hotel and were treated by the same doctor who used them with the same ruthlessness. Beatrice Richman was enormous. She was a handsome woman, with fine eyes, rouged cheeks and painted lips. She was very well content to be a widow with a handsome fortune. She adored her food. She liked bread and butter, cream, potatoes and suet puddings, and for eleven months of the year ate pretty well everything she had a mind to, and for one month went to Carlsbad to reduce. But every year she grew fatter. She upbraided the doctor, but got no sympathy from him. He pointed out to her various plain and simple facts.

"But if I’m never to eat a thing I like (но если я никогда /не/ должна /буду/ есть ничего, /что/ мне нравится; to be to do — означаетдолженствование, возможность, намерение; thing — вещь), life isn't worth living (жизнь не стоит /того, чтобы/ жить)," she expostulated (возражала она; to expostulate — увещевать; спорить;протестовать).

He shrugged his disapproving shoulders (он /только/ неодобрительно пожимал своими плечами: «пожимал своими неодобрительными плечами»). Afterwards she told Miss Hickson (позднее она рассказала мисс Хиксон) that she was beginning to suspect (что она начала подозревать) he wasn't so clever as she had thought (/что/ он не был таким /уж и/ умным, как она /прежде/ думала). Miss Hickson gave a great guffaw (мисс Хиксон громко загоготала: «/из/дала большой гогот»). She was that sort of woman (она была именно такой: «такого типа женщиной»). She had a deep bass voice (у нее был низкий голос; deep— глубокий; низкий /о звуке/;bass— басовый, низкий), a large flat sallow face from which twinkled little bright eyes (/и/ крупное плоское желтоватое лицо, на котором сверкали маленькие веселые глазки; sallow— желтоватый, болезненный, землистый /о цвете лица/;from— с, из, от;bright— яркий; блестящий; веселый, радостный); she walked with a slouch (она ходила сутулясь; with— с;slouch— сутулость, сгорбленность), her hands in her pockets (руки в карманах), and when she could do so without exciting attention (и когда она не привлекала особого внимания: «когда она могла делать так без возбуждения внимания») smoked a long cigar (/она/ курила длинную сигару). She dressed as like a man as she could (она одевалась, по возможности, по-мужски: «так подобно мужчине, как могла»).

"What the deuce should I look like in frills and furbelows (/на/ какого черта я была бы похожа в /этих/ тряпках; tolooklike— выглядеть как, быть похожим на;frill— оборка; что-либо, напоминающее оборку; /мн.ч./ излишества, ненужные украшения;furbelow— оборка; /мн.ч./ безвкусные украшения;frillsandfurbelows— тряпки)?" she said. "When you're as fat as I am (когда ты такая толстая, как я) you may just as well be comfortable (тебе лучше носить удобную одежду: «тебе точно не мешало бы, /чтобы/ было удобно»; may/mightaswell— не мешало бы; пожалуй; почему бы не)."

expostulate [Iks`pOstjuleIt], guffaw [gA`fL, gq`fL], bass [beIs]

"But if I’m never to eat a thing I like, life isn't worth living," she expostulated.

He shrugged his disapproving shoulders. Afterwards she told Miss Hickson that she was beginning to suspect he wasn't so clever as she had thought. Miss Hickson gave a great guffaw. She was that sort of woman. She had a deep bass voice, a large flat sallow face from which twinkled little bright eyes; she walked with a slouch, her hands in her pockets, and when she could do so without exciting attention smoked a long cigar. She dressed as like a man as she could.

"What the deuce should I look like in frills and furbelows?" she said. "When you're as fat as I am you may just as well be comfortable."

She wore tweeds and heavy boots (она носила твидовый костюм и тяжелые ботинки) and whenever she could (и всякий раз, когда она могла = когда была такая возможность) went about bareheaded (она расхаживала с непокрытой головой). But she was as strong as an ox (но она была сильна как бык) and boasted that few men could drive a longer ball than she (и хвасталась, что немногие мужчины могли отбить мяч дальше: «отбить более длинный мяч», чем она; todrive— везти; ехать; быстро и резко отбивать мяч /в бейсболе, теннисе/). She was plain of speech (она была резка в речи; plain— простой; прямой, резкий), and she could swear more variously than a stevedore (и могла ругаться более разнообразно, чем портовый грузчик). Though her name was Frances (хотя ее звали: «ее имя было» Фрэнсис) she preferred to be called Frank (она предпочитала зваться = чтобы ее звали Фрэнк). Masterful, but with tact (властная, но /в то же время/ тактичная: «с тактом»), it was her jovial strength of character that held the three together (именно ее жизнерадостная сила характера сплачивала: «держала вместе» /их/ троих; itis…that/who— усилительная конструкция;jovial— веселый; общительный). They drank their waters together (они вместе пили свою минеральную воду; water— вода; /мн.ч./ минеральные воды;todrinkthewaters— побывать на водах, пить лечебные воды /на курорте/), had their baths at the same hour (принимали свои /лечебные/ ванны в одно и то же время; hour— час), they took their strenuous walks together (вместе совершали: «брали» свои энергичные прогулки; strenuous— требующий усилий), pounded about the tennis court with a professional to make them run (гоняли /мячи/ по всему теннисному корту с каким-нибудь профессиональным игроком, чтобы /он/ заставлял их бегать; topound— бить/ся/, колотить/ся/; наносить удары;about— повсюду; туда-сюда), and ate at the same table their sparse and regulated meals (и ели за одним и тем же столом свою скудную, предписанную /им/ пищу; regulation— регулирование; предписание, правило;meal— прием пищи; еда). Nothing impaired their good humour but the scales (ничто /не/ портило их хорошего настроения, кроме весов), and when one or other of them weighed as much on one day as she had the day before (и когда кто-нибудь: «одна или другая» из них в один /прекрасный/ день весила столько же, сколько она /весила/ накануне) neither Frank's coarse jokes (ни грубые шутки Фрэнк), the bonhomie of Beatrice (/ни/ добродушие Беатрис /фр./) nor Arrow's pretty kittenish ways sufficed to dispel the gloom (ни милые игривые манеры Эрроу /не/ были достаточными, чтобы рассеять это уныние; neither…nor— ни…ни;kittenish— похожий на котенка; игривый как котенок;kitten— котенок;way— путь; способ, прием; манера, привычка, образ действия). Then drastic measures were resorted to (тогда принимались суровые меры; toresortto— прибегать к чему-либо), the culprit went to bed for twenty-four hours (виновница ложилась в кровать на сутки: «шла в кровать на двадцать четыре часа») and nothing passed her lips but the doctor's famous vegetable soup (и ничего не проходило через ее губы = и она ничего не ела, кроме знаменитого овощного супа доктора) which tasted like hot water (который на вкус был словно горячая вода; totaste— пробовать /на вкус/; иметь вкус) in which a cabbage had been well rinsed (в которой /до этого/ хорошенько вымыли капусту; torinse— полоскать; промывать).

