Лоуренс Норфолк - В обличье вепря

• Название: В обличье вепря
• Автор: Лоуренс Норфолк
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-36409-1

Впервые на русском — новый роман от автора постмодернистского шедевра «Словарь Ламприера». Теперь действие происходит не в век Просвещения, но начинается в сотканной из преданий Древней Греции и заканчивается в Париже, на съемочной площадке. Охотников на вепря — красавицу Аталанту и могучего Мелеагра, всемирно известного поэта и друзей его юности — объединяет неповторимая норфолковская многоплановость и символическая насыщенность каждого поступка. Вепрь же принимает множество обличий: то он грозный зверь из мифа о Калидонской охоте, то полковник СС — гроза партизан, то символ литературного соперничества, а то и сама История.

---

Она стоит на гребне, на ребре, которое изгибается у нее за спиной, чтобы влиться в склон Аракинфа. Полоской тьмы отмечена линия деревьев. В голове у нее начинает проясняться. За этими сбивающими с толку испарениями скрывалась куда более злая отрава: мускусный кабаний дух? Но запаха этого у нее в ноздрях больше нет, из памяти он тоже улетучивается, стоит ей только обратить на него внимание. Вепрь прячется, думает она.

Едва заметное движение в саду выдает идущих сквозь него мужчин. Кое-кто из них перегруппировался на дальней стороне. Она понимает, что они вполне могли бы обойти препятствие по краю, если бы захотели. Мелеагр предпочел повести их именно здесь. А вот и он, собирает тех, кто предпочел пойти за ним следом. Послушный хвост, собачья свора ходит у него под ногами то взад, то вперед. Ее взгляд еще раз проходится по саду. Те мужчины, что шли с нею рядом, а потом отстали, так и не появились. Она слышит их, но не видит. Потом выхватывает взглядом тонкую фигуру Меланиона. Аура ждет рядом. Ее недавние спутники бредут во тьме, спотыкаются и падают, опять поднимаются на ноги. Всякий раз пауза перед очередным шагом вперед становится длиннее, покуда наконец самая последняя не пытается ухватить некий момент в будущем, слишком отдаленный, чтобы постичь его здесь и сейчас. И — тишина. Они отстали, думает она.

Все, кто здесь собрался, бросились очертя голову в вероятное будущее, каждый в свое, и это будущее может закончиться в точке встречи с вепрем, или в городе, к которому они идут, или прямо здесь.

Бог с ними.

Пускай гниют вместе с яблоками, думает Мелеагр. Первый сброс [90] — земле роса [91]. Он видит, как выходит из-за деревьев Меланион и как его приветствует Анкей. Что решил про себя этот юноша, глядя, как его, Мелеагра, тень ползет по телу его Аталанты? В глаза ему Меланион не смотрел, и, пока они шли за ней следом ко всем прочим, ни слова между ними произнесено не было. Неужто этот юнец настолько быстро сумел понять, что у него на уме? Да, кстати, а где он?

Аталанта огибает последний ряд деревьев и видит впереди Мелеагра, тот стоит неподвижно, и вкруг него суетятся собаки. Кожаные подошвы ее сандалий отстают от ее ступней при каждом шаге и прилипают обратно. Сахаристый сок фруктов подсыхает у нее на икрах. Мужчины стоят кучками, как тогда, на берегу. Прежде чем она успевает подойти, ближайшие к ней трогаются с места и идут прочь.

Складки местности становятся менее глубокими. Травы шуршат и хрустят у них под ногами. Аталанта взбирается на идущий справа гребень, случайный спутник слитной мужской массы. До слуха ее долетает журчание воды и становится громче по мере того, как они приближаются к издалека заметной темной расселине. Выйдя на берег, они смотрят на реку [92]. Головы поворачиваются вверх и вниз по течению. Она смотрит издалека, видит, как Меланион бредет по самой кромке реки, и думает о холодной воде, всей кожей. Мужчины идут дальше. Мелеагра она из виду теряет.

Они с Аурой позади всех делают крюк, чтобы все-таки выйти к реке. Она смотрит вниз, на осыпающийся береговой уступ. Внизу гладкое полотно быстро бегущей воды то здесь, то там прорывают окатанные донные камни. Весной вода здесь несется лавиной. А сейчас, в конце лета, один прыжок — и ты уже в воде. Она плещет водой себе на ноги и трет между пальцами ног. Аура обмакивает лапы в поток, одну за другой. Речки, к которым привыкла Аталанта, текут не так. Они несутся, мечутся из стороны в сторону, пенятся на ходу. Водовороты и мощные струи ледяной воды бьются о камни, взлетают вверх и сталкиваются друг с другом, вздымаясь как фонтаны. Потоки эти безымянны, и каждый несет в себе один-единственный текучий звук, пока журчание и ярый плеск не сольются в больших равнинных реках и в именах этих рек: Алфей [93], Ладон [94], Эриманф [95], Еврот [96]. Подобные реки и их долины никогда ей не нравились. Скоро даже средь бела дня вода в них будет черной, как в здешнем Евене сейчас, ночью. А может быть, они потемнели уже и сейчас.

