И Намор - В третью стражу [СИ]

• Название: В третью стражу [СИ]
• Автор: И Намор
• Жанр: Альтернативная история

Авантюрно-приключенческий женско-мужской роман с элементами АИ и боевика о "попаданцах-вселенцах".

(Из попытки дать определение жанра произведения одним из соавторов на одном из литературных форумов в сети). Прим. Один из соавторов Макс Мах

Текст взят с Самиздат Версия 29.06.10 Сайт http://zhurnal.lib.ru/n/namor_i_a/

---

    "Не суетимся. Улыбаемся. Вот идёт по коридору старшая машинистка, игриво машет рукой, старая перечница!. Так. Улыбаемся и машем. Какого рожна потребовалось от меня Орехову? Всё чисто. Связник добрался нормально. При передаче нас никто не видел. Улыбаемся и машем".

    - Присаживайтесь, Дмитрий Юрьевич. - Сказал Орехов, когда они оказались в его кабинете. За закрытой дверью, так сказать. - Чай, кофе?

    - Благодарю вас, Василий Васильевич. Пожалуй, кофе, - ответил, садясь на свободный стул, Дмитрий. - Никак не могу привыкнуть к тем опилкам, какие здесь за чай выдают. Простите.

    Орехов снял трубку внутреннего телефона, - Аннушка, два кофе, будьте любезны.

    - Дмитрий Юрьевич, вы ведь знакомы с Арсением Александровичем Зайцовым? - спросил он, внимательно посмотрев на Дмитрия.

    - Что вы, Василий Васильевич, Господь миловал. - Поднял в протестующем жесте руку Дмитрий. - Лучше уж, как говориться, они к нам, чем мы к Ним. Хотя хрен редьки не слаще, извините за прямоту.

    - Так мне господин полковник и намекал: мол, Вощинин меня чуть ли не за Малюту Скуратова, не к ночи будь помянут, держит, знакомства чурается. За версту, да дальней дорогою обходит. Потому и поручил переговорить с вами мне, вашему непосредственному начальнику, так сказать...

    Внутри Дмитрия всё замерло. Показалось, будто часть его нутряного естества оборвалась и скользит куда-то вниз, словно ледянки с горы в детстве, а впереди - полынья парит разверстым зевом. Сил нет, даже зажмуриться.

    "Так. Выпрямимся ещё больше, подбородок вверх, губы подожмём. Самую мерзкую гримасу оскорблённой полковником Зайцовым[21] невинности изобразим".

    - Василий Васильевич. Господин капитан. Я не понимаю. Если есть какие-то сомнения в эффективности моей работы или преданности общему Делу... - Дмитрий так нажимал на голос, что тот ожидаемо дрогнул. Чрезвычайно драматически, надо отметить, и крайне уместно.

    А внутри Орехова, поначалу благостно взиравшего на начинающуюся истерику, будто пружина развернулась.

    - Встать! - Гаркнул он совершенно по-строевому. - Смирно! Господин юнкер, извольте вести себя как русский солдат перед офицером, а не как венсенская бл*дь перед клиентом!

    И уже совершенно иным тоном с лёгкой долей сарказма, вполголоса добавил, обращаясь, будто не к вскочившему по стойке "смирно" Дмитрию, а к некоему третьему собеседнику: - "Дома мы не можем, дома нас тошнит..."

    - Садитесь, юнкер. Слушайте и запоминайте...

    Разумеется, это была не просьба, а прямой и недвусмысленный приказ: выехать ближайшим поездом в Берн, по пути проверяться на предмет отсутствия слежки (это должны были уметь все члены РОВС, даже сотрудники Орехова). На вокзале пункта назначения посетить ресторан и сделать заказ, в котором обязательно должны быть две меренги, если всё чисто, или три эклера, если замечен "хвост".

    - А дальше?

    - К Вам, юнкер, подойдет человек в тирольской шляпе с чёрной пряжкой справа на сине-жёлтой ленте. Он попросит у вас спички, отдадите ему этот коробок.

    В кабинет Орехова, постучавшись, вошла секретарша. Аннушка. На неё у Вощинина были свои виды, но это, разумеется, могло подождать. Сняв с подноса и поставив на стол чашку кофе и блюдечко-сахарницу, где сиротливо лежали три кусочка синеватого рафинада, она неслышно удалилась, покачивая бедрами и помахивая подносом.

    - В Берн поедете вот с этими документами, - Василий Васильевич протянул Дмитрию паспорт подданного греческой короны, на имя Димитриоса Халкидиса.

    - Но я не знаю греческого, - попробовал "трепыхнуться" Дмитрий, - только классический.

    - Как известно, в Греции есть всё, - усмехнулся Орехов. - Значит, может быть и грек, не говорящий на языке родных олив. Пейте кофе Митенька, не ровен час, остынет...

   

    ***

    После Берна были Андорра, Гранада, Берлин, Марсель...

