Георгий Гуревич - Подземная непогода

• Название: Подземная непогода
• Автор: Георгий Гуревич
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Сделаем, считаться не будем, - поддержал летчик.

Грибов оказался в меньшинстве.

- Для меня все сотрудники равны, - сказал он, - я со всех одинаково требую. Хотите работать за себя и за Шатрова - дело ваше. Но скажу откровенно, Катерина Васильевна, так не воспитывают молодых ученых. Так их портят, зазнайство им прививают. Потакая Шатрову, ты ему больше вредишь.

12

Пожалуй, была еще одна причина, усилившая неприязнь Грибова к Виктору, причина совсем не деловая - миловидная девушка Тася.

На вулканологической станции, где жили только взрослые, Тася была одновременно и заботливой хозяйкой и балованным ребенком. По утрам, когда в сенях слышался ее тонкий голосок, всем казалось, что стало светлее, словно солнце проглянуло сквозь заиндевевшие окна. Днем, во время занятий, вдруг из лаборатории доносились обрывки песен. У Таси не было голоса, но песня рвалась у нее из души от избытка молодости, бодрости и здоровья. И, слушая ее, расплывались в улыбке стареющие Спицыны, переставал хмуриться раздражительный летчик, даже Грибов, поборник суровой дисциплины, не прерывал неуместных рулад.

Тася была только помощницей, самым необязательным человеком на станции, но без нее не обходилось ни одно дело. Она надписывала этикетки для воскового вулкана, вычерчивала схемы для диссертации Грибова, вела журналы просвечивания, раскладывала по папкам бесконечные протоколы. Без нее Виктор все растерял бы и перепутал. И когда обугливались пирожки Катерины Васильевны, кто спасал их? Тася. И когда никто не хотел слушать истории Петра Ивановича, кто задавал вопросы, ахал, изумлялся? Опять та же Тася. Без нее и рассказывать было неинтересно. "

Тася, подержи", "Тася, принеси", "Тася, приготовь", - слышалось на станции с утра до вечера. Все исполнялось быстро, точно, с охотой, без малейших возражений. В крайнем случае, Тася позволяла себе сказать: "Если можно, немножко погодя..."

Тася выросла в деревне, кончила среднюю школу в районном селе и дальше Петропавловска нигде не бывала. Она видела в своей жизни пароходы, автомашины, самолеты, а поезд и трамвай - только в кино. До девятнадцати лет Тася ездила на собаках, затем ей довелось подняться на вертолете. Она была единственным человеком, которого Ковалев согласился взять на борт без необходимости, просто чтобы показать, как выглядит Камчатка с воздуха. Тася две недели говорила только о полете и за обедом выбирала для Ковалева лучшие куски.

На сто километров в окружности станция была единственным научным учреждением, и Тася очень гордилась своей работой. На сто километров в окружности было семь человек с высшим образованием, четверо из них - на станции. Самые интересные люди во всей округе жили здесь: Спицыны побывали во всех концах страны, Ковалев летал и сражался.

Но больше всех на станции Тася уважала Грибова. Остальные были интересными людьми, а Грибов - настоящим ученым. Тася видела у него на столе книгу, изданную Академией наук. На обложке было напечатано "А.Грибов", в конце книги приложено резюме на иностранных языках и послесловие известного академика, рекомендовавшего отнестись со вниманием к гипотезе молодого ученого.

Книга называлась "Ритмы солнечной активности и движения магмы".

- Что такое солнечная активность? - спросила Тася.

Грибов начал объяснять, увлекся, прочел целую лекцию. Лекции читать он умел. Он говорил четко, убедительно, картинно. Солнечные пятна, протуберанцы, землетрясения, воздушные массы, планеты и атомные ядра служили ему материалом для размышлений.

Тася была хорошей ученицей, но только ученицей. Мир в ее голове был разложен по полочкам: тут - ботаника с растениями, тут - геология с вулканами, тут - физика с атомами. Грибов открыл ей природу во всем многообразии, переплетении, движении, изменчивости. У Таси дух захватило от восхищения. Вот это была настоящая наука! Молодой ученый показался великаном, перекидывающим из руки в руку горы, материки и звезды. Тася робко попросила книгу Грибова на недельку, внимательно прочла ее до конца, но не поняла ничего, только прониклась глубочайшим почтением к автору. На каждой странице там пестрели формулы, а Тасе математика давалась с трудом. Готовясь к экзаменам в институт, она часами сидела над одной задачей по геометрии с применением тригонометрии.

- Такой ученый - и такой молодой! - рассказывала она по вечерам в деревне. - Ни одного седого волоса, лоб чистый, высокий... И нос тонкий, красивый, с горбинкой. А какой обходительный! Вчера вечером хотел меня проводить... только я убежала, неловко было.