Противоположный берег густо зарос шиповником [97]. Аталанта смотрит вниз по течению, туда, где река сужается и берег чист. Там стоит герма — чтобы отметить брод, думает она. Но, приглядевшись, замечает, что сооружена эта герма из костей: грудные клетки, узловатые бедренные кости и пилоподобные хребты сложены так, чтобы образовался постамент. На котором красуются четыре конских черепа. Знак смерти, думает она и прикидывает: интересно, эта смерть — она в прошлом или в будущем? [98] Здесь жившее когда-то существо встретило мощный подводный ток, который змеится в глубинах каждой реки. Или существо, все еще живущее, движется к этой герме сейчас, точно в таком же неведении относительно грядущей судьбы, в каком вошли у нее за спиной в сад все эти мужчины, не задумываясь о том, что сломанные деревья станут отметинами на их могилах. И саму ее тоже может ждать эта герма.

Охота как посвящение утратит четкость очертаний, а смысл кабаньих отметин сделается противоречив. Один из них получит шанс нанести смертельный удар: метнуть роковое копье, взмахнуть двуострой секирой, пырнуть мечом или спустить с тетивы ту единственную стрелу, которая найдет красный глаз зверя. Роли ждут своих исполнителей, паря буквально в нескольких секундах от суетливого настоящего.

Аталанта поднимает взгляд от поверхности реки и пытается разглядеть вершины, которые были видны с берега моря. Звезды над головой складываются в Малую Медведицу [99], луна заходит. Она смотрит через плечо, чтобы отыскать Деву [100], ловит краем глаза на западе яркий Арктур [101]. И вскакивает на ноги.

На берегу над ней стоит Мелеагр. Как и в прошлый раз, на голове у него шлем. Его тело словно бы клонится, стелется над водой, как будто ноги его пустили в землю корни. Течение толкает ее под колени, и пальцы ее ног шарят вокруг, пытаясь уцепиться за скрытые под водой голыши. Она стоит тихо и ждет, когда он скажет или сделает хоть что-нибудь, что выдаст его намерения. Он же не делает ни того ни другого. Она отворачивается и сплевывает в реку. Когда ее голова возвращается в прежнее положение, его уже нет.

* * *

Луна исчезает. Пейзаж рассыпается на составные части. Герои идут по Калидонской долине.

Темнота вздыбливает землю невысокими гребнями и курганами, и они вынуждены лавировать между этими призрачными дополнениями к пейзажу долины. Каждый склон норовит обернуться утесом, но стоит подойти ближе, и тот растворяется, обернувшись пологим ступенчатым спуском к реке, чье смутное журчание — тоже ориентир ненадежный, поскольку мечется туда-сюда между невидимых каменных стен. Иногда кажется, что река уходит под землю с одной стороны от них и выныривает с другой, а секунду спустя проделывает обратный фокус. Порой ее неясный плеск слышится сразу с обеих сторон, и тогда их землеродный «Арго» плывет по узкому каналу, где под ногами есть твердая почва, который смыкается сразу у них за спиной, превращаясь в истм, а потом и перед ними — в остров: они не то заблудились, не то легли в дрейф, не то оказались в ловушке этой ночи, позабывшей расставить маяки. Под ногой хрустят асфодели и жесткая сухая трава. Звезды — раскаленные добела занозы, которые в небесной тьме с готовностью встраиваются в любой мыслимый образ.

Афиняне идут впереди, аркадяне сзади. Меланион сбавляет ход и пропускает других вперед. В последний раз, когда он видел Аталанту, она шла в самом конце. Поравнявшись с ним, Анкей хватает его за руку. Совсем уже скоро они дойдут до палат Энея и наедятся до отвала. Амфоры с холодным вином, жареные жир и мясо, женщины, которые станут подавать им еду… Меланион кивает. Этот человек старше его и теперь уже не отвяжется.

Колонна растягивается. Он слышит, как позади и чуть слева кто-то оступается: вниз по склону посыпались камни. Еще дальше к хвосту кто-то кашляет. Судя по ритму, шаги мужские. Такие вещи он отслеживает автоматически, не задумываясь ни на секунду. Имя его, производное от слова «тьма» [102], придумал отец, Амфидам Тегейский [103], брат Иаса, отца Аталанты, которая несет сейчас подаренные им древки для стрел, перекинув их через плечо, — где-нибудь в окружающей беспросветности. В Тегее тоже есть свои темные места [104], и дорожки с расставленными на них силками, и щетинятся они прутьями, намазанными птичьим клеем, и леса, в которых охотятся по ночам [105].

Он оглядывается вокруг. Аталанты нигде не видно. Он шел по ее следам до самого сада, а потом нашел тех мужчин, что шли за ней, на упавших стволах деревьев — или в гниющих плодах, лицом вниз. Она исчезла.

Мужчины идут сквозь кустарник, и густые побеги царапают об их кнемиды [106] и путаются в ногах: виноградная лоза, но сплошь поломанная или выдранная с корнем. Они пересекают сухую балку. Анкей толкает его локтем в бок. Афиняне остановились.

Впереди дыбится земля, и над ней стоит яркое красное зарево. Мужчины подходят ближе, затем смещаются влево. И снова идущие впереди афиняне подают сигнал остановиться.