    Полковник Зайцов тешил себя иллюзией того, что использовал Дмитрия "втёмную" как мальчишку-курьера, несущегося на велосипеде за пару франков не разбирая дороги, лишь бы успеть. Не знал он лишь одного: все его "посылки" и письма "на деревню дедушке", прежде чем попасть к адресатам, проходили через руки сотрудников "группы Яши"[22], чувствовавших себя в мутной воде русской эмиграции лучше, чем матёрая щука в пруду с карасями.

    "Детская возня на лужайке" агентов РОВС была не очень-то по душе и французским властям, особенно их контрразведке активно внедрявшей своих агентов в эмигрантские круги. Рано или поздно терпение "белль Франс" должно было лопнуть.

    В начале ноября 1935 года, в Марселе, Вощинину "на хвост" сели прыткие мальчики из Сюрте. По крайней мере, так было написано в удостоверении одного из них, достаточно неуклюжего, чтобы пару раз поскользнуться на граните набережной и, к несчастью, упасть в воду головой вниз, точно на остов полузатопленной лодки. Уже без бумажника.

    Провал из туманной возможности превращался в грубую реальность. Обиднее всего было то, что Дмитрий, попадись он французским "коллегам", сел бы в тюрьму или отправился на Кайенскую каторгу как белогвардейский террорист.

    В ответ на запрос о дальнейших действиях, Дмитрий получил из Центра жесточайший разнос за "бандитские замашки", ехидно озвученный куратором за чашкой кофе в одном из монмартрских бистро. Вопрос "куды бечь?", грубо сформулированный самим ходом событий, получил ответ в виде однозначно трактуемых распоряжений руководства группы советской разведки во Франции. Согласно им, Вощинин уже на следующий день пришёл в редакцию "Часового", открыл практически ногой дверь в кабинет редактора и устроил без малого "гран шкандаль" с хватанием "за грудки", обещанием вызвать на дуэль и тому подобными атрибутами дворянской истерики. Лейтмотивом скандала служила тема инфильтрованности РОВС большевистскими и французскими агентами, охотящимися на истинных патриотов России как на полевую дичь, сформулированная обычно вежливым Дмитрием весьма резко, если не сказать - матерно. Орехов отреагировал на обвинения, как в свой адрес, так и в адрес "ведомства Зайцова" неожиданно спокойно и предложил временно "уйти в тень", взять своего рода долгосрочный отпуск "без содержания".

    - Поймите, Митенька, вина в случившемся по большей части только ваша и ни чья больше. Понимаю, жить и работать под постоянным давлением, в чужой стране тяжело. Не у таких как выбойцов нашего движения нервы не выдерживали. Один Горгулов[23], покойный, своей выходкой вреда больше принес, чем все чекисты и Сюрте вместе взятые. Так что выйдите отсюда через чёрный ход и тихонько-тихонько, ползком, огородами - в Бельгию, а лучше - в Голландию. Отсидитесь там с полгодика, может за это время и поуспокоится всё. До свиданья, юнкер, не поминайте лихом нас грешных.

    "Резать по живому" пришлось не только в РОВС, но и в личной жизни. "Ножки Аделины чудо как хороши,- думал Вощинин, забирая свои вещи из съёмной квартиры,- но свои ноги мне дороги как память. Одна - последняя, другая - предпоследняя, и я не хочу, чтобы мне их выдернули ради каких-нибудь высоких идеалов".

    Непростое искусство отрубания возможных "хвостов" было без преувеличения вбито в Дмитрия учителями с обеих сторон практически на рефлекторном уровне. Без судорожных метаний, тяжелого дыхания загнанного животного, в общем всего того что любят изображать в дешёвых романах и синема. Жаль было только новый пиджак, лопнувший на спине в результате прыжка с поезда невдалеке от франко-бельгийской границы. Через "окно" пришлось идти, наскоро заштопав его и прикрыв, также второпях украденным в придорожном кафе, пальто.

    До встречи со "связником" в Амстердаме оставалась всего неделя. Пересечь за Рождественские праздники Бельгию и Голландию - что может быть проще?

   

(5)

   

    Из газет:

   

    Эфиопская армия усиливает приготовления к наступлению в Огадене и одерживает успехи на различных участках фронта

   

    СКАНДАЛ! Наш товарищ Вала, мэр Аля, лишён своих гражданских прав.

   

    Карикатура. Наши великие "патриоты". Журналисты и политики, выстроившись перед портретами Гитлера и Муссолини, поднимают руку в фашистском приветствии. На портретах цитаты: "Надо разрушить Францию! 'Майн кампф' Гитлер" и "Франция прогнила! Муссолини".

   

    Allons enfants de la Patrie,

    Le jour de gloire est arrivé !

    Contre nous de la tyrannie,

    L'étendard sanglant est levé, (bis)

    Entendez-vous dans les campagnes

    Mugir ces féroces soldats ?

    Ils viennent jusque dans vos bras

    Égorger vos fils, vos compagnes !

   

    (Вперёд, Отчизны сыны вы,

    Час славы вашей настал!

    Против нас вновь тирания

    Водрузила кровавый штандарт.

    Слышишь ты в наших полях

    Зло воет вражий солдат?

    Он идёт чтоб сын твой и брат