Эти разговоры повторялись ежедневно, пока тетка Таси не сказала ей:

- Однако, я не против... пусть засылает сватов. Если он по душе тебе, препятствовать не будем.

Тася покраснела и замахала руками:

- Да что ты, что ты!.. Одно сватовство у тебя на уме! Как ты могла подумать? Он такой человек... такой человек...

- И мы не какие-нибудь! - обиделась тетка. - Отец твой, покойник, депутатом райсовета был, в Петропавловске на съезде выступал. И дядя у тебя лучший охотник на селе. Никто больше его мехов не сдает. У нас всего навалом, медвежьими шкурами стенки обиты, а у начальника твоего - голые доски. Нечем ему гордиться перед нами.

- Ах, тетя, ничего ты не понимаешь! - вздохнула Тася.

С тех пор она перестала упоминать дома о Грибове. Но по вечерам, сидя над задачками, частенько задумывалась, забывала про вычисления и долго с мечтательной улыбкой глядела поверх тетрадки.

А Грибов? Сдержанный, скрытный, он ни с кем не говорил о Тасе. Положение начальника обязывало. Грибов считал, что он не имеет права влюбиться в подчиненную, что это подорвет его авторитет... Но сердце не считается со служебным положением. Присутствие Таси радовало строгого начальника. Прежде за работой Грибов не замечал времени, теперь по вечерам он начал поглядывать на часы. Поэтому он с такой точностью вызывал Тасю на урок ровно в восемь. Ему приятно было смотреть на тонкие брови, сдвинутые на переносице, приятно было, подметив растерянность Таси, намеком подсказать решение и увидеть лестное восхищение в удлиненных глазах.

Еще приятнее было показывать свои работы, объяснять сегодняшнюю только что найденную идею. Никто никогда еще не выслушивал его так почтительно. Он вспоминал своих знакомых и учениц. Задорные московские студентки всегда готовы были спорить, слушали недоверчиво, а иногда и невнимательно. Только эта скромная девочка поверила ему всей душой.

С приездом Виктора отношение Таси к Грибову не изменилось, но свободного времени у девушки стало меньше. Нужно было чертить разрезы, переписывать журналы, проявлять снимки, готовить воск, золу, краску, подписи для модели. Восковой вулкан был для Таси понятнее, чем дебри математики. И вообще с Виктором было куда проще. С ним Тася не стеснялась поспорить, даже пошутить, например, спросить как бы невзначай:

- А есть у вас девушка в Москве?

Виктор хмурился, смущался:

- Что за глупости! Нет никакой девушки.

- А вчера вы дали мне переписывать журнал, и там между страницами стихи про какую-то Елену. Ее звали Еленой, Леночкой, да?

Виктор сердился, говорил, что чужие бумаги читать нельзя, невежливо. Изобразив на лице раскаяние, Тася пережидала, чтобы буря улеглась, потом начинала снова:

- Куда вы ходили с ней? В Большой театр?

Виктор вздыхал. Один раз он пригласил Елену на "Пиковую даму" и напрасно прождал ее под колоннами Большого театра до второго действия.

Тася тоже вздыхала. Никто не посвящал ей стихов. Должно быть, это очень приятно. И в театр ее не приглашали никогда. Пьесы она видела только в клубе, в исполнении самодеятельных кружков, а сцену Большого театра - в кинохронике. Но это совсем не то. Самой бы побывать там, войти в ложу, сесть в кресло, облокотиться на бархатный барьер.

- Скажите, а можно пойти в театр в платье с короткими рукавами?

С начальником станции вести такие разговоры было немыслимо. К Грибову приходила робкая школьница, присаживалась на край табуретки, упавшим голосом докладывала:

- Номер двести семьдесят три у меня не выходит. Александр Григорьевич, там, где в конус вписана пирамида...

- Почему вы задержались? - спрашивал Грибов, глядя на часы.

Тася рассказывала о сегодняшних работах Виктора... Грибов слушал, расхаживая по комнатке.

- Лавы - туфы, туфы - лавы! - говорил он. - Все это знали: и Заварицкий, и Павлов, и Карпинский - великие ученые, которые силой своего ума пронизывали горы. Они увидели это мысленно, а теперь приборы подтверждают. Наш Шатров крохобор, он мелкий собиратель фактов. Факты - только сырье, материал для размышлений. Если вы хотите стать настоящим ученым, Тася, вам нужно заниматься математикой всерьез... Математика приучает нас думать последовательно и точно. Давайте посмотрим, почему вы застряли с этим конусом...

13

Виктор действительно собирал мелкие факты. Именно в том и состояла его задача. Но напрасно Грибов уверял, что все эти факты давным-давно известны.