bonhomie [`bOnq" mI, "bOnq`mI], kittenish [`kItnIS], suffice [sq`faIs]

She wore tweeds and heavy boots and whenever she could went about bareheaded. But she was as strong as an ox and boasted that few men could drive a longer ball than she. She was plain of speech, and she could swear more variously than a stevedore. Though her name was Frances she preferred to be called Frank. Masterful, but with tact, it was her jovial strength of character that held the three together. They drank their waters together, had their baths at the same hour, they took their strenuous walks together, pounded about the tennis court with a professional to make them run, and ate at the same table their sparse and regulated meals. Nothing impaired their good humour but the scales, and when one or other of them weighed as much on one day as she had the day before neither Frank's coarse jokes, the bonhomie of Beatrice nor Arrow's pretty kittenish ways sufficed to dispel the gloom. Then drastic measures were resorted to, the culprit went to bed for twenty-four hours and nothing passed her lips but the doctor's famous vegetable soup which tasted like hot water in which a cabbage had been well rinsed.

Never were three women greater friends (никогда /еще не/ было трех более близких подруг; great— большой). They would have been independent of anyone else (они бы были независимы от кого бы то ни было еще) if they had not needed a fourth at bridge (если /бы/ им не нужен был четвертый /игрок/ в бридже). They were fierce, enthusiastic players (они были страстными, увлеченными игроками; fierce— свирепый; неистовый; пылкий) and the moment the day's cure was over (и в тот момент, /когда/ дневной курс лечения заканчивался) they sat down at the bridge table (они садились за стол /для игры в/ бридж). Arrow, feminine as she was (Эрроу, несмотря на свою женственность: «в то время как она была женственной»), played the best game of the three (показывала лучшую игру из /них/ троих; toplay— играть), a hard, brilliant game (жесткую, блестящую игру), in which she showed no mercy (в которой она никого не щадила: «/не/ проявляла никакого милосердия») and never conceded a point (и никогда /такого не было, чтобы она/ уступила /хоть/ одно очко) or failed to take advantage of a mistake (или /ей/ не удавалось воспользоваться преимуществом /чьей-либо/ ошибки; tofail— не удаваться). Beatrice was solid and reliable (Беатрис была основательна и надежна). Frank was dashing (Фрэнк была стремительна); she was a great theorist (она была великим теоретиком), and had all the authorities at the tip of her tongue (и постоянно цитировала всех экспертов /по бриджу/: «и имела всех авторитетов на кончике своего языка»; tohaveon/atthetipofone'stongue— вертеться на языке у кого-либо). They had long arguments over the rival systems (они имели = вели долгие споры из-за разных /игровых/ систем; rival— соперничающий; конкурирующий). They bombarded one another with Culbertson and Sims (они донимали друг друга Калбертсоном и Симсом; tobombard— бомбардировать, обстреливать; забрасывать, осыпать;Culbertson— Калбертсон (1891–1955), американский специалист по контракт-бриджу, чьи книги помогли сделать эту игру популярной;P.HalSims— автор ряда книг об игре в бридж). It was obvious that not one of them ever played a card without fifteen good reasons (было очевидно, что ни одна из них когда-либо = никогда не играла какой-либо картой без пятнадцати хороших причин /на то/), but it was also obvious from the subsequent conversation (но было также очевидно из последующего разговора) that there were fifteen equally good reasons (что были /и/ пятнадцать в равной степени хороших причин) why she should not have played it (почему ей не следовало бы играть ею). Life would have been perfect (жизнь была бы прекрасной: «совершенной»), even with the prospect of twenty-four hours of that filthy soup (даже с перспективой /поедания на протяжении/ двадцати четырех часов /в сутках/ того отвратительного супа) when the doctor's rotten (Beatrice) (когда эти докторские поганые, /как говорила/ Беатрис) bloody (Frank) (чертовы, /как говорила/ Фрэнк) lousy (Arrow) scales (паршивые, /как говорила/ Эрроу, весы) pretended one hadn't lost an ounce in two days (делали вид, /что/ кто-то не похудел /хотя бы на/ одну унцию за два дня; one— один;tolose— терять; лишаться; избавляться), if only there had not been this constant difficulty (если /бы/ только не было этого постоянного затруднения) of finding someone to play with them who was in their class (найти кого-нибудь, чтобы играть с ними на равных: «кто был /бы/ в их категории»).